Сумасшедшая одержимость - Даниэль Лори
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Джианна… – Она запнулась, и ее голос потяжелел от эмоций. – Я не знаю, что мне сказать, чтобы ты знала, как я жалею обо всем.
Предательство скрутило мои внутренности железной хваткой.
Все это она уже сказала в сотнях писем, голосовых сообщений, СМС и паре личных визитов, которые я быстро прекратила. Скажите что-нибудь слишком много раз – и оно потеряет всякое значение.
– Если бы я могла вернуться и все исправить…
– Нет, нет, нет, – пробормотала я, покачав головой, глядя в телевизор. – Не спи с Чадом. Он только на прошлой неделе переспал с Киарой за твоей спиной!
Сидни посмотрела на экран и вспыхнула от раздражения.
– Я слишком хорошо тебя знаю, Джианна. Тебе не настолько плевать, уж точно не на меня.
Горло обожгло горечью.
– Ты и правда меня знаешь. Ты знаешь обо мне больше, чем кто-либо. И именно поэтому я не могу тебя простить, Сидни.
Выйдя замуж и переехав в Нью-Йорк, я записалась на несколько курсов в колледже. «Поможет тебе освоиться в городе», – сказал Антонио. Меня восхищала его щедрость и та свобода, что он предоставил, ведь раньше у меня не было ничего подобного. Там я и познакомилась с Сидни. Я хорошо помнила, как мы часами смотрели в потолок и разговаривали о жизни, прижавшись друг к другу на ее двухэтажной общажной кровати.
Это была первая настоящая дружба в моей жизни, но когда она закончилась, мое сердце выдрали из груди далеко не в первый раз. В моей груди было пусто с пяти лет, и порой на месте эмоций оставалось только онемение. Некоторые называли это депрессией. Я называла это жизнью.
– Ты же знаешь его, – сказала она тихо.
Я знала. Знала так хорошо, что мне даже было ее жаль. Но перестать думать о том, что они вместе, не помогало. Как и знание того, что они встречались уже год, совершенно не заботясь о моих чувствах.
– Я не хотела, чтобы это произошло. Мне все это было отвратительно.
– Возмутительно скучная тема, – вздохнула я. – О, знаю, давай поговорим о том, каков мой муж в постели.
Она издала раздраженный звук.
– Прекрати. Прекрати притворяться, что тебе все равно.
– Ты хочешь от меня честных эмоций? Ладно. – Слова сорвались с моих губ. – Я ненавижу тебя. Ненавижу тебя за то, что ты сделала. Ненавижу за то, что ты продолжаешь это делать. Ненавижу за то, что ты ведешь себя так, как будто это со мной тут что-то не так. Ты мертва для меня, Сидни. Так достаточно эмоционально?
«Ты мертва для меня».
«Ты мертва для меня».
«Ты мертва для меня».
Слова бесконечным эхом отдавались в комнате, словно заело пластинку.
Ее лицо побледнело, а голос стал таким тихим, что ее было едва слышно.
– Мне так жаль, что я сделала это с тобой.
– Мне тоже, – прошептала я.
Тишина обволокла нас. Она притворялась спокойной, мирной сущностью, но не могла скрыть острых краев. Мы сидели в неуютной, обманчивой тишине. Для нее это было наказанием. Для меня – обычным существованием. Дрожащей рукой она делала свое домашнее задание, а я смотрела телевизор, стараясь не жалеть о сказанном. Но я жалела. Она еще была жива, а мои слова уже меня преследовали.
Через пятнадцать минут в комнату ворвался Антонио, а сразу за ним и Туз. Они о чем-то спорили, но оба замерли, заметив наше присутствие. Вероятно, сидящие бок о бок жена и любовница выглядели очень занятно. Мне захотелось сделать зрелище еще более странным.
Я улыбнулась.
– И что, даже не поздравишь жену с днем рождения?
– Господи, – пробормотал Туз, – у нас нет на это времени.
Я бросила на него прищуренный взгляд.
– Знаешь, на кого у меня нет времени? На тебя!
Это было детским и незрелый ответом, так как времени у меня-то было навалом, учитывая, что у меня не было работы и ни капли ответственности, что явно читалось в лице невпечатленного Туза.
Отец и сын стояли рядом. Вдвоем они были словно кирпичная стена. Несгибаемая природная сила. Или что-то, чему можно молиться.
Мой муж перевел взгляд с меня на Сидни и, в каком-то отвратительном, извращенном смысле, мне показалось, что ему нравится видеть нас рядом.
Я не касалась его с октября, когда сказала, что больше не буду. Но он становился все настойчивее день ото дня, а я начинала тосковать без человеческого контакта. Мне нужны были руки и губы на моей коже, возможность потерять себя в блеске пота и похоти. Желание росло сильнее с каждым днем, и я знала, что он выжидает, когда я не выдержу. Может, Антонио порой и поднимал на меня руку, но никогда не пытался изнасиловать. По моим предположениям, это был грех, в котором ему было бы слишком стыдно признаваться. Или, что более вероятно, он просто думал, что мое сопротивление было игрой, которую я вот-вот проиграю, и победа принесла бы ему неимоверное удовлетворение.
К счастью, то, как он смотрел на меня и Сидни, вызывало у меня тошноту. Я поднялась на ноги и расправила платье.
– У тебя есть какие-то причины не праздновать наверху с людьми, которые пришли специально ради тебя? – спросил Антонио.
– Да, вообще-то есть. Мне нужно пристрелить Туза. Так как я сейчас безоружна, разрешаю тебе сделать это самому.
Он закатил глаза и направился к своему столу.
– Порадуй мою жену, сын. У нее день рождения.
Я повернулась к Нико, победно сверкая глазами, как сестра, только что выигравшая спор с братом. Хотя, конечно, это было немного странным сравнением, учитывая, что мы переспали.
Нико покачал головой, направился к двери и открыл ее.
– У тебя есть секунда на то, чтобы сказать, что тебе нужно. И тебе нельзя в меня стрелять.
– Это мы еще посмотрим, – пробормотала я, обгоняя его в дверях.
В тот момент, когда мои босые ноги коснулись холодного бетона в коридоре, воздух разорвал первый хлопок. Мое лицо обдало порывом ветра, в ушах зазвенело. Джон с громким ударом упал на пол.
Я уставилась на красные брызги, которые стекали по стене передо мной.
Воздух выбило из моих легких, когда кто-то резко прижал меня к стене, закрывая собой.
Хлопок.
Еще один.
– Черт, – прорычал Нико, ударив рукой по стене у моей головы.
