Исповедница - Терри Гудкайнд

Девочка сквозь плотную стену деревьев посмотрела на солнце, проверила свое расположение относительно него, чтобы точно знать, в какую сторону следует двигаться дальше. Затем рассмотрела варианты маршрутов побега. Вон та широкая тропа, чуть в сторону от дороги, – лучше всего подходит для того, чтобы поскорее скрыться. А еще там есть неглубокий, с каменистым дном, ручей, пересекающий луг. На противоположной стороне луга ручей примыкал к дороге и дальше бежал рядом с ней, и они оба уходили в глубину леса на юго-восток.

Солнце, низкое и красное, кажущееся огромным, висело почти над самым горизонтом. Цвет его был почти такой же, как у царапин, оставшихся на ее руках, когда она пробиралась сквозь кусты.

И прежде чем Рэчел осознала происходящее, прежде чем как следует обдумала все, ее ноги пришли в движение. Казалось, у них появился собственный разум. Сделав несколько шагов, выбираясь из кустов, она кинулась стрелой через открытое пространство прямо к лошади.

Уголком глаза Рэчел заметила фигуру человека, когда тот вдруг резко сел в высокой траве. В точности как она и предполагала – он там спал. В кожаном жилете с металлическими заклепками и с ремнем, на котором держались ножи, он явно походил на солдата Имперского Ордена. Похоже, он здесь один. Вероятно, отправлен на разведку. Все так, как учил ее Чейз – солдаты-одиночки Имперского Ордена, как правило, шпионы.

На самом деле ее не очень-то и беспокоило, кто он. Ей была нужна лошадь. Ей следовало бы бояться этого человека, но она не боялась. Ее страшила лишь возможность остаться без лошади и опоздать.

Человек отшвырнул одеяло и тут же вскочил на ноги. Он двигался очень быстро, но за лето ноги Рэчел еще больше окрепли и стали длиннее, и она мчалась довольно резво. Солдат что-то прокричал в ее сторону. Ее же это нисколько не заботило, она продолжала нестись к гнедой кобыле.

Человек что-то бросил в нее. Она видела, как это пролетело над ее левым плечом. Нож. С такого расстояния это был безрассудный бросок – наудачу, как сказал бы Чейз. Он научил ее концентрироваться и точно целиться, и еще многому другому касательно ножей. И она, разумеется, знала, что бегущая мишень очень трудна для поражения.

Так оно и было. Нож пролетел на заметном расстоянии от нее и с мягким стуком воткнулся в поваленный ствол, лежащий на пути между ней и лошадью. Рэчел, лишь ненадолго притормозив, выдернула нож из подгнившего дерева и сунула за пояс.

Теперь это ее нож. Чейз постоянно советовал Рэчел забирать оружие врагов всегда, как только представляется возможность, и быть готовой воспользоваться им, особенно если оружие более качественное, нежели то, что было у нее. Он учил ее, что в ситуации выживания следует пользоваться всем, что окажется под рукой.

С жадностью глотая воздух, она пробежала под носом лошади и схватила концы поводьев, но оказалось, что они привязаны к ветви поваленного дерева. Ее пальцы суматошно трудились над тугим узлом, но слишком онемели от холода. Они соскальзывали с кожи, не цепляясь за нее. Рэчел хотелось кричать от разочарования, от краха всех надежд, но вместо этого она продолжала распутывать узел. И как только поводья оказались свободны, она ухватила их одной рукой. И тут же неподалеку заметила седло.

Она бросила взгляд на разведчика, когда он вновь закричал, понося ее последними словами. Он быстро приближался. У нее не было времени оседлать лошадь. Седельные вьюки – вероятно, полные припасов – лежали прислоненными к седлу. Она просунула руку под ремень, соединявший оба вьюка, и закинула на вздрагивающую лошадиную шею.

Развернувшись, она ухватилась за лошадиную гриву и, крепко держась за нее, запрыгнула на непокрытую спину лошади. Дорожные вьюки были тяжелыми и едва не соскользнули, но она удержала их и вернула на место. Хотя лошадь не была оседлана, но уздечка оказалась на месте. Где-то в тусклых глубинах своего сознания Рэчел ощущала удовольствие от тепла этого животного.

Она передвинула тяжелые вьюки на загривок лошади, впереди своих ног. Внутри них наверняка есть и пища, и вода. Ей наверняка понадобится и то и другое, если она сможет продолжать путь достаточно долго. А она-то как раз и предполагала, что это будет долгое путешествие.

