Моя вторая мама (Сериал). Книга 1 - Абель Крус

- Пусть время все решит, Херардо.

- Даниэла, - Херардо попытался обнять ее, - если бы ты ответила мне взаимностью… это было бы как сон! Клянусь тебе, ты бы не раскаялась. Я сумел бы сделать тебя счастливой… Дай мне шанс! Дай еще один шанс себе самой…

- Да пойми же ты, - Даниэла уперлась ладонями ему в грудь. - Пойми, как я себя сейчас чувствую… Я разочарована и в жизни, и в любви…

- Ты это говоришь, чтобы избавиться от меня, - горько сказал Херардо, и Даниэлу вдруг охватило острое чувство жалости и благодарности к этому человеку, не отказавшему ей в дружбе даже после того, как она отказала ему в любви. - Хотя бы на отталкивай меня, Даниэла… Я бы хотел, чтобы мы виделись с тобой иногда, ходили куда-нибудь вместе…

- Конечно, - улыбнулась Даниэла. - Знай, что я тебе очень благодарна за твое чувство ко мне… И за твою заботу…

- Ну хоть что-то… - Херардо потянулся к ней губами, но она вдруг тряхнула головой, как девчонка, хлестнув его по лицу россыпью волос. Он засмеялся и отпустил ее. Даниэла обняла его за талию, и они вновь, как когда-то, пошли в обнимку по аллее парка.

Каролина не верила своим ушам:

- Нет, Даниэла, ты не можешь платить мне так много.

Даниэла улыбнулась и еще раз подумала, что не ошиблась в Каролине. Она действительно честный и чистый человек. С некоторых пор Даниэла научилась ценить в людях именно эти качества. Тем больше было оснований помочь Каролине. Даниэла кивнула, подтверждая, что не шутила, и призналась:

- Первый раз слышу, чтобы кому-то его жалование казалось большим. Обычно говорят, что мало.

- Я понимаю, что ты хочешь помочь мне, - сказала Каролина. - И благодарна тебе…

- Ну и хватит об этом. Ты будешь получать столько, сколько я сказала. Со своими обязанностями ты уже знакома. Да… вот еще что… Пусть это все останется между нами. Хорошо?

- Вот видишь! - Каролина покраснела от смущения. - Ты не хочешь, чтобы другие знали, сколько ты мне будешь платить… Потому что это больше, чем получает любой из твоих служащих.

- Но у тебя двое детей!

- Все равно, это несправедливо. Не знаю что и сказать тебе. С другой стороны, мне так нужны деньги…

- Тогда соглашайся!

- Спасибо, Даниэла, - у Каролины на глазах навернулись слезы. - Господь воздаст тебе за твою доброту!

- Ну, ну, не плачь, - Даниэла подошла к Каролине и обняла ее за плечи. - Нет никакой причины для слез…

- Благодаря тебе, я опять поверила в человеческую доброту, - всхлипывая, сказала Каролина. - Мне всегда жилось очень трудно… Из-за матери, из-за Альберто… Никто раньше не помогал мне так, как ты…

- Сегодня я тебе помогаю, завтра - ты мне… - Даниэла протянула Каролине платок, и та вытерла слезы. - Мало ли, что бывает в жизни…

Дверь с шумом растворилась, и вошла Джина.

- Так… - она критически оглядела кабинет. - По всему видно, что вы тут открыли комнату плача. А у меня в кабинете - комната смеха. Думаю, Даниэла, нам стоит махнуться кабинетами для равновесия…

- Джина! - Даниэла, как обычно, не смогла сдержать улыбки.

Каролина тоже улыбнулась:

- Я знаю, что теперь, благодаря вам, моя жизнь изменится…

Голос ее опять задрожал, и Даниэла сочла необходимым переменить тему:

- Когда ты познакомишь меня с Лалито? Я бы так этого хотела…

- Ты любишь детей? - спросила Каролина.

- Очень… - Даниэла взглянула на Джину. - К сожалению, у меня не может быть детей…

- Ну… если бы ты послушалась доктора и прошла курс лечения… - пожала плечами Джина.

- Ты же знаешь, я хотела, - перебила ее Даниэла. - Но видишь, как получилось…

- Ах, Каролина! - Джина не могла долго говорить о грустном. - Мы все тут такие красавицы и так любим детей! Я, например, буду замечательной мамочкой…

Все три женщины рассмеялись, и Каролина, нехотя поднявшись, пошла к двери.

- С вами хорошо… Но мне нужно идти отрабатывать зарплату, - сказала она. - Пойду помогу Росе.

Она открыла дверь, но тут же отпрянула. В комнату, едва не сбив Каролину, влетел Херардо:

- Извините!

- Летишь, как на крыльях любви… - прокомментировала Джина. - Что это с тобой, Херардо?

- Даниэла… - Херардо присел на диван возле нее. - Я пришел сказать, что приговор Альберто уже вынесен…

Медленно поднявшись, Даниэла смотрела на Херардо.

- Десять лет… - выдохнул тот.

Даниэла почувствовала, как кровь прилила к вискам. Ноги ее ослабели, и она без чувств рухнула на пол.

- Что с тобой, Даниэла?! - Херардо и Джина бросились к ней.

Каролина, стоявшая у двери, прислонилась к стене и, теряя сознание, медленно сползла вниз.

Склонившиеся над Даниэлой Херардо и Джина не сразу обратили на это внимание. Только когда Херардо послал Джину за нашатырным спиртом, она обнаружила упавшую Каролину и, выскочив из кабинета, позвала на помощь. Вбежали Роса и еще несколько сотрудниц. Они занялись Каролиной, и Джина поднесла пузырек со спиртом к лицу Даниэлы. Херардо нежно поддерживал голову Даниэлы. Теперь он жалел, что сообщил ей о приговоре. Надо было послушаться Фелипе и подождать с этим. Или, во всяком случае, как-то подготовить Даниэлу. Но он-то думал, что несет радостную весть. Конечно, конечно… В который уже раз он убеждался: нельзя доверять тому, что говорит женщина. Даже такая женщина, как Даниэла. Она может сколько угодно твердить, что не любит Альберто и хочет видеть его за решеткой, но, как только доходит до дела, падает в обморок при одном упоминании о том, что любимый ею прохвост приговорен к заключению…

Едва очнувшись, Даниэла расплакалась. Десять лет… Это невозможно. Она, конечно, считала, что Альберто должен понести наказание, но такой срок… Ей казалось, он и так достаточно наказан… Может, в глубине души он даже искренне раскаялся в содеянном. Просто из гордости не захотел признаться ей в этом, когда она навещала его в тюрьме. Десять лет… Эти десять лет станут наказанием и для нее, Даниэлы. Она постоянно будет мучиться мыслью, что он там страдает из-за нее. А что будет потом, когда через десять лет он выйдет из тюрьмы?

- Там посмотрим! - неунывающую Джину было не прошибить всеми этими слезливыми доводами. - Времени у нас еще немножко есть, подруга!

- Что касается раскаяния Альберто, то я сильно в этом сомневаюсь, - поддержал Джину Херардо.

Даниэла тяжело вздохнула. Как она могла объяснить им, что первая волна горечи, негодования, смертельной обиды, захлестнувшая ее, когда она узнала о предательстве Альберто, уже прошла? Теперь в сердце ее были пустота и устоявшаяся тупая боль, которую она почти уже научилась не замечать. Она не стремилась отомстить. Более того, зная Альберто, она скорее склонна была сравнивать его с напроказившим ребенком, чем с сознательным злодеем. А кто же мстит ребенку? В последующие дни Даниэла старалась избегать разговоров об Альберто, но Джина понимала, что мысли подруги постоянно крутятся вокруг мужа. Она, как могла, пыталась отвлечь Даниэлу и в какой-то степени ей это удалось. В конце концов приготовления к круизу увлекли Даниэлу. В спорах с Джиной она забывала о своих печалях…

- В этих купальниках мы будем выглядеть, как мечта! - заявляла Джина.

- Только не в бикини! - охала Даниэла.

- Просто ты завидуешь тому, как мне идет бикини! Смейся, смейся… - Джина с улыбкой обнимала подругу. - Так-то лучше… Мне нравится, когда ты смеешься.

- Мне тоже нравится смеяться, - уверяла Даниэла. - Только не всегда это возможно.

- Вот еще! Хотеть - значит мочь!

- Знаешь, - как-то призналась Даниэла, - а мне, честное слово, нравится эта твоя идея с круизом! Я уже начинаю считать днило отъезда…

- Оглянуться не успеешь, как мы будем на теплоходе! - заверила Джина.

Время действительно пролетело незаметно. Ночь перед отъездом Джина провела у Даниэлы. Подруги почти не спали. Утром Фелипе и Херардо заехали за ними, чтобы проводить в аэропорт. Вещи были спущены вниз. Мужчины уложили их в машину и остались ждать, но Даниэла и Джина все не появлялись.

- Можно подумать, что они собираются на конкурс красоты, - проворчал Фелипе.

Херардо рассмеялся, но на душе у него было неспокойно. Умом он понимал, что Даниэле необходимо уехать из Мехико, хотя бы ненадолго - слишком много потрясений пришлось ей пережить за последние дни. Но сердце его противилось разлуке. Именно теперь, когда он чувствовал, что особенно нужен Даниэле и что его верность способна наконец-то пробудить в ней ответное чувство, она уезжала от него…

Фелипе тоже был мрачен, хотя и пытался шутить. В последнее время Джина слишком часто стала заговаривать о женитьбе. И хотя говорила об этом вроде бы в шутку, Фелипе слишком хорошо знал ее, чтобы верить ее веселому тону. Он понимал, что нужно на что-то решаться, но все оттягивал момент окончательного объяснения. Ему не хотелось терять Джину, но и женатым человеком он себя совершенно не представлял. Жениться означало забыть о себе, взвалить на себя неимоверный груз ответственности. Прощай, беззаботная холостяцкая жизнь, прощайте, ипподромные лошадки! Но что же тогда остается? Работа да забота о семье? Забота и снова работа? Страшно даже подумать об этом. Фелипе гнал от себя мрачные мысли, твердил себе, что Джина слишком сильно любит его, чтобы бросить и выйти замуж за другого, но настроение ее перед круизом вовсе ему не нравилось…