Орден геноцида (СИ) - Ким Сергей Александрович

И снова — почему мы используем ружья и бомбы? Потому что они дёшевы. Потому что их можно расходовать без всяких колебаний.

Прах дорог, а обычный порох даёт очень мало энергии. Кончится энергия и боевой маг перестаёт быть сверхбойцом, сравниваясь в силах с обычным пехотинцем, которых в армиях других стран десятки и сотни тысяч — ни щитов, ни усилений… Дядя ведь двадцатифунтовой винтовкой со штыком махать может совсем не потому что такой силач, а благодаря магии. Кончится магия — и БАР превратится просто в очень тяжёлое и неудобное ружьё…

В бою магия — это козырь, но на охоте — всего лишь резерв.

— К вечеру доберёмся до Ржавого леса, — Райнхард приставил ладонь ко лбу и посмотрел на солнце. — Дождя ночью быть не должно… Почистим окрестности, переночуем и завтра отправился вглубь Ожога. Пройдём вдоль Чёрной речки и до Старой Крепости — там проверим норы и гнёзда, а потом обратно.

Четыре дня — стандартный срок короткого рейда, если верить Охотничьим дневникам Винтеров. В Шварцвальде предки делали то же самое примерно каждые пару недель, а основную службу несли, объезжая границы Арафа, но здесь этим занимается порубежная княжеская стража — не мы…

Собственно, прошли времена монополии Винтеров на истребление гейстов… Ну, это касательно Алемании, конечно. В Конфедерации у нас такой монополии и не было никогда в силу малочисленности. Но чем дальше идут года, тем больше мы оказываемся на подхвате у обычных войск — дядя в одиночные походы ходит, но это для него скорее способ развеяться. Благо ещё, что у нас тут всё-таки не Араф, а лишь Ожог, пусть и здоровенный, так что сильные твари появляются хорошо, если раз в поколение.

А вот повседневную службу несёт вся та же порубежная стража, а истреблением основной массы гейстов занимается княжеская дружина. С тех пор как изобрели магазинные винтовки и пулемёты, это стало более простым делом, нежели полтыщи лет назад, когда гейстов нужно было рубить и жечь вручную.

Вот тогда-то наш Дар и был ой как востребован. Что может быть лучше таланта приманивать тварей, парализовывать их, убивать одним словом, а некоторых и вовсе брать под временный контроль? Ничего нет. А сейчас просто поставил на гейстоопасном направлении пару станкачей, полевую гаубицу и десяток магов, и стреляй себе, радуйся…

Дядя неожиданно остановил коня и поднял руку.

Я на одних рефлексах выхватил винтовку, усилил зрение и развернул заклинание поиска. Райнхард покосился на меня через плечо, но ничего не сказал, лишь одобрительно кивнул.

Спустя пару секунд моему примеру последовали и кузины — Вилли перебросила из-за спины винтовку, а Хильда вытащила дробовик.

— Что скажете? — спросил дядя.

— Гейст? — предположила Вилли, взводя курок и упирая приклад в плечо.

— Где-то в тех кустах? — Хильда азартно передёрнула цевьё и начала водить стволом дробовика. — Или в тех?

Райнхард вздохнул.

— Давай, Курт.

— Фухс, — сказал я и указал рукой. — Полсотни саженей. Вон там, около раздвоенной берёзы. Ещё живой.

— А как ты его увидел? — полюбопытствовала Вилли.

— Никак, — пожал я плечами. — Заклинания поиска же.

— Мина, Хильда — незачёт, — буркнул дядя.

— В следующий раз я создам схему поиска быстрее! — заявила блондинка.

— Балда, — с чувством сказал Райнхард. — Ты его должна была поддерживать постоянно.

— То есть, ты хочешь сказать… — недоверчиво протянула Хильда и покосилась на меня. — То есть, всё время…

— Ага, — подтвердил я…

И только тут сообразил, что действительно всё это время поддерживал поисковый круг. Не очень большого радиуса — саженей двадцать, но при нужде развернуть его гораздо быстрее, чем создать с нуля.

Так-то заклинание плёвое в общем-то — и энергии особо не тратит, и не сложное, просто долго концентрацию держать надо уметь. А с концентрацией у меня как раз не всё гладко было… раньше.

— А что значит ещё живой? — Вилли держала гейста на прицеле винтовки.

