Слезы ангела мести - Вадим Тимошин

– Восемнадцать, – послышалось сзади. – Потому что ещё один выстрел – и я сверну твою чёртову шею. Ибо сказано в Писании: «Взявшие меч, мечом погибнут».

Мне был знаком обладатель этого голоса. Именно он в своё время помог мне залечь на время, пока не утих один скандальчик вокруг моего имени. Винсент Шелби. Выбежал через черный ход и зашёл с тыла. Совсем не по-библейски.

– Винни, – я повернулся к Шелби и широко улыбнулся. – Как я рад тебя видеть! Слушай, почему бы тебе не научить свою шавку лаять только на тех, кого нужно? Меня уже второй раз хотят покалечить в твоём светлом доме!

– Зачем пришёл? – Маленький Винни, похоже, всерьёз обиделся на меня из-за своего мордоворота. Не спорю, теперь от вышибалы проку будет мало, пока не заживет его медвежья лапа. А это значит, придется суетиться, искать кого-то ему на подмену. Лишние хлопоты. Впрочем, Винни заслужил их вполне, не удосужившись разъяснить своему цепному псу, кого к хозяину можно пускать без вопросов.

– Мне нужно поговорить с парнем, которого ты прячешь. С Чарли Блэквудом.

– Только если ты отдашь мне свою пушку и пойдешь с одним лишь мечом духовным, который есть Слово Божье, – Шелби подставил ладонь, точь-в-точь как попрошайка в районе трущоб. – В противном случае, мистер Гомес, мне придется дать вам коленом под зад.

– Хорошо, – я протянул Винни свой пистолет. – Надеюсь, Блэквуду ты поставил такой же ультиматум, прежде, чем пустить в своё убежище.

– Нет, – покачал головой Шелби. – Но у него нет привычки стрелять безо всякой причины. Ступай, дорогу ты знаешь. А я пока объясню этому болвану, – он махнул рукой в сторону всё так же корчившегося на снегу вышибалы, – несколько правил этикета.

Я очень хорошо помнил подвал забегаловки Маленького Винни. В один далеко не прекрасный день, когда семья Сангинетти объявила меня своим личным врагом, я спустился сюда, имея при себе лишь «Беретту» да тяжелую от отчаянья душу. Даже чертям невдомек, чем мне тогда довелось питаться, что пить и как истязал мои несчастные легкие мокрый кислый воздух, которым мне пришлось дышать около трех месяцев, пока ребята Фрэнки не уложили всю садистскую семейку в братскую могилу. Бенедикт, конечно, был далек от мафиозных кланов, насколько мне было известно, но вряд ли его навязчивое желание сделать Блэквуда невестой какого-нибудь бизона за колючей проволокой иссякнет в ближайшие пару месяцев. Так что парню придется провести в этой норе значительное время, хотя вряд ли такая участь хуже червей в сырой могиле.

Когда я скрипнул дверью, чей вес едва выдерживали толстые ржавые петли, Блэквуд скорчился на полу на пожелтевшем от влаги матрасе, источавшем омерзительный запах. Я не мог понять, спал он, или же просто размышлял о том, какая же всё-таки стерва судьба, и потому пошел к нему осторожно, стараясь не особенно шуметь.

– Ползи, ползи, змея, посмотрим, насколько быстрее тебя пуля! – неожиданно громко сказал Блэквуд, и тотчас я увидел дуло нацеленного на меня «Магнума». Пушки, к которой я когда-то был неравнодушен, и у Фрейда этому найдется объяснение, уж поверьте. Но потом верх над столь болезненной любовью взяла практичность, ибо магазин «Беретты» позволял отправить к праотцам больше всякой мрази.

– Я пришёл только поговорить, – как можно более дружелюбным тоном произнес я, подняв над головой руки. – И оружия у меня нет.

– Молва гласит, что Майк Гомес не треплет языком, вместо него говорит его пистолет, – послышался противный смешок. – Хочешь сказать, что мир заполняют лжецы?

– Я хочу сказать, что если не начнешь говорить, я позвоню мистеру Бенедикту, и сказки на ночь тебе будет рассказывать какой-нибудь бритоголовый амбал, – я схватил стоявший неподалеку деревянный ящик из-под виски и решил превратить его в стул. – Но мне этого жутко не хочется, потому как эту лощеную сволочь я терпеть не могу.

– Ну, если ты действительно не лижешь ему пятки, то, пожалуй, стоишь разговора, – Блэквуд сел и положил «Магнум» около себя. Теперь я мог хорошо рассмотреть беднягу. Какая-то неестественная худоба придавала его и без того несколько угловатой внешности сходство с жуткой деревянной куклой, из тех, что так любят мексиканцы на своих чёртовых карнавалах. Бежевая рубашка сплошь в желтых пятнах, потертые старые джинсы давно потеряли цвет. И поношенные ботинки, беглого взгляда на подошву которых было достаточно, чтобы понять, что они вполне могли оставить те самые следы в доме Уиллоу. Я не говорю про свою недавнюю находку, там пусть трудятся криминалисты. Но то, что было на виду, вполне могло стать моим козырем в разговоре с Блэквудом, пусть даже мне придется бессовестно блефовать.

– Уиллоу, чтоб ты знал, был той ещё сволочью. Я и пошел-то к нему только за тем, чтобы проверить свою гипотезу о его причастности к делам Бенедикта. Согласись, довольно странно, что твоего разлюбезного тестя арестовывали восемь раз, и менее, чем через час, отпускали. Тогда ещё Бенедикт не успел снюхаться с прокурором, и потому у меня оставался один вариант – Уиллоу. Хороший адвокат может сделать так, чтобы невиновному человеку вернули свободу. Отличный адвокат сделает так, чтобы самую бесчестную мразь полиция не только отпустила, но и впредь боялась трогать. Уиллоу был отличным адвокатом, и таковых держал в своей конторе. Конечно, ребят с моего отдела так просто не запугать, и то, что шеф за каждый арест устраивал взбучку, особо не влияло на наше желание засадить Бенедикта. Но это не могло продолжаться вечно. Я решил разрубить этот гордиев узел, и тут внезапно стал педофилом. В какой-то степени это сыграло мне на руку, поскольку так я мог проверить Уиллоу намного быстрее и естественнее. И когда эта скотина дала мне от ворот поворот, я понял, что был прав в своих умозаключениях…

– И поэтому ты убил его? – я решил пойти в наступление с фальшивым «джокером» на руках. Тактика беспроигрышная. Если человек виновен, он рано или поздно расколется, а если нет, это выяснится практически немедленно.

– Я его не…

– Тогда как ты объяснишь свои следы в его доме? А? – я ступил на шаткий мостик блефа, и обратного пути уже не было. – А как быть с разносчиком газет, который тебя там видел? Лучше не молчи, парень, ори громче, чтобы в аду услышали и приготовили тебе местечко поуютнее!

– Ну хорошо, хорошо, я был у этого поганого адвокатишки, – вздохнул Блэквуд. На его изможденном лице теперь явственно читалось чувство вины. – Но к тому моменту, как я переступил его порог, его мелочная душонка уже отчитывалась перед Богом за свои мерзкие грешки. Хотя мне бы больше понравилось, если бы черти забрали её ещё по дороге на небеса. То, что я порядком натоптал – это моя большая ошибка, честно говоря, я даже несколько растерялся, увидев…