Век перевода. Выпуск первый (2005) - Евгений Витковский

ХОРХЕ ЛУИС БОРХЕС(1899–1986)

ХВАЛА ТЕНИ

Жизнь мира — от рассвета до заката,И предстают в ночи передо мнойИ ад, и рай, еврея путь земнойИ Карфаген, разрушенный когда-то.Дай, Боже, сил и подбодри меня,Чтоб я сумел достичь вершины дня!

Наталья Галкина{8}

ФРАНСУА ВИЙОН (1431 — после 1463)

БАЛЛАДА СОСТЯЗАНИЯ В БЛУА

От жажды гибну я у родника,Дрожа в ознобе, на костре сгораю;Мне, как чужбина, родина горька,Я обретаю всё, я всё теряю;Всем верю, никому не доверяю;Я, червь нагой, корону надеваю,Я всемогущ, ничем мне не помочь,Смеюсь сквозь слезы, в старых снах плутаю,Все принимают, каждый гонит прочь.

Нет в мире постоянней перемены,Меня неясность истиной влечет,Я сомневаюсь в том, что несомненно,В расчете точном вижу я просчет;Ничто ни с чем сочту наперечет;В отчаяньи опору обретаю,А утром говорю: «Настала ночь!»Всё помню, ничего не понимаю.Все принимают, каждый гонит прочь.

Я беззаботен, всё меня тревожит,Люблю владеть, но не люблю хранить,Лишь похвала число обид умножит,И невиновных легче обвинить;Лишь тот мне друг, кто станет говорить,Что белый лебедь — это ворон черный,Похожа правда на вранье точь-в-точь;Не предавать, а помогать зазорно,Все принимают, каждый гонит прочь.

О принц, я сообщаю вам с поклоном:Живу я только по своим законам,Но получить награду я не прочь.Я слеп и глух. Так будьте благосклонны!Все принимают, каждый гонит прочь.

ДЖОРДЖ ГОРДОН БАЙРОН (1788–1824)

СТАНСЫ НА МУЗЫКУ

Нет радости, милее той, что Рок придет отнять,Когда настанет час уму и чувствам отпылать;Зачахнут розы нежных щек и сердца первоцвет,И увяданье нас уймет почти во цвете лет.

А те, кто схоронил в волнах обломки светлых дней,Плывут на отмели греха и в океан страстей,Им тщетно компаса игла указывает путьК фата-моргане берегов, которых не вернуть.

Когда кладбищенский покой нам душу омертвит,И станет глух к чужим скорбям, кто по своим скорбит,Когда ручьи живые слез прихватят холода,В сухих глазах блеснут лучи нетающего льда.

Еще живут в устах слова, надежды ток — в груди.Но прежних безмятежных снов ты заполночь не жди.Обвил руины буйный плющ, всё утопил в листах.Снаружи трепет, зелень, жизнь, внутри развал и прах.

Где чувства, равные былым, тот, кем я был тогда,Где слезы прежние мои, летучих дней чреда?Когда б вернулась, как весна, вся прелесть бытия,В пустыне нынешней моей, оттаяв, плакал бы я…

РОБЕРТ ГРЕЙВЗ (1895–1985)

Укор

Луной глядишь в мои леса,В леса тревог и бед,И слез вечерняя росаТвой оттеняет свет.

Нарушив мой покой и сон,«Жестокий… — шепчешь, — лжец…»Из можжевельника сплетенКолючий твой венец.

Лжец? Но ведь я тебе не лгалИ не был я жесток.Стволы черны, снег белый палИ звезды пали в срок.

В твоем луче двоится тьма,Грех жизни нашей всейИ полустертый след клеймаНа совести моей.

Виктор Генке{9}

ГРИГОРИЙ НАЗИАНЗИН (ок. 330 — ок. 389)

