Чего не знали папарацци - Никола Марш

Для начала она будет раскручивать собственную биографию. Неплохой способ приступить к новой работе. И хотя именно о такой деятельности она мечтала всю жизнь, после университета она не работала по специальности, и теперь немного волновалась.

Если она не справится, ее уволят до того, как она успеет вникнуть в дела. Кроме того, глава издательства наверняка выместит на ней свой гнев.

Помимо бесед с литобработчиком она должна составить маркетинговый план и регулярно встречаться с Уэйдом. Стоило ей подумать об Уэйде, как он тут же открыл дверь и вышел ей навстречу – высокий, сильный и невероятно привлекательный.

Ей доводилось тесно общаться со многими признанными красавцами – кинозвездами и известными спортсменами. И все же было в Уэйде Уркварте нечто особенное. Он каким-то образом воздействовал на ее гормоны.

Его темные волосы были чуть длиннее, чем нужно, а однодневная щетина подчеркивала волевой подбородок. Карие глаза как будто видели ее насквозь. Идеально сшитый костюм облегал фигуру. У Лизы вдруг перехватило дыхание.

Одежда не так впечатляла ее, как тело, скрытое под ней, и от осознания того, что она видела и прикасалась к нему, у нее по спине пробежали мурашки.

– Ценю пунктуальность. – Он едва заметно улыбнулся, наверное, заметил ее волнение. Она еще больше смутилась. Он пожал ей руку, и она, чувствуя себя полной идиоткой, поспешно выдернула ее.

– Мне не терпится поскорее приступить к работе. – Она указала на свою сумку. – У меня тут целая тонна записей и фотографий. Можем начать прямо сейчас.

– Рад слышать.

Она последовала за ним, вынужденная слегка прибавить шагу, чтобы не отстать.

– Не могу передать, как важно выпустить твою биографию как можно быстрее. – Он остановился у двери в конференц-зал и жестом пригласил ее войти. – Очень многое зависит от ее успеха.

Лизу захлестнула волна страха, смешанного с чувством вины.

Накануне вечером, когда она сочиняла небылицы, все казалось ей вполне терпимым. Но сейчас, услышав в голосе Уэйда нотки отчаяния, она невольно засомневалась, правильно ли поступила. Что, если ее разоблачат? Обвинят в мошенничестве? А если… страшно подумать… если откроется правда о Синди?

– Что с тобой?

Все плохо, но назад пути нет. Лиза привыкла полагаться только на себя; она и Синди приучала к мысли о независимости. Значит, она должна справиться, и тут же изобразила улыбку, которая сводила с ума миллионы:

– Давай приступим.

Недоверчиво покосившись на нее, он пропустил ее перед собой в комнату, где их уже ждала Дэнни, литобработчица, дама за сорок. Дэнни буквально излучала энергию.

– Ну, дамы, приступайте к делу, а я вас оставляю. – Уэйд посмотрел на часы. – Лиза, жду тебя в своем кабинете в половине второго.

– Хорошо, – сказала она, хотя не горела желанием снова встретиться с ним.

Она еще может притворяться при Дэнни, но Уэйд видел ее без всего… Вряд ли ей что-то удастся от него скрыть.

Следующие четыре часа Лиза излагала историю своей жизни. Точнее, историю, кое-где обрезанную, а кое-где – приукрашенную.

Дэнни записывала их беседу на диктофон, делала пометки в огромном блокноте и с сумасшедшей скоростью печатала на своем ноутбуке.

По ходу дела она задавала ей вопросы, впрочем вполне скромные. Лиза осталась довольна.

К концу беседы она вздохнула с облегчением. Написание биографии оказалось не таким сложным, как она ожидала, и, по словам Дэнни, к концу недели у нее будет уже достаточно материала для того, чтобы начать писать.

В час пятнадцать, когда они, наконец, закончили, у Лизы урчало в животе и болела голова, но она не могла позволить себе опоздать на встречу с Уэйдом. Поэтому она взяла на кухне кофе, быстро позвонила Шер и спросила, как Синди. К Уэйду она пришла на целую минуту раньше назначенного времени.

Когда она постучала и приоткрыла дверь, он жестом велел ей войти, не отрываясь от монитора.

Одновременно он, судя по всему, проводил селекторное совещание.

Собеседник Уэйда сыпал цифрами и фразами, от которых у Лизы закружилась голова. О тысячах и миллионах долларов говорилось так, словно речь шла о мелочи в кармане.

Сумма аванса, который ей предложило издательство, с трудом поддавалась осмыслению, она перекрывала все, что ей когда-либо предлагали.

Забавно, но эти деньги не прельстили бы ее, если бы ее накопления остались целы. Теперь же, когда у нее ничего нет, она вспомнила пословицу «нищие не выбирают».

– Извини. – Он отключился, хлопнул в ладоши и положил руки на столешницу. – Предварительные заказы очень важны.

– Скольким же людям не терпится прочесть о моей скучной жизни?

– Скучной? – Он развернул к ней монитор и показал на таблицу, заполненную разноцветными цифрами. – Если учесть количество заказов, которые уже поступают со всех сторон, по популярности ты уже почти сравнялась с Мадонной и Опрой Уинфри! – Он откинулся назад и устремил на нее испытующий взгляд: – Невольно задаешься вопросом: что же принесло тебе такую известность?

Лиза пожала плечами. Она знала, что рано или поздно он задаст ей этот вопрос, но чувствовала себя все более неуютно из-за необходимости обсуждать с ним свою жизнь.

Одно дело – пересказывать Дэнни несколько измененные факты своей биографии, и совсем другое – обнажаться (фигурально выражаясь) перед Уэйдом.

– Сама не знаю… Парень, с которым мы встречались в старших классах школы, вдруг стал звездой баскетбола, и мы слишком рано оказались под прицелом фотокамер.

Она задумалась на мгновение, вспоминая, как чувствовала себя в то время. Фотографы следовали за ними всюду, куда бы они ни пошли, поклонницы постоянно совали Джимми в карман бумажки с номерами телефонов, охотники за автографами протягивали ручки и листки бумаги в любое удобное и неудобное время.

Сначала ей было не по себе, но потом она постепенно втянулась. Вскоре один крупный журнал предложил ей двадцать тысяч долларов за интервью. Для нее, двадцатидвухлетней выпускницы университета, это была заоблачная сумма, и она потратила ее на новое инвалидное кресло с электроприводом для Синди.

С того интервью все и началось. За ним последовали другие, потом ее стали приглашать на ток-шоу, на благотворительные вечера и торжественные открытия. Разумеется, не бесплатно.

Джимми был не против; видя, как растет ее счет в банке, Лиза уверяла себя, что поступает правильно. Жизнь Синди была обеспечена. Лиза не хотела, чтобы Синди страдала из-за того, что их бросили родители.

Плохо, когда тебя бросают, вдвойне хуже, когда бросают почти без средств к существованию… Вот чего Лиза не могла им простить.

С тех пор она с ними почти не общалась. После того как отец уехал, он больше не объявлялся, а мать иногда звонила на Рождество и дни рождения. Лиза никогда не говорила с ней, предоставляя Синди весело лопотать в трубку, каждый раз поражаясь тому, как родители могли бросить своего ребенка, да к тому же ребенка, который нуждался в особой заботе.