Калейдоскоп - Даниэла Стил

— Какая-нибудь родня?..

Артур лихорадочно вспоминал все то, что Сэм рассказывал ему, когда они вместе принимали участие в боевых действиях в Европе. Он знал: родители Сэма погибли в автокатастрофе, а был ли кто-то еще?.. Память не сохранила подробностей.

Сэм сделал отрицательный жест головой.

— Никого, кто мог бы помочь. У меня есть сестра в Бостоне, но, ради всего святого, не вздумай обращаться к ней.

— Почему?

— Мы не виделись с тех пор, как я ездил туда вместе с Соланж — еще до рождения Хилари. Моя сестра — шлюха. Забудь об этом.

Но Артур не мог позволить себе роскошь что-либо забывать.

— Может быть, тетя позаботится о племянницах? Как ее зовут? Просто на всякий случай. Кто знает, как все обернется…

— Эйлин. Эйлин Джонс. Она замужем за бывшим матросом по имени Джек. Они живут в Чарлстауне. Но, можешь мне поверить, это еще та парочка. — Сэм встал и подошел к зарешеченному окну.

Он — отец трех дочерей, из которых две еще совсем крошки. И некому в целом мире позаботиться о них — кроме няни, да горничной… да Артура.

Сэм повернулся к другу.

— Я могу их видеть? — Его глаза вновь увлажнились.

Его дочери… Три маленьких ангелочка… Как он мог лишить их матери? Матери, которая была залогом их счастливого детства и благополучной жизни. Матери, которая их никогда не обижала, всегда была готова приласкать и защитить, целовала, купала, играла с ними, читала им книжки и нашептывала ласковые слова на ночь. А теперь…

Сэм содрогнулся. Сможет ли он дать им все, что нужно, если выйдет отсюда? Но какой может быть вопрос? Он обязан справиться!

Артур не сводил с него глаз.

— Ты действительно хочешь увидеться с ними?

Сэм понизил голос почти до шепота:

— Пожалуй, нет. Просто я подумал… Мне захотелось объяснить… хотя бы Хилари…

— Ты сделаешь это позднее. Сначала нужно вытащить тебя отсюда.

— Думаешь, это возможно? — Сэм впервые спросил об этом. И Артур почувствовал, что он не в восторге от такой перспективы.

— Другой сделает это лучше меня.

— Неважно. Я уже сказал тебе, Артур. Я хочу, чтобы ты был моим защитником.

— Это будет исключительно трудно — для кого бы то ни было. Буду откровенен, — ему нелегко дались эти слова, но Сэм должен знать правду. — Нам придется сослаться на временное помрачение рассудка. Убийство в состоянии аффекта. Больше рассчитывать не на что: ты во всем сознался. И потом, в последние годы ты стал притчей во языцех…

Чертов идиот! Сколько раз Артур с трудом удерживался от того, чтобы не выкрикнуть эти слова. Он ненавидел Сэма за то, что тот заставлял Соланж страдать. Но с другой стороны, они были друзьями… Успех пришел к Сэму слишком быстро и вскружил ему голову. Сейчас ему тридцать пять, а звездой он стал, не достигнув и тридцати лет. Это было трудно переварить. И он заплатил страшную цену. И она тоже. Если бы Сэм знал! Но он многого не замечал — упивался своими победами. Он стал избалованным эгоистом. Даже дочери это знают.

Недавно Александра сказала: «Когда папа приходит домой, мы должны окружать его заботой и вниманием. Он к этому привык».

Сущая правда: Соланж научила их не путаться у него под ногами и всячески ублажать: приносить его любимые шоколадные конфеты, свежие фрукты и прохладительные напитки; петь песенки, разученные специально для него. Весь дом, как вокруг Солнца, вращался вокруг папочки.

А теперь они потеряли обоих родителей — и Соланж, и Сэма. Артур думал об этом всю дорогу до своего офиса. Может быть, обратиться к их крестным? Но вряд ли они проявят интерес. И он оказался прав: теперь, когда Соланж мертва, а Сэм находится в тюрьме, девочкам неоткуда было ждать помощи. Кроме Артура, все остальные крестные подбирались под громкие имена и яркую внешность, из числа известных актеров. Теперь их интересовали лишь скандальные подробности, и они донимали Артура расспросами: почему Сэм это сделал? Он сошел с ума? Не спровоцировала ли его Соланж? Когда суд? — ни словечка о детях. Артур был единственным, на кого они могли положиться в отсутствие Сэма.

Может, все-таки позвонить их тете?

Сэм просил этого не делать, и до поры до времени Артур решил прислушаться к его пожеланию.

Он направил в банк запрос о финансовом положении Сэма и был потрясен состоянием дел. Денег на счетах осталось совсем мало. Сэм тратил почти все, что зарабатывал: на поддержание определенного образа жизни, на подарки любовницам. Он даже успел взять вперед в качестве аванса весь гонорар за будущую пьесу и теперь был в долгах как в шелках. Нечем даже платить няне с горничной. Бедные дети! Соланж это предчувствовала, умоляла Сэма подумать об их будущем, отложить немного денег. Вместо этого он покупал роскошные бриллиантовые браслеты и меха — для нее и Бог знает для каких женщин. Сэм слыл щедрым и привык сорить деньгами. И вот теперь на его счетах в банке осталось в общей сложности десять тысяч долларов, а он должен вдесятеро большую сумму. Просто поразительно, как мало мы знаем о своих друзьях. Теперь Артур жалел, что раньше, в разговорах с Сэмом, не проявил должного упорства. Мог ли он представить, что беззаботность друга простирается так далеко? Что она обернется катастрофой для его детей?

Артур предпринял попытку поговорить об этом с Марджори, живописуя судьбу несчастных малюток, взывая к состраданию. Все тщетно. Она не нашла для них ни одного доброго слова: мол, такие же цыгане, как и их родители.

В следующие несколько дней он почти не виделся с женой, занятый по горло судьбой Сэма и его дочерей, борьбой с представителями прессы (они приставали даже к детям) и организацией похорон. Кроме него, некому было об этом позаботиться.

Похороны были назначены через три дня после заключения Сэма в тюрьму. Тело два дня пролежало в морге, а на третий состоялось отпевание. Артур немало подивился тому, сколько пришло народу. Главным образом из уважения к Сэму, но были и такие, что знали и любили Соланж. «Она была на редкость красива, — неслось со всех сторон. — Он не понимал своего счастья… Ей бы тоже быть актрисой… Мечтал написать ее портрет… Мать троих детей… Славная девушка… Счастливчик — отхватил такую жену… Француженка до мозга костей… Удивительное создание… Не представляю, как он мог… С ума по нему сходила…»

Артур сидел в первом ряду, вместе с девочками и няней, и прилагал все усилия, чтобы не разрыдаться. Хилари держалась очень напряженно. Был момент, когда она подошла к гробу и, поцеловав Соланж в лоб, вернулась на свое место с лицом, на котором застыла каменная маска скорби. Она будто онемела от горя, но не позволила Артуру до себя дотронуться. И никому не позволила. Просто держала за руку Александру и время от времени отвечала на ее вопросы о том, почему мамочка спит в ящике, усыпанная белыми розами. Артур купил цветы на свои деньги, не желая опустошать их и без того скудный бюджет.