«В минуты музыки печальной…» - Николай Михайлович Рубцов

И мигает, и плачет она…

У церковных берез

Доносились гудки с отдаленной пристани.

Замутило дождями

Неба холодную просинь,

Мотыльки над водою, усыпанной желтыми листьями,

Не мелькали уже — надвигалась осень…

Было тихо, и вдруг будто где-то заплакали, —

Это ветер и сад.

Это ветер гонялся за листьями,

Городок засыпал, и мигали бакены

Так печально в ту ночь у пристани.

У церковных берез, почерневших от древности,

Мы прощались, и пусть, опьяняясь чинариком,

Кто-то в сумраке, злой от обиды и ревности,

Все мешал нам тогда одиноким фонариком.

Пароход загудел, возвещая отплытие вдаль!

Вновь прощались с тобой

У какой-то кирпичной оградины,

Не забыть, как матрос, увеличивший нашу печаль,

— Проходите! — сказал.

— Проходите скорее, граждане! —

Я прошел. И тотчас, всколыхнувши затопленный плес,

Пароход зашумел,

Напрягаясь, захлопал колесами…

Сколько лет пронеслось!

Сколько вьюг отсвистело и гроз!

Как ты, милая, там, за березами?

У размытой дороги…

Грустные мысли наводит порывистый ветер,

Грустно стоять одному у размытой дороги,

Кто-то в телеге по ельнику едет и едет —

Позднее время — спешат запоздалые дроги.

Плачет звезда, холодея, над крышей сарая…

Вспомни — о родина! — праздник на этой дороге!

Шумной гурьбой под луной мы катались, играя,

Снег освещенный летел вороному под ноги.

Бег все быстрее… Вот вырвались в белое поле.

В чистых снегах ледяные полынные воды.

Мчимся стрелой… Приближаемся к праздничной школе.

Славное время! Души моей лучшие годы.

Скачут ли свадьбы в глуши потрясенного бора,

Мчатся ли птицы, поднявшие крик над селеньем,

Льется ли чудное пение детского хора, —

О, моя жизнь! На душе не проходит волненье…

Нет, не кляну я мелькнувшую мимо удачу,

Нет, не жалею, что скоро пройдут пароходы.

Что ж я стою у размытой дороги и плачу?

Плачу о том, что прошли мои лучшие годы…

По дороге к морю

Въезжаем в рощу золотую,

В грибную бабушкину глушь.

Лошадка встряхивает сбрую

И пьет порой из теплых луж.

Вот показались вдоль дороги

Поля, деревни, монастырь,

А там — с кустарником убогим

Унылый тянется пустырь.

Я рад тому, что мы кочуем,

Я рад садам монастыря

И мимолетным поцелуям

Прохладных листьев сентября.

А где-то в солнечном Тифлисе

Ты ждешь меня на той горе,

Где в теплый день, при легком бризе,

Прощались мы лицом к заре.

Я опечален: та вершина

Крута. А ты на ней одна.

И азиатская чужбина

Бог знает что за сторона?

Еще он долог по селеньям,

Мой путь к морскому кораблю,

И, как тебе, цветам осенним

Я все шепчу: «Люблю, люблю…»

Улетели листья

Улетели листья с тополей —

Повторилась в мире неизбежность…

Не жалей ты листья, не жалей,

А жалей любовь мою и нежность!

Пусть деревья голые стоят,

Не кляни ты шумные метели!

Разве в этом кто-то виноват,

Что с деревьев листья улетели?

На автотрассе

Какая зловещая трасса!

Какая суровая быль!

Шоферы высокого класса

Газуют сквозь ветер и пыль.

Газуют во мраке таежном

По рытвинам в грозной ночи…

— Эй! Где тут начальник дорожный?

— Лежит у себя на печи…

Шоферы уносятся с матом,

Начальству от них не уйти!

Но словно с беспомощным братом

Со мной обошлись по пути.

Я шел, свои ноги калеча,

Глаза свои мучая тьмой…

— Куда ты?

— В деревню Предтеча.

— Откуда?

— Из Тотьмы самой…

За мною захлопнулась дверца,

И было всю ночь напролет

Так жутко и радостно сердцу,

Что все мы несемся вперед,

Что все мы почти над кюветом

Несемся куда-то стрелой,

И есть соответствие в этом

С характером жизни самой!

Грани

Я вырос в хорошей деревне,

Красивым — под скрип телег!

Одной деревенской царевне

Я нравился как человек.

Там нету домов до неба,

Там нету реки с баржой,

Но там на картошке с хлебом

Я вырос такой большой.

Мужал я под грохот МАЗов,

На твердой рабочей земле…

Но хочется как-то сразу

Жить в городе и в селе.

Ах, город село таранит!

Ах, что-то пойдет на слом!

Меня все терзают грани

Меж городом и селом…

«Прекрасно небо голубое!..»

Прекрасно небо голубое!

Прекрасен поезд голубой!

— Какое место вам? — Любое.

Любое место, край любой.

Еще волнует все, что было.

В душе былое не прошло.

Но слишком дождь шумел уныло,

Как будто все произошло.

И без мечты, без потрясений

Среди одних и тех же стен

Я жил в предчувствии осеннем

Уже не лучших перемен.

— Прости, — сказал родному краю, —

За мой отъезд, за паровоз.

Я несерьезно. Я играю.

Поговорим еще всерьез.

Мы разлучаемся с тобою,

Чтоб снова встретиться с тобой.

Прекрасно небо голубое!

Прекрасен поезд голубой!

В избе

Стоит изба, дымя трубой,

Живет в избе старик рябой,

Живет за окнами с резьбой

Старуха, гордая собой,

И крепко, крепко в свой предел