Полночная невеста - Марлен Сьюзон

Как раз в тот момент, когда Фанни резким тоном женщины, не желающей терять ни минуты, спросила у дворецкого: «Где герцог Уэстли?», в зале воцарилась тишина, и вопрос прозвучал гораздо громче, чем она рассчитывала. Впрочем, Фанни это совершенно не смутило.

– Разговаривает с леди Рейчел, – ответил невозмутимый дворецкий.

Фанни с громким щелканьем открыла веер и направилась к беседующим. Рейчел смотрела на нее с ужасом, что показалось Фанни нелепым, а герцог продолжал стоять к ней спиной, как какой-нибудь провинциальный невежа.

Ничуть не смущаясь, Фанни тоненько заверещала:

– Ваша светлость, мне очень неприятно, но я должна поставить вас в известность о том, что ваш слуга крайне невоспитан. Уверена, что как только вы услышите о том, что произошло, то немедленно от него избавитесь!

Уэстли повернулся к Фанни лицом. На этот раз он выглядел, как подобает настоящему герцогу, и она не сразу узнала его в новом обличье. Взгляд, которым он смерил ее, мог бы заморозить Темзу. «Да, этому человеку опасно перечить», – про себя отметила Рейчел.

Медленным тоном он произнес:

– Леди Рейчел, будьте так добры, напомните леди Стодарт о слове, которое я дал ей по ее же просьбе: больше никогда с ней не разговаривать. Заверьте ее, что герцог Уэстли никогда не нарушает своих обещаний.

Фанни в замешательстве уставилась на него, не веря своим глазам.

– Как можно! – наконец истерично вскрикнула она. – Вы не герцог! Вы – конюх! Мерзкий конюх! Эй, кто пустил сюда этого... этого, – Фанни молча хватала ртом воздух.

София, нюхом чуявшая скандал, тут же оказалась рядом. Она тихо ахнула, прижав ладонь к груди:

– Фанни, вы что, потеряли рассудок? Разумеется, это герцог.

Фанни некоторое время не могла оторвать оторопелого взгляда от лица Уэстли, сохранявшего каменное выражение, и, наконец поняв, что ее мечта стать герцогиней окончательно рухнула, в слезах выбежала из зала.

Глядя ей вслед, Рейчел даже пожалела, что не предупредила Фанни. Конечно, честолюбивые мечты все равно были бы разбиты, но, по крайней мере, не так позорно. С другой стороны, все было бы иначе, не реши Фанни испортить жизнь человеку только за то, что он не особенно с ней церемонился.

София заулыбалась, заиграла глазами:

– Прошу прощения, ваша светлость. Я не могу понять, что случилось с этой глупышкой. Боюсь, она не на шутку расстроена.

София взглянула на стоявшие в гостиной часы и виновато сообщила:

– Один из приглашенных, сэр Уальд Флетчер, запаздывает.

Рейчел тихо застонала. Неужели еще и Флетчер?!

– Мы начнем без него, – решила София и призывно посмотрела на герцога, явно ожидая, что он поведет к столу именно ее.

Но герцог повернулся и предложил руку Рейчел, спросив своим глубоким голосом; от которого у нее замирало сердце:

– Могу я сопровождать вас, леди Рейчел?

– Ваша светлость! – оскорбленно воскликнула София, несколько забывшись.

– Слушаю, миссис Уингейт.

Рейчел про себя отметила, как тонко герцог напомнил Софии, что ее племянница графиня. А значит, ее должен вести к столу наиболее знатный гость.

Девушка с трепетом вложила свою руку в руку герцога. От Уэстли исходил слабый, чуть терпкий запах, казавшийся ей удивительно приятным. Даже просто идти рядом с ним было неописуемым удовольствием. Рейчел шла как по облакам.

В обеденном зале, усадив Рейчел, герцог отодвинул соседнее кресло, предназначавшееся Софией для лорда Феликса. Рейчел улыбнулась и облегченно вздохнула, когда этот ничтожный хвастун нашел наконец пристанище на противоположном конце стола рядом с Софией. Как раз в кресле, поставленном для герцога. Представив себе всю глубину разочарования тетушки, Рейчел совсем развеселилась.

Слуги разносили черепаший суп.

Рейчел остро чувствовала, что Джером совсем рядом, и вздрагивала каждый раз, когда его широкие плечи грозили коснуться ее собственных.

Он рассеянно вертел в пальцах бокал, а Рейчел незаметно поглядывала в его сторону, любуясь его ухоженной рукой, на которой не было никаких украшений, кроме фамильного перстня – символа его герцогской власти. Глядя, как его длинные пальцы подглаживают хрустальную ножку бокала, Рейчел вспомнила, как эти пальцы касались ее груди. Кровь прилила к лицу, и ей показалось, что то острое чувство наслаждения вернулось вновь.

Уже меняли тарелки, готовясь подать очередную смену блюд. Место Фанни пустовало. Так же, как и место сэра Уальда Флетчера напротив Софии. Но уж этот непременно появится. Уальд никогда бы не упустил шанса пообедать за одним столом с герцогом Уэс-тли.

Если бы Рейчел или ее отец, как прежде, распоряжались в Уингейт-Холле, Флетчер никогда бы не получил приглашения. Оба они откровенно презирали этого хвастливого сквалыгу за его подобострастное отношение к аристократии и безразличие ко всем прочим, приводящее порой к безобразным поступкам.

Большую часть его громадного состояния составляли угольные шахты. Разумеется, сэр Флетчер считал себя слишком важной персоной, чтобы снизойти к нуждам собственных рабочих. Поэтому требования его были почти за гранью возможного, а платил он так, чтобы шахтеры только не умерли с голоду. Впрочем, и в таких случаях он отнюдь не печалился. Этот умер, придет другой.

О себе сэр Уальд заботился не в пример лучше. Конечно, лорда Феликса ему не затмить, но и о его роскошествах ходили легенды.

Вот кто всегда был в восторге от сэра Уальда Флетчера, так это тетя София. Рейчел нисколько не удивлялась. Эти двое были так похожи и надменностью, и бездушием, и жадным блеском в пустых глазах, и готовностью пресмыкаться, если это необходимо. Когда Рейчел осталась совсем одна, Флетчер возомнил, что он самый подходящий для нее жених. Дело это он считал решенным и однажды заявил свои права на нее, пытаясь поцеловать девушку. Этот поступок настолько возмутил Рейчел, что, не сдержавшись, она высказала ему прямо в лицо свое истинное мнение о нем.

Об этом происшествии стало известно, и с тех пор Флетчер ее возненавидел.

Когда гости уже доедали карпа в винном соусе, наконец-то прибыл сэр Уальд. Низенький и круглый, он был одет почти так же вызывающе, как лорд Феликс. Зеленый шелковый камзол и панталоны того же цвета не украшали его фигуру. Его круглое, как блин, лицо под напудренным париком было белее снега. Он взмахивал руками и дергался, словно его поразил легкий паралич.

– Прошу великодушно простить меня за опоздание, – сказал он каким-то неестественным голосом, не обращаясь ни к кому в особенности. Потом, пошарив глазами, остановился на лорде Феликсе. – Ваша светлость, приношу вам мои самые искренние извинения, – продолжил он, поклонившись пониже, со всем изяществом, на которое был способен. – Но я ничего не мог поделать. По дороге на меня напал этот ужасный разбойник, Благородный Джек, как зовет его неразумное простонародье. Представьте, он меня ограбил.