Перекресток миров. Книга 1. Начало - Сокот

- Контроль на вас, - вспомнил я в последний момент и наклонился над священником. Отец Яков выглядел неважно, из носа текла кровь, а все лицо было в поту. И еще его ощутимо трясло.

- Что с тобой, - спросил я, вздергивая его на ноги за шиворот бронежилета.

- Они начали ритуал, - священник сплюнул кровь, - был ментальный удар, не очень сильный, тех, кто на поверхности точно не задело. Вы имунны, я смог защититься. Быстрее, прошу вас, нельзя дать им закончить...

- Хреново ты защитился, - Комар уже прикрывал нас со спины.

- Обычный человек уже умер бы, я не успел никого прикрыть, - вроде бы Яков начал понемногу приходить в себя. - Быстрее, говорю тебе, они уже начали приносить жертвы, ментальная атака была для того, чтобы жертвы не сопротивлялись, оставаясь при этом в сознании.

- Второй, третий, четвертый, - скомандовал я, - вперед, быстро. Даю добро стрелять во все, что движется.

- Принял, - это Стингер, двое остальных эхом повторили за ним, - я впереди, Четвертый - прикрываешь, третий, рядом с четвертым.

Мой зам прекрасно знал, что после транса, мне нужно некоторое время прийти в себя и перехватил руководство. Мы же с Комаром потащили следом за ними священника. Теперь коридоры были освещены, каждые метров десять на стены укреплены факелы. Черт, они что, такие традиционалисты? Не проще было притащить сюда аккумуляторные фонари? Факелы - это конечно чертовски романтично, в теории, на практике же это крайне неровное освещение, неприятный запах и потеки копоти на стенах. Да и делать их надо уметь.

Впереди идущая тройка начала постепенно от нас отрываться. Я уже хотел приказать не убегать из зоны видимости, когда впереди зазвучали пулеметные очереди. Им ответили импортные автоматы, звук перепутать было невозможно. Стреляли явно не профессионалы, очереди на пятнадцать - двадцать патронов. Наши начали огрызаться короткими, четко отсекая по три патрона.

- Второй - первому, - раздался голос Стингера в наушнике, - сразу за поворотом примите вправо, только третьего там не подстрелите. Ну куда ж ты... - его голос прервала автоматная очередь, потом еще одна. - Ебать колотить, шож вы творите то уебки...

Я ускорил шаги. Крайне невоздержанный на язык в обычной обстановке, в бою Стингер становился на редкость молчалив, чтобы он начал материться, да еще не отключив связь - должно было произойти что-то очень неординарное. Оба автомата впереди разродились длинными очередями и практически одновременно осеклись. По ходу, ребята выпустили остатки патронов и перезаряжались. Теперь стрелял пулемет, причем Потапыч по ходу сохранил хладнокровие и стрелял по-прежнему короткими очередями.

Метров через тридцать тоннель разветвлялся, влево и вниз уходила неосвещенная часть, в правом так же горели факелы. Сразу за поворотом открылся достаточно большой то ли зал, то ли пещера, которой придали круглую форму. Мы выскочили на балкон, опоясывавший весь зал и огражденный невысокими, по колено примерно, перилами. С четырех сторон к центру зала плавным изгибом спускались пандусы. В центре же располагалось круглое же возвышение диаметром метров пять. По его периметру стояло несколько, тринадцать, автоматически сосчитал я, фигур в балахонах. Просто стояли на равных расстояниях друг от друга, раскинув в стороны руки. Чем-то они напоминали знаменитую статую Христа из Рио, вот только балахоны были темно-багровые, почти черные, да лица закрыты капюшонами.

Вспомнив рекомендацию Стингера, я резко принял вправо, ища взглядом Тирли. Тот обнаружился присевшим у перил и передергивающим затвор автомата. На ближайшем пандусе в куче лежало пять или шесть трупов, явно срезанные очередями из "Калашей". Причем никаких попыток распасться на месте они не делали, из чего я заключил, что это скорее всего были люди.

- Блядь, похоже, мы опоздали, - произнес за моей спиной Комар. Я снова посмотрел в центр зала. Точно по центру возвышения стоял камень, больше всего напоминавший саркофаг. Метр на метр в сечении и метра два с половиной или три в длину. А вокруг него валялось не меньше двух десятков людей. Разные, мужчины и женщины, разных цветов кожи. Точно различить национальности из-за расстояния у меня не получалось. Почти все в гражданской одежде, только двое выделялись камуфляжем. Внутри круга сновали еще четыре фигуры в таких же багровых балахонах. Двое брали людей за ноги и за руки и укладывали их поверх саркофага лицом вверх. А вот двое остальных... Они приносили жертву. В руках у них были ножи, один уверенным движением вспарывал горло, перерубая сонную артерию, потом разрубал грудную клетку и рукой вырывал сердце. Второй вскрывал бедренные артерии и разрезал живот. Кровь стекала на камень ручьем. Но, обильно заливая камень, кровь не попадала на пол, а как бы впитывалась в него. Саркофаг, изначально видимо грязно-серого цвета, уже на три четверти был кроваво-красным. Верхняя часть пошла трещинами.

Комар выдал затейливую матерную фразу, я же молча отпустил священника, вскинул автомат к плечу и выпустил несколько коротких очередей по двум ближайшим фигурам из оцепления. Мог поклясться что попал, но... Примерно за полметра, до спины ближайшего, пули просто остановились, повисели секунду и с мелодичным звоном осыпались на пол. Не желая признавать свою беспомощность, я потянулся к спуску подствольного гранатомета, одновременно рявкая в рацию:

- Стингер, гранату, эфку, остальные ВОГами...

- Стойте, - надсаживаясь крикнул отец Яков, - я сейчас... Я смогу, мы еще не опоздали...

Я удивленно оглянулся на священника. Тот встал на одно колено и, молитвенно сложив руки, на груди что-то бормотал себе под нос. Прислушавшись, я разобрал фразы из отче наш: "... да пребудет воля твоя, да придет царствие твое..." К моему удивлению сперва руки, а потом и лицо священника начали светиться каким-то белым, неестественным светом. Из центра зала донесся слаженный, многоголосый вопль ярости. Отец Яков забормотал еще быстрее.

Внезапно раздался громкий треск и хлопок. Переведя взгляд к возвышению, я увидел, что камень рассыпался на мелкие куски. На его месте клубился сгусток какой-то черноты.

- Да стреляйте же, - истошно завопил священник, на секунду прервав молитву, и тут же возобновил бормотание. Мы же одновременно открыли огонь, уже не заботясь о длине очередей. Лично я думал только о том, как удержать отдачу и не дать стволу уйти вверх. Лучше всех получилось у Потапыча, он явно одной очередью высадил все, что оставалось у него в ленте, зацепив при этом семь или восемь балахонистых. Только пули у него в пулемете были обычные, так что тех просто расшвыряло по возвышению. Двоих кто-то из нас точно зацепил серебром, они осели кучами тряпья. Оставшиеся на ногах начали подхватывать своих компаньонов и затаскивать и в черную дымку, по прежнему клубящуюся в центре и вроде как даже увеличившуюся в размерах.