Зарница - Сергей Александрович Милушкин

— Что нельзя болтать? — не понял Андрей Прошкин и рука его еще плотнее обхватила тщедушного Валика. — Ты нам не расскажешь, что ли?

— Только тихо! — Валик пригнулся к столу, чтобы его не было видно со стороны зорко поглядывающего Николая Николаевича. Олег Митяев и Сева Шанцев склонились тоже и только Прошкин продолжал сидеть как ни в чем ни бывало — лишь немного подвинулся, чтобы его широкая спина защитила всех остальных. — Я рассказал, что видел, как Червяков заходил в тот ангар. Его не было минут пять, может чуть меньше. Когда вышел, в кармане торчало что-то тяжелое. Явно не зажигалка. Мужик этот, похожий на следователя из «Петровки 38», спросил, были ли в школе разговоры, которые я счел бы подозрительными насчет предстоящей «Зарницы». Ну… я сказал, что нет, конечно. Не скажу ведь я, что мы в туалете обсуждали, что хотели выкрасть пару автоматов и гранат, но это же шутка была.

— Оказалось, что не шутка, — тихо сказал Митяев, тряхнув рыжей головой. — Я говорил, что нужно было его сразу в спецшколу отдавать, этого Червякова. — Теперь хлебнут горя. А ты тоже молодец, трепаться о таком! Черт тебя за язык дернул!

— Я ж не знал! — взмолился Валик чуть не плача.

— Не зна-ал… — передразнил его Олег. — За незнание бьют отчаянно, слышал такое? Сейчас на тебя повесят все это — будешь знать.

— Ладно, помолчи, — осадил его Прошкин и староста, шмыгнув носом тут же утих. — Что еще спрашивал?

Валик обиженно глянул на Митяева и нехотя продолжил:

— Еще… только никому! Совсем-совсем!

Пацаны кивнули и еще теснее сгрудились вокруг Прошкина.

— Он училку попросил выйти. И тогда начал спрашивать, о чем кроме уроков разговаривают с нами учителя. Как проходят политинформация, какие отношения у учителей, не ругаются ли они, случались ли недавно происшествия в школе, которые… — тут Валик замер и нервно взглянул на товарищей.

— Ну… что?

— Я сказал, что на днях… в общем, помните, менты приезжали? Драка была и до полусмерти избили парня, сына учителя труда?

— Прокопьев, — подсказал Шанцев.

— Ну да. Тугодум, который. Заика. Я сказал, что Витька его защитил и там было трое мужиков, они почему-то избивали его на территории школы и, если бы не Витька… в общем, следователя это сильно заинтересовало. Он все записывал в книжку и постоянно задавал все новые и новые вопросы…

— А ты и рад… — вырвалось Шанцева.

— Помолчи, а? — резко оборвал его Прошкин.

— Потом напоследок он спросил, хорошо ли я знаю Давида Моисеева. Ну а что мне сказать… он же новенький. Откуда мне знать? Я и родителей-то его никогда не видел и даже не знаю, где он живет. Он тоже все это записал. Так что если он вас позовет, чтобы одинаково говорили…

— Все это не к добру, — медленно сказал Андрей Прошкин. — Мы… должны найти их первыми и предупредить, что их ищут.

Ребята посмотрели на него как на сумасшедшего, но никто и слова не сказал. По авторитету и силе Прошкин превосходил даже Червякова. Единственное, в чем он проигрывал, так это в наглости, но это дело наживное.

— Кто со мной? — он испытующе оглядел ребят.

— Ты с ума сошел? Там на дверях солдат, а во дворе куча милиции!

Прошкин усмехнулся.

— Я уже все проверил. Вон, видите, за раздаточной коридор. В дальнем конце, который не видно со стороны зала — туалеты. В мужском довольно широкое окошко и оно выходит на задний двор, где никого нет. Даю вам три минуты на размышление. Кто со мной?

Первым, не задумываясь, поднял руку Шанцев. За ним — Валик Лукьянов. Чуть поколебавшись, их примеру последовал Митяев.

— Эх, не быть мне старостой, — сказал он.

— А что ты тут делаете? — вдруг сунулась к ним Ира Решетова. — Вы…

— Идешь с нами? — довольно резко спросил Прошкин.

— Куда это?

— Нужно найти ребят быстрее, чем найдет их милиция.

Она не задумалась ни на мгновение.

— Иду.

Двадцать минут спустя Николай Николаевич почувствовал неладное и решил, что пацаны курят в туалете. Он поднялся, бросил уничтожающий взгляд на физрука и приказал ему следить в оба. Тот тошнотворно заулыбался.

Когда военрук вошел в туалет, то сразу понял, что вряд ли дослужит, точнее доработает до пенсии. Запаха сигаретного дыма в туалете не чувствовалось вовсе, зато окно было распахнуто чуть ли не целиком и в помещение, разбавляя специфический запах хлорки, врывался свежий осенний ветер. На полу валялись обрывки газетой бумаги. На одном из них крупными буквами было написано: «…СТОРИЯ СНОВА ПОВТОРЯЕ».

Глава 6

2010 год

Микроавтобус подрулил к темной будке, внутри которой что-то шевельнулось. Шаров напрягся. Рука его потянулась к пистолету, однако в этот момент шлагбаум дернулся, резко поднялся и застыл, чуть покачиваясь в метре над автобусом.

Майор вдавил педаль газа и не поворачивая головы пронесся мимо. Впереди аллея делала поворот направо. Когда Шаров выкрутил руль и посмотрел в окошко, то заметил, как на третьем этаже больницы вспыхнули окна, а через мгновение взвыла сирена. У них есть максимум часа полтора, пока не объявят «Перехват». Нужно где-то спрятаться и обдумать, что делать дальше. В конце концов, раз этот маньяк под видом доктора все это придумал, значит у него есть какой-то план, и вряд ли он сводится к простому бегству.

Шаров подумал, что в случае чего, сможет представить дело так, будто он действовал в рамках оперативной необходимости. Разумеется, пока коллеги из уголовного розыска не разберутся, что к чему и его самого не объявят в розыск.

Впрочем — никто не знает, что он с Виктором заодно и априори закон на его стороне. Майор немного расслабился и вздохнул. Пакетик с бриллиантами приятно грел внутренний карман.

Так или иначе, он посмотрит, что именно придумал этот опасный сморчок, а потом можно сдать его в полицию и получить очередную звездочку, премию и всеобщее уважение. Разве это не прекрасно?

С полчаса они ехали по извилистой дороге, пока Шаров не притормозил возле съезда в лес, повернул на узкую грунтовку, проехал метров сто и остановился, выключив фары.

Он повернулся к профессору