Перебежчик - Алексей Вячеславович Зубков

маленьких городках все всех знают, но северные люди не особенно разговорчивы. Мальчик приветствовал встречных легким наклоном головы, и ему молча отвечали тем же. Уинстон из вежливости повторял этот жест. На юге, наверное, каждый встречный спросил бы как дела, узнал бы что юный член молодежного отделения Партии поймал шпиона и ведет его сдаваться в армию, и присоединился бы к процессии.

За проволочным заграждением стояли самолеты и вертолеты. Вышка, радар. Военный аэродром. Точнее, пограничный, судя по технике. Ни истребителей, ни бомбардировщиков.

Над главным зданием красовался большой красный флаг. Флаг Евразии или Евросоюза, как называют свою страну европейцы. На красном фоне по центру золотые серп и молот в кольце из золотых пятиконечных звезд.

Из домика у ворот вышел часовой с автоматом на плече и штыком на поясе. Мальчик сказал ему несколько слов по-норвежски и по-русски.

— Я есть океанский шпион. Я сдаюсь, — подтвердил Уинстон по-русски и по английски.

Далее события развивались предсказуемо и совершенно по уставу. Часовой передал шпиона офицеру. Шпион в подтверждение своих слов выложил на стол револьвер с глушителем. Офицер очень удивился и вызвал представителя «особого отдела». Довольному школьнику пожали руку, потом записали показания и отвезли его в школу на военной машине. Дяденька сержант приказал учителю построить класс, перед строем объявил мальчишке благодарность за задержание шпиона и подарил настоящий штык-нож с ножнами.

Шпиона же под конвоем провели в «особый отдел».

— Are you oceanic spy? — спросил особист со страшным акцентом.

— Да. Я говорю по-русски, — ответил Уинстон, как он надеялся, несколько более понятно.

— Хотите сказать что-то важное прямо сейчас?

— Да. В квартире, где была перестрелка, остался раненый человек. Русский. Большой такой. Его зовут Колоб.

— Раненый? — переспросил особист немного удивленно, как будто про стрельбу и взрыв он уже знал, а про раненых нет, — С какими ранами?

— Наверное, в правую руку, — растерялся Уинстон, — Он стрелял с левой. И он зажимал рану на правой ноге.

— Так. Что с ним?

— Он сказал мне, чтобы я сдавался не милиции, а чекистам или лучше армии. В обычной тюрьме для преступников меня сразу убьют. Я подумал, что его тоже могут убить, если он попадет в простую тюрьму.

— Почему?

— У него конфликт с людьми, которых он называл «крысы». Я так понял, что это русские преступники. И еще вместе с «крысами» приходили «кицунэ» или «ниньдзя»…

Особист бросил взгляд на часы, вытолкал шпиона в коридор, посадил на стул и приказал сидеть и не двигаться. Вызвал из кабинета напротив какого-то лейтенанта, приказал смотреть в оба и при попытке побега стрелять. Лейтенант не осмелился возразить, хотя оружия при себе не имел.

Сам же особист захлопнул дверь и принялся орать в телефон и в рацию. Похоже, иностранными диверсантами и их местными контактами должна была заниматься военная контрразведка, но на этот раз обычная гражданская полиция попыталась представить дело как криминальные разборки и даже не сообщила про японцев.

— Заходите, — сказал он через пару минут, — Товарищ лейтенант, можете быть свободны.

Особист первым, то есть уже вторым делом тщательно обыскал шпиона. Внимательно ощупал одежду, но не нашел в ней другого оружия или взрывчатки.

— Скоро за вами приедут, — сказал он, — Вам нужна медицинская помощь? Хотите чаю?

Подошел врач. Его позвали на всякий случай, потому что шпион пришел сдаваться с забинтованной головой. Врач убедился, что пациент действительно ранен, но не нуждается в срочной медицинской помощи. Оторвал присохшие повязки, осмотрел и чем-то смазал раны на голове и на груди, перевязал по новой.

Пришел вызванный также на всякий случай кинолог с овчаркой. Собака понюхала и сообщила, что этот человек не опасен. Какие-то женщины заглянули посмотреть на настоящего шпиона под видом того, что просто принесли чай с булочками из столовой.

Уинстон как раз допивал горячий сладкий чай, когда в кабинет особиста вошел человек, встреча с которым определила судьбу товарища Смита на всю оставшуюся жизнь.

— Контрразведка Скандинавского военного округа. Майор Степанов. Николай Алексеевич. Можно «товарищ майор», — представился прибывший специалист по шпионам. Не назвал ни своей должности, ни воинской части. Не дал намека на то, какая над ним командная вертикаль.

— Организованная преступность Эйрстрип Ван. Саб-лейтенант запаса Смит. Уинстон эээ… Бернард…ович. Можно «товарищ шпион», — отзеркалил приветствие Уинстон.

Люди в погонах признают только военные звания. Каких бы высот человек ни достиг на гражданском поприще, для военных он останется тем, до кого дослужился в армии. «Саб-лейтенант запаса» означало, что он какой ни есть, а офицер. Не окопная вошь и не штатская штафирка.

Майор Степанов произвел на англичанина хорошее впечатление. Даже вызвал некоторую симпатию. Высокий светловолосый русский красавец, которому удивительно идет мундир. Не какой-то бородатый варвар, как в «пятиминутках ненависти».

Англичанин тоже произвел впечатление. Нечасто пойманный перебежчик способен связать два слова, а не мычать, не сыпать междометиями, не задумываться над каждым событием, как его правильно подать, чтобы получить срок поменьше и чтобы не обидеть никого из подельников.

При нормальном ходе событий шпиона бы сначала увезли, куда следует, потом допрашивали. Но сейчас под красным флагом происходило что-то совершенно ненормальное. Это стало понятно еще когда особист с первых слов перебежчика поднял по тревоге войсковой «spetsnaz».

Степанов вкратце рассказал, что ему известно о сложившейся ситуации. Он со вчерашнего вечера занимался расследованием «в поле» и прошел по следам от фермы до переправы с саперной засадой и до разбитого военного микроавтобуса.

Шпионами в Евросоюзе, занималась не милиция, а спецслужбы. Или Министерство Государственной Безопасности, которое на слуху даже за океаном. Или военная контрразведка, которая периодически меняет название и структуру, но именно туда звонят особисты с мест.

Сказать, что Олесунн — пограничная зона, было бы не совсем правильно. Правильно — прифронтовая зона. Отдельных от военного ведомства «пограничных войск», обученных контролировать границу в мирное время, в Евросоюзе давно не было по причине отсутствия мирного времени. Задача защиты границ лежала на плечах непосредственно Министерства обороны. Тем не менее, воинские части, противодействующие скрытому нелегальному пересечению границы во время длительного перерыва между боевыми действиями, по старинке назывались «заставами», а их личный состав — «пограничниками».

Обо всех антропогенных ЧП в прифронтовой зоне гражданские службы вроде милиции, МГБ, пожарных и всяких охот- и рыбнадзоров в обязательном порядке ежедневно докладывали военному диспетчеру. Этим утром милиция сообщила про перестрелку между криминальными элементами и взрыв бытового газа. Но ни слова ни про каких ниньдзя и кицунэ и ни слова про сбежавшего океанского шпиона.

Это уже само по себе из ряда вон. Не говоря уже о