Манкая (СИ) - Шубникова Лариса

— Митя, я на минутку. Вы простите, что поздно, но я слышала, как дверь хлопнула и решила, что не спите.

— Зайдешь? — Митя сделал приглашающий жест и очень удивился, когда Юля кивнула и осторожно ступила на порог его дома.

— Я на минутку, — повторила Юля слова свои как чудодейственную мантру, — Только спасибо сказать. И про Артёма Заварзина… Митя, он замечательный! Честный и отважный человек. Настоящий офицер! Я прошу вас, не думайте о нем дурно и не бейте его больше. Он болен, ему забота нужна. Артём не виноват в том, что стал таким! Он никогда бы не обидел меня. Ну, просто не рассчитал своих сил. Он хотел отодвинуть меня, а не толкать!

Вот что взыграло сейчас в Митьке? Коньяк или досада от того, что пришла она оправдывать Заварзина, а не потому, что он, Митька, нужен был ей? Да и неважно, потому, что сделал он то, что сделал и сказал то, что сказал.

— Ты для всех оправдания находишь. Всех жалеешь. Так, может, и меня не станешь осуждать? — сказал и притянул Юльку к себе.

Обнял одной рукой за талию, вторую положил ей на затылок, зарывшись в ее волосы всей пятерней. Юлька замерла, запрокинув голову, смотрела на Широкова. А Митька утонул в глазах ее серых, пропал совсем. И знайте, если бы не слова ее, не отпустил бы сейчас.

— Митя, вы пьяны

Он даже глаза прикрыл от греха, правда, не отпустил, а прижался лбом к ее лбу.

— Надо же, оправдала, — усмехнулся горько и отпустил ее, — Юль, иди. Я понял все. Артёма больше не трону. Но и ты запомни, пьянство не оправдание. Никому и ни в чем. Иди, Юль. Просто иди. Спи спокойно.

Юлька без поддержки Широкова покачнулась, посмотрела на него странно, волнующе, и выскочила за дверь.

Глава 8

Вот оно как бывает-то, вот как случается. Так получаются измены, да?

Юлька всегда знала, что нет ничего хуже измены. Предательства. Да, отец накрепко вбил в ее сознание эту истину, собственно, очень правильную и высокоморальную. У Виктора Аленникова был пунктик на счет женской верности. Оно и понятно, жена-то, сбежала с любовником. Изменила, предала. А что сейчас творится с Юлей? Ночью, ушла от спящего Кирочки, тайком пробралась в дом соседа, ну и получила то, к чему стремилась, глупенькая.

Москвичка наша долго еще сидела на кухне, пила холодную водичку и старалась забыть обо всем. О чем? А то сами не понимаете? О Широкове. Вот ведь, напасть ярославская! Именно так Юлька и обзывалась мысленно на Митю, понимая, что попалась. Что все это происходит с ней, а не в каком-то кино или романе.

Забавно, что Юлька никогда не понимала женщин, теряющих голову от любви. Анну Каренину не то, чтобы осуждала, но не почитала ее героиней. Равно как и ту самую, что была «луч света в темном царстве», Катерину из «Грозы». А тут сама слегка сошла с ума. И вроде бы не произошло ничего такого. Ну, выпил молодой мужчина, приобнял. Объяснить все можно, оправдать тоже. Одного Юленька оправдать не могла. Точнее, одну. Себя. И свой странный отклик на его, Митину, близость. Впрочем, и тут у психолога Юли нашлось объяснение! Митя геройски защитил ее от Заварзина и был в этой роли настолько хорош, что Юлька при всем честном народе стояла, обнявшись с ним, даже голову ему на грудь положила, бесстыдница! И реакция ее на Митю, вроде как, вполне житейская — восхищение и благодарность!

Кира все это заметил и устроил ей скандал. Юля понимала, что кричит он и сердится не только из-за нее самой, но и из-за того, что показал перед соседями свою слабость и не смог защитить жену. А сосед смог! Юленька долго увещевала Киру, проявила чудеса деликатности и подобрала нужные слова. Муж успокоился, поужинал и уснул. А Юлька не уснула и …Дальше сам знаете, что произошло.

Юля посидела еще на кухне, потирая, нянча локоть. Она не призналась Мите, что при падении, ударилась о плитку пола лестничной площадки, разумно рассудив, что эта информация могла бы спровоцировать продолжение мордобоя. Скажи она, что ей больно, было бы хуже.

