С пером и автоматом - Семён Борзунов

Вскоре для фашиста начались черные дни. Советская Армия разгромила под Воронежем несколько гитлеровских отборных дивизий. В дневнике Фрица Баха мы находим краткие записи, которые достаточно выразительно говорят об этих днях:

«21.1.43. Отступление от позиций севере-западнее Воронежа.

25.1.43. Тяжелые бои при отступлении.

28.1.43. Обморожение северо-западнее Воронежа».

Незадачливый гитлеровский вояка попал в лазарет, потом — снова страшный Восточный фронт:

«2.9.43. Отступление в Тутяно.

7.9.43. Жестокий бой за деревню. Отступление.

12.9.43. Хоронили обер-лейтенанта Фукса. Ночью спаслись с позиций бегством. Сидим в дыре. Встать! Идем назад».

А дальше записи стали еще лаконичнее:

«13.9.43. Отступление.

14.9.43. Отступление.

16.9.43. Бежим.

18.9.43. Отступление.

22.9.43. Прибыли в Киев…»

Битый «путешественник» мечтал отдышаться и прийти в себя. Однако сделать это фашисту не удалось. Советская Армия, к его ужасу, форсировала Днепр.

Четвертого октября Фриц Бах сделал свою последнюю запись: «Большой боевой день. Ранено и убито две трети…»

Запись оборвана на полуслове. Бандит из Франкфурта-на-Майне, как и многие тысячи других гитлеровских головорезов, был уничтожен советской пулей под Киевом.

Этот дневник я прочел в подразделении майора Филиппова, когда его бойцы после прорыва переднего края обороны противника вошли в большой лесной массив. В тех условиях от каждого командира и солдата требовалась исключительная маневренность и быстрота действий. В лесу, как известно, сектор наблюдения намного уменьшается. Здесь надо действовать решительно, быстро, не давать врагу опомниться и закрепиться. Подразделение рывком вошло в усадьбу детского санатория и за полтора часа с боями преодолело расстояние в восемь километров.

Дальнейшее продвижение задержала группа гитлеровцев с танками и самоходными орудиями, которая прикрывала шоссейную дорогу. Майор Филиппов решил обойти противника и достигнуть опушки леса в районе озера, оставив фашистов в тылу. Совершив этот сложный маневр, бойцы тут же заняли оборону и подготовились к решительному штурму города. В то время батальон капитана Котельникова вел бой с противником в другой части леса. Стремительными действиями Котельников потеснил гитлеровцев на восток от наших боевых порядков и тем самым обеспечил связь подразделения с тылом.

Выставив на открытые фланги автоматчиков, подразделение Филиппова приготовилось к атаке на западную окраину Киева. Несколько позже бойцам майора Филиппова была поставлена более конкретная задача — совместно с танками и артиллерией выйти на Житомирское шоссе. Эта задача была выполнена также раньше срока.

В наступательных боях за освобождение Киева воины всех без исключения частей и соединений показали необычайную стремительность действий. Отходящему врагу ни на минуту не давали передохнуть, закрепиться на новых позициях, все время преследовали его.

О высоких темпах продвижения говорит хотя бы тот факт, что в районе населенного пункта Дегтярь противник, бросивший против одного нашего подразделения четыре зенитные батареи, так и не успел привести их в действие: они были захвачены нашими бойцами, не сделав ни одного выстрела.

Стремительное наступление сыграло свою положительную роль и в том, что наши части имели незначительные потери. Наоборот, противник в бою за Киев потерял в несколько раз больше живой силы и техники. Только бойцы майора Филиппова захватили 12 зенитных и 5 противотанковых пушек, несколько десятков пулеметов и много другого вооружения, не понеся при этом почти никаких потерь.

Обо всем этом я написал корреспонденцию, которую с подвернувшимся мотоциклистом отправил в газету, и она вскоре была напечатана на первой странице.

Наиболее тяжелые бои за Киев развернулись на последнем оборонительном рубеже гитлеровцев Приорка — Пуща Водица. Они, по существу, и определили исход киевской операции. На правом берегу среднего течения Днепра этот бой начали подразделения генерала Мельникова. При активном содействии танкистов генерала Рыбалко они обрушились на оборонительную линию врага и стремительным напором сломили его сопротивление. Прорвав укрепленную полосу противника, наши части стали быстро продвигаться в южном направлении и вскоре заняли опорный пункт Святошино, перерезав таким образом шоссейную дорогу Киев — Житомир. Это лишило гитлеровцев главной артерии, по которой они подбрасывали подкрепления гарнизону города и вывозили награбленное имущество.

