Любовь из металла - Танит Ли

Как он мог подумать, что кто-то посмотрит на него… после них?

Как мог он сам смотреть на смертную женщину после них? Хотя… мех в машине был натуральным. Возможно, это кое-что объясняет.

Я не противилась. По крайней мере, столько, сколько понадобилось для разжигания в нем желания.

Никогда не занималась этим профессионально, проституцией то есть. У меня был беспорядочный секс, потому что я так хотела, а деньги приносила работа. Разумеется, сейчас меня интересовали не деньги.

Хотя мех был настоящим и за ним явно трепетно ухаживали, мое мокрое платье никого не смущало, да и сам парень стряхивал капли со своего сшитого с иголочки костюма-однушки. Светлый жакет, рубашка и брюки соединялись между собой многочисленными молниями из чистого серебра. (Серебро). Еще у него было алмазное кольцо — полированный, не граненый, камень. Впрочем, это мог бы быть и искусственно выращенный алмаз, не важно.

Мертвенно-бледная машина пролетела через город как реактивный снаряд. Она бежала так быстро, что я не могла различить ничего, кроме архитектурных горбов, холмов, затянутых пеленой, и ярких городских пейзажей в дали. На горизонте призраки гор прорисовывались благодаря блестящему в лунном свете снегу на их вершинах. Дождь прекратился, — если, конечно, он тут вообще шел.

Меня так и подмывало начать расспрашивать его о роботах. Но я сидела тихо. Без сомнения, он скоро сам разговорится, если не сейчас, так во время ужина.

Парки были очень популярны, особенно в округе под названием Россия и следующем — Богемии.

— Раньше была еще Румыния, — сказал мой спутник. — Сгорела. Ведущие державы взорвали.

Я гадала, не навалится ли он просто на меня с грубыми поползновениями, но ничего подобного. Он был недосягаем, как сама луна. Ну и кто здесь умненький мальчик?

К тому времени, как мы приблизились к известному ему ресторанчику, Шарффи уже готов был размышлять вслух. Он резко переключил машину на автопилот и откинулся на сиденье.

— Да, скажу я тебе, на подготовку Шоу мы ухлопали целый месяц. Продвижение рекламы и все такое. Потом уже сам перфомад[18], — это жаргон, так я называю сегодняшнее рекламное представление. Похоже, всем понравилось, да? А сколько раньше было толков: люди боялись, что роботы отберут все оставшиеся рабочие места. Но машины никогда не предназначались для этого. Я полагаю, ты в курсе, что все это уже проделывалось двенадцать лет назад?

— Я тогда была совсем ребенком, — ответила я с рассеянным видом.

— Конечно. Mais naturellement[19]. Совсем малышка, пять или шесть лет. Ты мне должна рассказать об этом времени… — Но он не сделал паузы, и мне не пришлось ни о чем рассказывать. — Видишь ли, они чисто развлекательны, эти роботы. Первая компания, Э.М., они все залажали. И пришлось отзывать каждую модель. Всего было девять. Я думаю, я правильно помню… Девять моделей-делюкс плюс несколько милых полугуманойдных штуковин — ничего особо впечатляющего, ящики с человеческими головами, такого рода хлам. У нас теперь всего восемь моделей-делюкс. Четыре мужчины. Четыре девчонки. Славно.

— О, да, точно.

— Кто тебе больше всего понравился на перфомаде? — неожиданно спросил он меня, повернув ко мне свое острое как край лезвия лицо. Нашел дурака. По крайней мере, не такого, с кем бы ты мог легко справиться.

— Ну, мне, вроде, понравились астерионы.

— А! Ну разве они не божественны? Трансморфы. Меняющие форму, как волшебники в старых сказках. Но, скажу по секрету, они все это умеют, в определенных рамках, конечно. Ты видела, как голдеры создают оружие из рук? Они могу делать это отовсюду, хоть из грудной клетки, хоть из черепа. А копперы переоделись прямо на глазах. Но, опять-таки, все они могут это делать — менять одежду, создавать оружие. Добавлю сразу, на случай, если ты испугалась, они не могут создать никакого оружия, способного действовать по-настоящему, только для показа. Никакой пальбы или метания ножей. Они просто не могут этого. Во времена Э.М. голдеры позиционировались как телохранители. Теперь никто такого не допустит. Мы не собираемся отнимать какие-либо возможные рабочие места. — Так он размышлял, выглядя при этом самодовольно и лет этак на 30–40. Ему и могло быть столько, — уверена, для Омоложения у него полно денег. Машина стала замедлять ход, проплывая вдоль тропы, занавешенной соснами. — Но скажи мне, — спросил он, гладя в лобовое стекло, — что ты думаешь о сильверах?

Конкретный вопрос. Он что-то знает. Но что? И как он может знать? Я ответила:

— Они чудесны.

— Мужчина, — продолжал он, — Что ты думаешь о нем?

— Великолепен.

— Я забыл, ты в особом восторге от мужчины-астериона, верно?

Я жеманно улыбнулась. Полагаю, так оно и было.

— Ага, — кивнул Шарффи, — Ты в этом не одинока. Они пользуются безумной популярностью, эти двое. Приходится признавать. Но причина, по которой я спросил о сильверах, в частности, о мужчине… — (Да, что у Вас за причины, мистер Шарффи?) — Знаешь, у него что-то вроде личной истории за плечами. Не у остальных, только у него. Его зовут Верлис, кстати.

Что-то перевернулось у меня в голове. Нет… его зовут Сильвер. Вслух я не произнесла и слова. А имя Верлис скользило перед моим внутренним оком, пока его буквы не поменялись местами. Верлис — это анаграмма от имени Сильвер.

Шарффи продолжать трещать:

— То, что у нас получилось в результате, мы «выковали» из первоначальной модели. Создан он был (и с тех пор функционирует) двенадцать лет назад, и хотя все остальные были переплавлены на металлолом, компания не подвергла его той же участи. Что-то в Верлисе так и не смогли отстроить. Его демонтировали, но не оставляли попытки выяснить, что такое заставляло его механизм тикать по-иному. В чем не преуспели. Тогда его просто оставили на складе. Когда МЕТА забрала себе производство, мы разломали его сначала и затем восстановили. Он все та же старая модель. Разумеется, с новейшими усовершенствованиями, что и у других. Лично я никогда не замечал за ним чего-то необычного. На мой счет, он ничем не отличается от остальных. Слишком прекрасный, чтобы жить, да он и не живет, ma chere[20]. Так что все в порядке.

Впереди сосны отступили от изящной лужайки, на территории которой стоял какой-то католический храм. На его фасаде виднелась надпись «О'Пайн»[21].

— Эй, — сказал мой веселый сопровождающий, — как тебе это название?

— Они ирландцы?

— Ох, Лорен, я думал, ты поняла каламбур. — И он объяснил мне: ресторан в сосновом лесу и слово «сосна» — намекает все это на надежду[22]. Я притворилась, что суть до меня не дошла, пока он не дал своих разъяснений.