Устала она… Сильно. От всего. И восхищение Митей добивало ее, крало последние силы. Юлька терпением и выносливостью отличалась завидными, но теперь ее устойчивость дала сбой и впала наша москвичка в уныние и нехоть. Спросите что такое нехоть? Это когда ничего не хочется. Если научно — мозг, попав в стрессовую ситуацию, насылает на организм депрессию, она и спасает человека от внутренней борьбы с самим собой, в тот момент, когда никакого решения бедняга принять не может.

Вот с такой нехотью Юлька проснулась утром, безучастно приняла попытку Кирочки заняться сексом.

— Юля, что с тобой? Только не говори, что у тебя начала голова болеть! Я такого не припомню, — бубнил любимый муж ей в ухо.

— Кира, опоздаешь, — а голос и не голос, а шорох мертвых листьев.

— Тебе нужно развеяться! Сегодня ребята мои в гости придут, устроим танцы, а? Ты на стол там придумай что-нибудь, — Кира не стал настаивать на утренней любви и бодро выскочил из постели.

Юлька поднялась, словно старушка древняя и отметила опытным мозговым импульсом несостоявшегося терапевта, что локоть болит. И, по-хорошему, его бы надо в покое подержать. Холодные компрессы делать поздновато, а вот немного разогревающей мази уже можно. Однако какой тут покой? Нужно шуршать по хозяйству. Вечером десять человек нагрянут. Тут и продукты надо купить, и убраться. Придется отложить покой для локтя и для самой Юленьки.

Утренняя суета, завтрак, проводы мужа — и по делам. Нужно отметить, что Юлька была успешным психологом. Зарабатывала весьма недурно и не только на группах. Брала и частные случаи. В общем, практиковала и практика та, давала результаты. Детки веселели, адаптировались и Юлия Викторовна Аленникова, не смотря на юный возраст, стала популярной в районе Садового кольца. Банковский счет пух и множился, не в пример счету мужа — там и маловато и редко.

Тяжелый день. Мороз. Широкие круги нарезала Юля по Москве и все это терпеливо, без нытья, но с болью в локте. К вечеру добралась до магазинов, продуктового и винного, и таща тяжеленные сумки, взбиралась по лестнице, мечтая только об одном — упасть и уснуть. Но гости и Кира, ждали, а стало быть, об отдыхе придется забыть.

Уже на втором пролете сумки были выхвачены из ее рук. И даже говорить не стоит, кто это сделал. Он. Напасть ярославская.

— Привет. Опять таскаешь? — Митя хмуро посмотрел на Юлю. — Купи себе телегу, как у бабки и вози все на колесах. Честное слово, однажды ты просто упадешь и не встанешь.

— Митя… — да, депрессия и прочее, но при виде Широкова Юлька встрепенулась и нервное нечто пробежалось по венам и заставило девочку нашу покраснеть.

— Что, Митя? — Широков шел по лестнице, неся сумки, бубня рассержено. — Телега не подходит? Тогда мешки через плечо вешай как крестьянка.

Широков сгрузил сумки у двери Юли и обернулся к ней, посмотрел открыто прямо в глаза.

— Юль, я вчера позволил себе лишнего. Не сердись на меня. Не повторится. Но и ты не бегай ко мне тайком, словно преступница, не оглядывайся, как воровка. Ты ничего дурного не сделала, чтобы глаза от людей прятать и поступки свои скрывать. Слышишь? — Митя прихватил Юльку за локоть для убедительности и как назло, за тот самый, болявый.

Юлька не сдержалась, пискнула, скривилась и отдернула руку.

— Не понял сейчас. Я больно сделал? Юль! — и начал догадываться, — Ты все же ударилась вчера? Почему не сказала? Еще и сумки тягаешь. Что у тебя?

Юлька отошла на шаг, но Митя, упрямо настигал. Она еще на шаг от него, он опять на шаг к ней.

— Покажи.

— Митя, пустое. Честно. Ну, я же врач и знаю, что все в порядке.

— Ты для всех врач, кроме себя. Если не скажешь, я сам посмотрю! — пугал ее Широков, — Локоть?

— Смешно, ей Богу. Митя, я же не маленькая. Все в порядке! — а локоть, как назло, пульсировал и Юлька кривилась.

— Да, вижу, как у тебя все в порядке. Ушиб? — и спросил так душевно, что ли, искренне.

Юлька, утопая в нехоти и жалости к себе, призналась — да, мол, ушиб. Болит и ноет весь день. А Митькино лицо озлобилось, насупилось. Но, выговаривать не стал.