— Поиск засёк — значит, живой. Не убежал — значит, не может, — объяснил я. — А раз не напал, как это делает любой гейст при получении тяжёлой раны — значит рана слишком тяжёлая.

— Кто-то внимательно читал Охотничьи дневники предков, — усмехнулся Райнхард.

— Или кто-то стал занудой… — фыркнула Хильда.

— Хильдегарда! — немедленно окрикнул её дядя.

— Я, отец!

Что, что, а головой сестра не только ест, и она у Хильды может быть светлой не только в прямом, но и в переносном смысле. Вот и сейчас — махом сообразила, что если её называют полным именем, то лучше быстро и решительно перестать выделываться.

— Идёшь первой и добиваешь подранка, — скомандовал Райнхард. — Но чтоб без фанатизма и радикализма. В кашу превращать не нужно, патроны не трать — добей дротиком. Нам его ещё осмотреть надо будет. Всё поняла?

— Да! — Хильда немедленно ударила пятками в бока лошади и понеслась вперёд с дробовиком в одной руке.

— А, может, и неплохая была идея взять её с собой, — задумчиво произнёс дядя. — Зато под рукой есть девочка на побегушках…

Спустя какое-то время послышался громкий свист, и мы двинулись к Хильде.

Спешившаяся сестра стояла в красивой позе над дохлым гейстом. При этом явно стараясь не обращать внимание на зловоние, исходящее от разорванного почти напополам монстра.

— Нечего позировать — не в фотоателье, — буркнул дядя. — Вилли, тебя тоже касается — фронт контролируй, а не ворон считай.

— Ой, — сказала вторая кузина, переставая рассматривать мёртвую тварь и беря на прицел лес впереди.

Райнхард тоже спешился, присел на корточки около монстра и принялся его рассматривать. С влажным хрустом вытащил из его хребта короткий тяжёлый дротик с массивным гранённым наконечником, окинул его взглядом, хмыкнул и перекинул Хильде.

— Что скажешь? — спросил её дядя.

Сестра обтёрла наконечник от ихора и убрала дротик в чересседельную сумку. Посмотрела на чудище, немного подумала и ответила:

— Фухс обычный. Гейст низшего звена, встречается…

— Мы не в знании «Бестиария» магистра Брема сейчас изощряемся — ты же следопыт. Ну, или, возможно, когда-нибудь станешь. Что это за тварь все мы знаем. Но что случилось с этой тварью?

— Эээ… — Хильда почесала затылок. — Ну, она… сдохла?

Дядя вздохнул. Вилли захихикала, но тут же поспешно замолчала и попыталась принять самый серьёзный вид, на который только была способна. Выглядело это довольно забавно.

— Курт.

— Зимний выводок, — я бросил взгляд вниз. — Броневые пластины покрыты кожей, ещё не окостенели. Когти длинные, пока не сточились от бега.

Огляделся по сторонам, примечая смятую траву, поломанные деревца, отпечатки лап и следы ихора.

— Крупный, но не альфа. Раз так, то в выводке было четыре-пять фухсов, не больше. Но следов стаи нигде нет. Значит либо этот отбился от остальных, либо…

— Либо? — Вилли задумчиво посмотрела на меня.

— Либо он последний из своей стаи. Посмотри на рану. Такую могла оставить или достаточно крупная тварь, или достаточно сильная. Но разрушения кругом слабоваты для того же видшвайна, значит это был кто-то поменьше…

— Ого, — присвистнула Хильда. — Слушай, я тоже хочу так умничать.

— Курт сегодня на высоте, — усмехнулся дядя.

— Это потому что он на коне, — прокомментировала Вилли.

— Если быть точным, то на кобыле, — уточнил я.

— Эй! Хватит делать эти штуки так быстро! — возмутилась Хильда. — Я же не успеваю придумать что-нибудь остроумное!

— Ша, мелочь, — цыкнул на нас Райнхард и продолжил расследование уже сам. — Фухса и правда достала какая-то сильная тварь. И да, соглашусь — он вероятно последний из выводка. Пытался убежать, но другой гейст догнал его здесь. Не убивал, не жрал — вырвана только печень…

— А чтобы вырвать печень обязательно нужно рвать пополам? — полюбопытствовала Мина. — Я так, на будущее интересуюсь.

— Если вдруг захочешь кому-нибудь выгрызть печень? — ехидно осведомилась Хильда.

— Твою выгрызать не буду, у тебя вместо неё всё равно один сплошной желчный пузырь, — невинным тоном парировала Мина.