О СУЕТНОСТИ И ПРЕВРАТНОСТИ ЖИЗНИ, А ТАКЖЕ О ЕДИНОМ КОНЦЕ ВСЯЧЕСКИХ

О, как желал бы я ласточкой быть или голубем сизым,Только бы скрыться от жизни со смертными или в пустынеВместе с животными дикими так обитать (ибо звериСамые верные смертные), чтобы, не ведая горя,Дни проводить безмятежно, спокойно; один только разумВовсе бы не был звериным — в божественных помыслах сведущ,На небе свет он стяжал бы для жизни моей беспечальной.Или, забравшись на гору, я людям с вершины высокойСтану кричать, обращаясь к ним голосом, грому подобным.Смертные люди, гранатовый род! Бытия не имея(Вся наша жизнь — для погибели), что мы напрасно кичимся?Сколько же снами пустыми и лживыми нам забавлятьсяЗдесь, на земле, суетой развлекая друг друга напрасно?Сердцем своим рассуди, путешествуя всюду со мною,Видя, что видел и я, ибо Бог даровал мне способностьЧудную: счастье, несчастье ли — разум легко переносит.Этот отважен и юн — невоздержных товарищей гордость,В членах враждующих крепок, душою же высокомерен.Этот — красив, как звезда Эосфор, и к себе привлекаетВзгляды людей, что весенний цветок между юношей славных.Этот — удачлив во всех состязаньях, подобно Арею;Всех на ристалище он превосходит в убийстве животных.Этот, привыкнув к роскошным пирам и веселым попойкам.Чрево свое напитав лишь для воздуха, моря и Геи,Сгорбился ныне, отцвел: слабосильная старость явилась.Вся красота улетучилась, внутренность мертвою стала.Только отчасти меж смертными, большей же частью в АидеОн пребывает. А этот предал себя басням различным.Этот столь знатен, что думает лишь о могилах великих,По завещанию скудному новых детей приобретши.Этот, прославившись в городе силою мудрости, нынеВечно у всех на устах. А вот этот богатство без мерыКопит — всё мало ему; у иного же к знаниям тяга.Этот обрадован тем, что к нему, мол, судьба благосклонна.Этот — кровавых лохмотьев мешок, и не боле — имеетСилу земли и поэтому в небо с презрением смотрит:Будучи смертным, в надеждах возносится ввысь, как бессмертный.Все одинаковы, все мы — лишь скудная горсточка тлена:Раб и вельможа, батрак и заносчивый землевладелец.Все мы во тьму отойдем, и приютом нам будет могила,Всех нас в далекое странствие плач погребальный проводит,Только лишь имя свое мы оставим скорбящим потомкам.Рано ли, поздно ли, всех нас единая участь постигнет:Жалкая куча костей, обнаженный, оскаленный череп.Кончились все наши горести, беды, страдания, нужды,Войны, нечестие, жажда богатства, гордыня мирская —Всё преходящее умерло, вся суета отшумела.Время покинуть сей мир — нам в нетление должно воскреснуть.Видя всё это, внемлите же голосу разума, дети(Истинно, дети мои, ибо Духом детей приобрел я),Внемли мне, мир, и всё то, что бушует в стремительном мире:Всю эту скверну, которой исполнено царство земное, —Жажду похитить чужое, убийства и лютые распри,Славу, богатство, престол, благородство, неверное счастье, —Спешно оставим и в небо бежим без оглядки, где ждет насТроицы свет, что сияет так чудно и невыразимо.Прочих игральным костям уподоблю: в одну и в другуюСторону падают; грязь им, как свиньям, приносит отраду;Тьмою кромешною ночь им безумные очи застлала —Ходят на ощупь, вдоль стен, чтобы им не столкнуться друг с другом.

О ПУТЯХ ЖИЗНИ

Как и откуда пришел я? И как я из праха воскреснуПосле того, как земля тело мое обретет?Буду ли Богом великим спасен? И куда я отправлюсь —Верно ли мне суждено в тихую гавань идти?Многострадальны сей жизни пути, переполнены горем:Беды, несчастья, труды множатся — нет им конца.В людях прекрасным, без примеси зла, ничего не бывает.Если бы доля моя тяжкой такой не была!Власть и богатство — престол ненадежный, гордыня — пустое;Рабство — бессмысленный труд, бедность — оковы навек.Молодость — молнии вспышка, минутная радость несчастных;Старость — седины, печаль, скорый из жизни уход.Слово крылатое — воздух, пустая молва. Благородство,Древняя, славная кровь — дикого нрав кабана.Сын — неизбежная дерзость, семейство — постылая привязь;Дети — заботы, труды; но и бездетность — недуг.Речи в собраниях — злоба, а мир — для бессильных. Искусства —Жалкая доля: они тешат грядущих во тьму.Хлеба кусок на чужбине противен и скуден. И землюПлугом пахать тяжело. По морю ль ходишь — в Аид.Родина — гиблое место, чужая страна — униженье.Всё, что мы видим вокруг, — горе. Веселье и смех —Пена, видение, ветер, роса, испарение, призрак,Пепел, морская волна, тающий след корабля.Вечно вращается круг, принося неизменно всё то же,Так что стабильна, увы, лишь перемена часов,Дней и ночей, порождений, смертей, наслаждений, болезней,Быстрого бега, удач, жалких падений и бед.В этом, о Логос, премудрость Твоя: Ты приводишь в движеньеВсё в этом мире затем, чтобы любил человекЛишь неизменное. Крылья ума расправляя, оставимВсё, что мы здесь обрели, — жалкие смертных дела.Если и есть у людей то, что вечно, прекрасно, то это —Наше стремление прочь, крест наш поднявши, уйти;Слезы, смятенье ума, погруженного в поиски Бога, —Радость надежды и свет Троицы, льющийся к тем,Кто посвятил очищенью себя, кто оставил безумства.Образ возможность хранить, Богом дарованный нам.Жить посторонней для жизни, иной, неиспорченной жизнью.Мир обменявши на мир, все бремена понести.

МЭРИ ГЕРБЕРТ, ГРАФИНЯ ПЕМБРОК (1561–1621)