Супружеские обязанности - Лавиния Бертрам

7

Находясь в лихорадочном возбуждении от предстоящей встречи, Оливия, тем не менее, тщательно выбрала наряд — светло-серое шелковое платье, а из украшений — скромную нитку жемчуга.

Деннис уже ждал ее в холле отеля. Он надел к ужину строгий костюм, галстук украшала красивая заколка. Прядь блестящих черных волос упала на лоб, придав облику Денниса мальчишеский вид.

Взяв Оливию под руку, Деннис повел ее в ресторан, краем глаза любуясь грацией своей избранницы. Весь ее облик светился чистотой и невинностью, и Деннис нисколько не сомневался, что внутренний мир девушки является зеркальным отражением ее внешности. Он с болью предвидел, насколько тяжело Оливии будет воспринять то, что он собирался ей сказать.

— Надеюсь, ты проголодалась. В «Ритце» великолепная кухня.

Важный метрдотель проводил их к столику, покрытому белоснежной скатертью, Деннис помог Оливии сесть и занял стул напротив. К ним неслышно подошел официант и налил легкое белое вино в хрустальные бокалы. Другой официант расставил на столе блюда с салатами и горячим — видимо, Деннис отдал все распоряжения заранее, чтобы ничто не отвлекало его от важного разговора с Оливией.

— «Ритц» отель довольно дорогой. Ты давно здесь живешь?

— Всего несколько дней. Я часто бываю в разъездах и люблю комфорт.

— Ты путешествуешь ради удовольствия или это связано с твоими делами? — с беззаботным видом поинтересовалась Оливия, стараясь хоть немного приоткрыть завесу загадочности, окутывающую этого мужчину. — Похоже, ты уже не в том возрасте, когда путешествуют для познания окружающего мира.

— Ты права. К сожалению, мои поездки связаны исключительно с интересами бизнеса, хотя, конечно, случаются и приятные моменты. — Деннис со значением посмотрел на Оливию и улыбнулся, заметив, что она зарделась и потупила взгляд.

Чтобы Оливия немного расслабилась, Деннис спросил ее о доме и о детстве. Она погрустнела и, прежде чем ответить, тяжело вздохнула.

— Сейчас я понимаю, что росла заброшенным ребенком, хотя и воспитывалась в состоятельной семье — мой отец успешно занимался коммерцией.

— В каком смысле — заброшенным?

— Меня поручили заботам гувернантки.

— И какой же была твоя гувернантка? Подожди, — Деннис улыбнулся, — я попытаюсь угадать. Должно быть, пожилая грозного вида особа, которая говорила с тобой только об учебе и не позволяла ничего лишнего.

— Упаси Боже, все было совсем не так! — Оливия звонко рассмеялась, и для Денниса ее смех зазвучал приятной музыкой. — Действительно, мисс Эмили была строгой и требовательной, но не настолько, чтобы ее бояться. Она прожила у нас в доме около восьми лет, и я успела к ней очень привязаться. Каждый ее урок был тщательно продуман, — продолжала Оливия, — она все держала под неусыпным контролем. Ко мне мисс Эмили была добра, и все мои знания — исключительно ее заслуга. Так что я ей глубоко благодарна.

— А твоя мать? Как я понял, она умерла?

Деннис заметил, как потухли глаза Оливии, что подхлестнуло его любопытство.

— Я… проводила слишком мало времени с матерью. Помню лишь ее рассеянную улыбку, когда она изредка заглядывала в детскую. Нет, она была добра со мной, но все внимание и любовь она дарила только моему отцу. Дети мало интересовали ее.

— Как я понял, он был ее вторым мужем?

— Да. Мама вышла замуж за моего будущего отца и поселилась в Шеффилде после смерти своего первого мужа, отца Деборы и брата известной тебе миссис Недертон. Теперь я понимаю, что родители были очень далеки от меня. Почти все детство я провела в своей комнате. Я совсем не помню, чтобы отец возился или играл со мной, хотя, конечно, я могу помнить не все. Словом, родители остались в моей памяти довольно размытыми фигурами.

— Ты, должно быть, чувствовала себя очень одинокой?

— Пожалуй, да.

Оливия встретилась глазами с Деннисом. В его взгляде было столько участия и понимания, что незаметно для себя она впервые в жизни открыла самые потаенные уголки своей души, чему очень удивилась: она никому еще не рассказывала о том, что была несчастна в детстве, даже Лоре, своей ближайшей подруге.

— В родительском доме я вела уединенную жизнь монашки и сильно страдала от невнимания родителей. Когда родился мой брат Алберт, родители на него чуть ли не молились — ведь он долгожданный сын и наследник. — Оливия потупилась, чтобы скрыть боль, которую всегда испытывала при этих воспоминаниях. — Все окружающие обожали Алберта, он стал смыслом жизни родителей, — прошептала она.

— Вы с братом были близки?

— Да, очень. Но я никогда ему не завидовала.

Деннис понимающе кивнул.

— А что Дебора? Извини, но я заметил некоторую… неприязнь между вами.

— Так и есть. — Оливия грустно улыбнулась. — Мы с Деборой никогда не были близки, как сестры. Она всегда чувствовала себя чужой в нашем доме в Шеффилде и неизменно завидовала мне и Алберту. Когда мы были детьми, она свысока относилась к нам. Но, к счастью, большую часть времени она жила у миссис Недертон, а потом вышла замуж.

— А что ее муж?

— Он погиб — во время верховой прогулки неудачно упал с лошади, оставив Деборе кучу долгов и ни пенни денег. Мой отец, который не очень-то ее жаловал, оплатил, тем не менее, все долги: перед смертью мать взяла с него слово заботиться о Деборе. С тех пор она поселилась в Шеффилде, где и останется, пока не найдет себе нового мужа.

— Поэтому ты не хочешь возвращаться туда?

— Да. После всего, что она сделала, я не смогу оставаться под одной крышей с ней.

— Понимаю. А Лора?

— Очень жаль, что мы с ней не были знакомы раньше, до этого путешествия. Она хороший, отзывчивый человек, ее невозможно не любить.

— У тебя что, даже друзей в детстве не было?

— Нет. Когда Алберт уехал учиться в частную школу в Швейцарию, вокруг меня остались лишь слуги. По-своему они были добры ко мне, но у них слишком много обязанностей по дому… Правда, я подружилась с нашей поварихой.

— Надо же! Наверное, о ней у тебя остались самые лучшие воспоминания?

— Да. Теперь я понимаю, что путалась у нее под ногами, мешая работать, но она никогда меня не прогоняла. Я с удовольствием вспоминаю, как сидела на кухне и слушала ее рассказы о детстве и юности. Ее муж был моряком, и часто она рассказывала мне о его путешествиях, об экзотических странах, наверняка все приукрашивая, чтобы мне было интересно.

Деннис молча слушал Оливию, думая о том, каким же несчастным и одиноким ребенком она росла, лишенная к тому же общества сверстников.

— Теперь я понимаю, как тебе было несладко.