Десять тысяч - Константин Якименко

Мёртв, поняла Инна. Только что, прямо на моих глазах, свершилось убийство. Убийство врага? Что значит — врага, разве сейчас идёт война? Или, может быть, бандита? Маньяка? Безумие, оно подступало всё ближе, протягивало к ней свои коварные лапы… Амазонка стреляла снова — по очереди из обоих пистолетов. Инна видела двоих — один из них неуклюже склонялся на правый бок, наверняка был ранен. «Враги» бросились в разные стороны и спрятались за синие кристаллы — только там и могли укрыться от смертоносных пуль.

Амазонка прекратила стрельбу. Сунула руку за спину и назад вернула уже с двумя обоймами патронов. Быстрым, отточенным движением перезарядила оба пистолета. Один протянула Инне:

— Возьми.

— Зачем? — она еле выговорила: почувствовала, как к груди подкатывает волна нарастающего ужаса.

— Стреляй. Помогай мне!

Инна взяла чёрный пистолет, повертела его в руке. Он был тяжёлый и тёплый — ей казался даже горячим, почти обжигал ладони. Голова кружилась. Что мне с ним делать — стрелять? Куда, зачем? Я не хочу никого убивать! Ни врагов, ни бандитов — никого. Я мирная девушка, никого не трогаю, мухи в своей жизни не обидела… Зачем?!

Один из мужчин высунулся из-за большого кристалла. Амазонка лежала вплотную к бортику — увидеть её снизу было почти невозможно; примерно так же, только с другой стороны, расположилась Инна. Видимо, решив, что опасности нет, он шагнул вперёд. Амазонка не шевелилась — выжидала. Дурак, мысленно сказала Инна, ну дурак, зачем ты сюда прёшься, неужели ты не понимаешь… Мужчина сделал ещё шаг, когда прогремел выстрел. Он дёрнулся, стремглав метнулся вправо; амазонка повторно спустила курок — и опять промахнулась. Инна глядела на живую мишень, как заворожённая. Неподалёку виднелся очередной кристалл, если он успеет, если бы только успел… Снова громыхнуло, и почти сразу же второй и третий раз. Несчастный пошатнулся и рухнул, где стоял — в каком-нибудь метре от спасительного укрытия. Неужели мёртв? К глазам подкатывали слёзы… Амазонка прицелилась тщательнее — и ещё раз нажала на спуск. Мужчина чуть-чуть дёрнулся и замер.

— Притворялся, — злобно сказала воительница. Тут же повернулась к Инне: — Ты почему не стреляла?

— Я не… — больше она не смогла ничего из себя выжать — её душили слёзы. За одну минуту — два трупа, прямо у неё на глазах… Какие, к чёрту, враги, мать-перемать?! У них даже оружия нет, они в ответ ни разу не выстрелили. Убийца! Я невольно оказалась пособницей убийцы. О боже, боже…

— Идиотка! — амазонка с маху отвесила ей оплеуху.

Инна подняла голову, раскрыла во всю ширь мокрые глаза. Её спутница глядела вызывающе, как хищница, с чувством собственного превосходства и даже с каким-то укором. Это она-то её укоряет! Она, которая только что без малейших колебаний и даже с удовольствием прикончила двоих!

— Сука! — сказала Инна. — Это не они… это ты — сволочь!

Амазонка нависла над ней сверху, придавила ту руку, в которой Инна всё ещё держала пистолет. Тут же отшлёпала её по щекам — резко, несколько раз без перерыва. Инна заморгала быстро-быстро, шмыгнула носом… Подумала: ещё никто не смел со мной так обращаться. Вытянула вперёд свободную руку: не позволю! Сейчас я до тебя доберусь, гадина! Амазонка чуть отодвинулась назад — и вдруг врезала Инне кулаком чуть пониже груди. Ох-х-х!.. Та захлопала ртом, как вытащенная на берег рыба, потом задышала прерывисто, сбивчиво.

— Не смей, идиотка! — крик амазонки стоял в ушах, подавляя все прочие звуки. — Не смей!

Слёзы рвались наружу. Инна пыталась их подавить, ей не хотелось выглядеть нюней перед лицом этой бездушной воительницы — но она уже не могла. Амазонка сидела прямо у неё на ногах, своими руками прижимала к земле её запястья; раскрашенное лицо заслоняло собой всё остальное, в глазах горел огонь, как у разъярённой львицы. Что она собирается делать?! Пусти, думала Инна. Хорошо, я буду смирной, я буду слушаться, только не заставляй меня делать ничего такого, пожалуйста…

Вдруг амазонка отодвинулась назад и выгнулась как-то неестественно. Потом охнула, отпустила Инну, быстро повернулась… В следующую секунду последовал удар, от которого она грохнулась затылком оземь. На её месте возникла широкая бородатая физиономия с несколько тревожным взглядом. Голубые глаза бегло метнулись влево… вправо… На миг лицо исчезло из поля зрения, потом появилось вновь, чуть отдалилось… На передний план вышла мускулистая рука, сжимающая пистолет…

— Нет! — крикнула Инна.

— Ещё чего. Она же явная маньячка, не фанатичка даже!

— Не надо, — повторила она тихо, но настойчиво.

— Да она тебя чуть не пришибла! — в голосе неожиданного спасителя чувствовалось удивление.

— Всё равно. Хватит на сегодня смертей.

— Ну как скажешь… — определённо он был не очень доволен. Давай руку.

Инна протянула левую ладонь, и он помог ей подняться. Она тут же зашаталась, перед глазами всё ходило ходуном. Никаких сил не осталось… Незнакомец подхватил её за талию. В правой руке она всё ещё зачем-то сжимала рукоятку пистолета. Нащупала сумочку, сунула его туда и ухватилась освободившейся рукой за его крепкое тело.

— Славик, — сказал мужчина, и до Инны не сразу дошло, что он назвал своё имя. — Идти сможешь?

Она пожала плечами. Сказала:

— Мне бы полежать…

— Пойдём, поглядим, где есть место.

Голос у него был ровный, удивительно спокойный, и Инна сразу почувствовала, как страх уходит. Она целиком доверилась своему новому спутнику. В общем-то, подумала, ничего другого мне сейчас и не остаётся.

— А что значит — маньячка? — спросила чуть погодя. — Или фанатичка?

— Ну, фанатики — это, в принципе, ещё нормальные люди, — пояснил Славик, — только как бы одержимые. А вот маньяки… ну, это уже полный писец.

Инна не поняла ничего, но переспрашивать не стала. Сообразила, что сама ещё не представилась:

— Инна.

— А? — лицо повернулось к ней.

— Говорю, меня зовут Инна.

— А-а… Эх ты, Инка-Паутинка! — произнёс он как-то укоряюще, но она от этих слов даже повеселела. — Новенькая?

— В смысле? — она снова не поняла.

— Давно ты здесь?

— Не знаю… Несколько часов, наверное.

— Нехило для нескольких часов, — сказал Славик задумчиво.

Они шли медленно — спутник Инны подстраивался под удобный для неё ритм. Строения, замеченные ей сразу после подъёма на стену, напоминали жилые бараки — вроде бытовок, которые можно встретить на любой стройке. Они размещались здесь невпопад, будто кто-то высыпал сверху кучу этих металлических коробок и они остались стоять так, как легли. Ни одного человека поблизости не было видно. Славик остановился возле тёмно-красного барака: