Интерьер для птицы счастья - Светлана Демидова

Прежде чем разводиться, надо все как следует взвесить. Во-первых, у них с Тереховым дети. Их никак нельзя сбрасывать со счетов, учитывая, что оба сына обожают отца. Во-вторых, где гарантия, что Халаимов женится на ней? В-третьих, нет гарантии и того, что она захочет за него замуж, когда познакомится с ним поближе. В-четвертых… Это «в-четвертых» было самым скользким моментом… В-четвертых, Владимир Викторович вполне может и не соблазниться ею. Каждый прожитый день работает против нее, ибо не делает ее краше, а только добавляет морщин и седых волос. Кроме того, в налоговой инспекции столько женщин всевозможных возрастов, комплекции, интеллекта и сексапильности, что Марьяна на фоне некоторых может очень даже бледно выглядеть.

Вот если вспомнить хотя бы Эльмирку с Арбениной… Эльмирка – настоящая восточная красавица с миндалевидными вишневыми глазами, угольными ресницами и волосами. К тому же она молода и не против выйти замуж. Новый начальник ей понравился, и она, судя по всему, настроилась на флирт с ним.

По лицу Арбениной никогда сразу не поймешь, что у нее на уме. Может, пока и ничего. Но она тоже моложе Марьяны, и у нее такие волосы, от одного вида которых можно сойти с ума. Или Марьяне просто так кажется, потому что у нее самой с волосами напряженка? А еще Александра разведена. То есть свободна. То есть у нее не будет таких проблем, как у некоторых…

Марьяна дошла в своих размышлениях до того, что вообще-то Халаимов может быть весьма счастливо женат и влюблен в свою жену до умопомрачения, когда в замке заскрежетал ключ. Это возвращался от репетитора пятиклассник Ванечка. Марьяна еще раз потерла лицо руками, стирая с него свои преступные мысли, и пошла встречать сына.

– Я больше не буду ходить к этой крысе! – заявил с порога Ванечка.

– Ваня! Что за выражения? Людмила Ивановна никакая не крыса, а очень красивая женщина.

– Может, и красивая, только крыса! Крыса!! Крыса!!! – выкрикнул Ванечка и разрыдался, уткнувшись в висящую на вешалке Митину куртку.

– По какому случаю вопли? – поинтересовался Влад, выходя в прихожую. За ним выглянул из комнаты и Митя.

– Да вот… – Марьяна развела руками. – Похоже, они опять не поладили с Людмилой Ивановной.

– Да-а-а… – ныл Ванечка, – разве с ней можно пола-а-адить… С ней совершенно невозмо-о-о-жно ла-а-адить, потому что у нее зубы… вот… – Он развернулся к родителям со зверски обнаженными зубами. – Вот такие! Как у крысы! И она ими щелкает! Щелкает!!! Она вот меня загрызет, тогда будете знать! – Мальчик снова принялся рыдать в Митину куртку.

– Что-то ты, брат, сочиняешь, – сказал Влад. – Я сколько раз тебя водил к Людмиле Ивановне и что-то никогда не видел у нее крысиных зубов.

Из куртки вынырнуло красное злое лицо Ванечки.

– Это потому что она при тебе их прячет! – прокричал он. – А как только ты уйдешь, так она их и выставляет!

– Ну, выходит, Людмила Ивановна прямо трансформер какой-то! – расхохотался Митя.

– А ты вообще молчи! – Ванечка налетел на брата и замолотил по его груди маленькими кулачками.

Митя, хохоча, схватил его за запястья, и блокированный Ванечка впал в самую настоящую истерику. Тут уж пришлось вмешаться родителям. Влад разжал руки Мите и затолкал его в комнату, а Марьяна принялась успокаивать Ванечку. Она прижала его к себе, целовала в стриженый теплый затылок и поглаживала вздрагивающую спину. И в этот момент она опять вспомнила о Халаимове. Ее внезапно возникшая страсть к нему может отнять у нее Ванечку. Она не знала, почему так подумала, но очень испугалась и еще сильней прижала к себе сына.

– Знаешь, я думаю, что Ваньке больше не стоит ходить к этой Людмиле, – сказал Влад, когда они с Марьяной уже лежали в постели.

– У него будет «пара» по русскому, – отозвалась она.

– Лучше «пара» по русскому, чем искореженная психика.

– Но у нее нет никаких выдающихся зубов.

– Я знаю. – Влад рассмеялся. – Но Ваньку очень хорошо понимаю. В детском саду я ненавидел няньку Антонину Мелентьевну. Во-первых, потому что никак не мог запомнить ее отчества, во-вторых, потому что от нее пахло кошками, как в нашем подъезде. И я, представь, всем рассказывал, что во время тихого часа она превращается в грязную вонючую кошатину, которая ходит между нашими кроватками и выбирает, кого бы загрызть своими гнилыми зубами. В конце концов я так поверил в эту свою выдумку, что перестал спать в тихий час. Как бы я ни караулил няньку, ни разу так и не увидел, как она превращается в кошку, но готов был драться с каждым, кто посмел бы сказать, что это неправда.

Марьяна тоже улыбнулась и сказала:

– Ладно, пусть не ходит. Может, потом найдем какого-нибудь другого репетитора…

– А может, черт с ними, с репетиторами, а? Мы почему-то учились без всяких репетиторов и ничего…

– Сейчас другое время.

– Ну уж не для русского языка! – возмутился Влад. – С ним особых метаморфоз не должно было произойти. Это тебе не история, которую можно переписывать до бесконечности. Язык вообще все время пытаются упростить…

– Доупрощаются, что великим и могучим один мат останется, – буркнула Марьяна.

– Расскажи-ка мне лучше, Маша, отчего ты сегодня не в духе, – решил сменить тему Терехов.

– Так… не знаю… – ответила она. – Разве у тебя не бывает, что настроение портится неизвестно от чего?

– Я всегда знаю, от чего оно у меня портится.

– А я не всегда. В метро давка… От шубы опять две пуговицы оторвали и все ноги отдавили, сапоги прямо не отчистить… Противно!

– Ерунда все это, Маша… – Терехов навис над женой. Его глаза смотрели ей прямо в душу.

Марьяна испугалась, что Влад сейчас все прочтет по ее глазам, поспешила их прикрыть и тут же почувствовала на своих губах губы мужа. В самый остросладостный момент она чуть не разрыдалась, потому что вместо лица Влада ей почудилось рядом лицо заместителя начальницы налоговой инспекции Ирины Федоровны Волгиной – Владимира Викторовича Халаимова.

Эльмира Тимуровна Фаткуллина по пути с работы домой обошла несколько магазинов, бутиков и два вещевых рынка при станциях метро. Домой она вернулась, отягощенная двумя объемистыми пакетами. Сунув в рот кусок колбасы, чтобы заморить приличного по размерам червячка, который грыз с голодухи ее желудок, она приступила к примерке.

Брючный костюм бутылочного цвета из ткани стрейч сидел как влитой. У пиджака не было ворота, зато был удачный крой. Полы застегивались на одну пуговицу под грудью. Грудь, приподнятая специальным бюстгальтером, весьма соблазнительно обтягивалась тонким джемперком светло-зеленого цвета. Летом можно будет надевать открытый топ, и грудь будет выступать над пиджаком двумя выпуклыми смуглыми полукружьями. Жаль, что сейчас не лето… Но и в джемперке она тоже очень сексапильно выглядит!