В образовавшийся прорыв устремились другие наши воинские части. Основные же силы дивизии в это время повернули на восток и повели наступление по шоссейной дороге непосредственно на Киев. Фашисты панически бежали в город, надеясь впоследствии удрать по юго-западным дорогам. Наше командование быстро разгадало замысел противника и приняло все меры к тому, чтобы немедленно перерезать дорогу, идущую на Фастов — Белую Церковь. Эту трудную задачу с успехом решили танкисты Ивана Игнатьевича Якубовского.

Гитлеровское командование все еще пыталось спасти свое катастрофическое положение и удержать за собой город. Оно перебросило из тыла две свежие — танковую и моторизованную — дивизии. Однако и эта попытка закончилась крахом. Наши части упредили противника и, не дав ему возможности закрепиться на заранее подготовленных рубежах, разбили его на подступах к Киеву.

Вечером 5 ноября советские танкисты и вместе с ними наши передовые подразделения ворвались на улицы украинской столицы. Одновременно с танкистами вступили в Киев и мы, корреспонденты фронтовой газеты.

Всю ночь шли ожесточенные бои в самом городе. Дом за домом, улицу за улицей очищали советские воины от гитлеровцев. Наступавшие с севера подразделения 38-й армии проникли в центр города. На угловом здании улиц Кирова и Крещатика один из бойцов мелом написал: «24.00. Первым вошел батальон Якушева. Да здравствует свободная Украина!»

В полночь группа автоматчиков во главе с офицером Н. П. Андреевым пробилась к зданию, где до оккупации гитлеровцами Киева помещался Центральный Комитет Коммунистической партии Украины. Над домом взвилось красное знамя.

«Прорвавшись к центру города, на Крещатик, — вспоминал позже бывший командир взвода автоматчиков младший лейтенант Г. П. Саморуков, — мы в 24.00 вышли к угловому дому, у которого с фасада по обеим сторонам находились два льва. Бойцы стали делать надписи на стенах дома, на ограде и прямо на тротуаре. Сейчас трудно вспомнить, кто именно делал надписи, но мне запомнилось, что писал командир роты старший лейтенант Гуськов».

На Комсомольской площади Киева, у основания днепровских холмов и Первомайского парка — любимого места отдыха киевлян — находится ныне могила танкиста Н. Н. Шелуденко. Заботливо ухаживают за ней киевляне. Но все ли знают, кто такой Шелуденко и какой подвиг он совершил?

Гвардии старшина Н. Н. Шелуденко родился на украинской земле, в селе Лебедевка, что неподалеку от районного центра Высшая Дубечня. Еще до войны он был призван в армию и, окончив училище, стал танкистом. Это была его давняя мечта. С первых дней войны Никифор Шелуденко находился на фронте. Много трудных и опасных дорог прошел отважный танкист. Не раз бесстрашно смотрел он смерти в глаза, попадал в тяжелые переплеты, но каждый раз выходил из боя невредимым, побеждал врага. Командование неоднократно отмечало смелость и находчивость мужественного танкиста: он был удостоен нескольких правительственных наград.

И вот Шелуденко на берегу Днепра. Сюда он пришел бывалым, закаленным воином. Его путь лежал через Дон, Сейм и Десну. Теперь на очереди — Днепр.

Знакомые и милые с детства места. В канун решающих боев за Киев он побывал в родном селе, встретился с матерью. Страшная картина предстала его глазам. Почти все село было сожжено фашистами, а имущество односельчан разграблено. Уничтожена школа, в которой Никифор учился. Куча пепла да головешек — это все, что осталось от родительского дома. Престарелая мать ютилась в наскоро вырытой землянке. Во многих семьях от рук гитлеровцев погибли близкие.

С тяжелой думой и душевной болью покидал Шелуденко родное село. Огонь священной мести жег его сердце, звал в бой. «Скорее в танк, за рычаги! Никакой пощады фашистским извергам!» — с таким чувством, полный решимости и отваги, вернулся Шелуденко в танковую часть, которой выпала честь первой вступить в столицу Украины. И когда командир перед боем спросил, кто поведет головную машину, Шелуденко попросил:

— Разрешите мне! Киев я знаю хорошо. Я коммунист…

Сорок минут неумолчно била советская артиллерия, кромсая вражеские позиции, а потом в воздух поднялись армады краснозвездных самолетов. Вслед за ними на штурм вражеских укреплений ринулись грозные советские танки. Они сокрушали на своем пути все препятствия: давили живую силу, артиллерийские и минометные расчеты, преодолевали рвы и эскарпы, ежи и завалы…