Лошадь фыркнула и дернула головой. У Рэчел просто не было времени, чтобы задобрить животное, как учил ее Чейз. Девочка отпустила поводья и поддала лошади пятками по ребрам. Та скакнула вбок, с подозрением относясь к своему новому всаднику. Рэчел обернулась через плечо и увидела солдата совсем рядом. Ухватившись одной рукой за гриву и удерживая другой поводья, Рэчел наклонилась вперед и еще раз ударила лошадь пятками по бокам и, дополнительно, рукой по спине. И кобыла понеслась стрелой.

Человек, посылая проклятия, сделал неимоверный прыжок, надеясь схватить уздечку. Рэчел дернула поводьями в сторону, и лошадь послушалась. Солдат пролетел мимо них и упал лицом в землю, крякнув от силы удара. Увидев вдруг, что копыта проносятся очень близко к нему, он закричал и постарался убраться с пути, его ярость уже перешла в испуг. Всего несколько дюймов отделяло его от того, чтобы оказаться растоптанным.

Рэчел не ощущала никакого триумфа. Она чувствовала лишь настоятельную необходимость спешить. Лошадь теперь ей поможет.

Она направила кобылу прямо к ручью у дальней границы заросшей травой поляны. Едва они переправились через широкий разлив мелкой воды, деревья сомкнулись вокруг, а их преследователь остался далеко позади. Вода брызгами разлеталась от скачущей лошади во все стороны. Каменистое дно, казалось, вполне устраивало животное, не сбивая хода.

Чейз научил Рэчел, как использовать воду, чтобы скрыть свои следы.

Каждый шаг этого галопа приближал девочку к цели, а все остальное было уже не важно.

Глава 7

Когда солдат, проходивший мимо повозок, стал кидать в его сторону сваренные вкрутую яйца, Ричард постарался поймать столько, сколько успел. Лишь затем сгреб с земли остальные и, сложив все на согнутую и прижатую руку, медленно отполз назад под повозку, укрываясь от непогоды. Это было холодное, жалкое подобие убежища, но все же лучше, чем сидеть под дождем.

Джон-Камень, набрав свою коллекцию вареных яиц, тоже поспешно вернулся под край повозки, подтягивая за собой цепь.

– Опять яйца, – с неприязнью заметил он. – Вот все, чем они нас кормят нас. Яйца!

– Могло быть и хуже, – заметил Ричард.

– Да ну? – возмутился Джон-Камень, не очень-то довольный своим питанием.

Ричард старательно вытирал яйца о свои штаны, пытаясь, насколько возможно, очистить скорлупу от грязи.

– Например, они могли бы скормить нам Йорка.

Джон-Камень нахмурился, взглянув на Ричарда.

– Йорка?

– Твоего приятеля по команде, который сломал ногу, – сказал Ричард, начиная очищать одно из яиц. – Которого прикончил Змеиное Лицо.

– А, этот Йорк. – Джон-Камень с минуту раздумывал. – Ты действительно думаешь, что в этой армии едят людей?

Ричард быстро огляделся.

– Если у них закончатся продукты, они начнут есть мертвецов. Если будут голодать, а мертвецы закончатся, они снимут новый урожай.

– Думаешь, у них могут закончиться продукты?

Ричард знал, что должны закончиться, но он не хотел говорить этого. Он сам наставлял д’харианские войска, чтобы они уничтожали не только каждый караван с продуктами из Древнего мира, но и саму возможность снабжать ушедшую на север вторгшуюся армию.

– Я просто заметил, что могли бы кормить и хуже, чем этими яйцами.

Теперь Джон-Камень несколько иначе взглянул на свою добычу и наконец неразборчиво проворчал в знак согласия.

И как только Джон-Камень приступил к очистке очередного яйца, он сменил тему разговора.

– Думаешь, нас заставят играть в джа-ла прямо под дождем?

Прежде чем ответить, Ричард доел и проглотил яйцо.

– Думаю, да. Но я лучше согласился бы играть и согреться, чем сидеть здесь и мерзнуть весь день.

– Пожалуй, так, – согласился Джон-Камень.

– Между прочим, – сказал ему Ричард, – чем скорее мы начнем разносить в пух и прах команды, съехавшиеся на это турнир, тем скорее мы поднимем собственный рейтинг, и тем скорее получим возможность с императорской командой.

Джон-Камень лишь усмехнулся такой перспективе.

Ричард проголодался, но заставил себя не спешить с едой и смаковать пищу. Пока они чистили скорлупу и молча ели, он внимательно следил за некоторой активностью, наблюдавшейся в отдалении. Даже под дождем люди были заняты самой разной работой. Сквозь заунывный шорох дождя, шум голосов, крики, споры, смех и громкие приказания, из кузниц доносился звон молотков.

Огромный лагерь раскинулся на плоских равнинах Азрита так далеко, насколько мог видеть Ричард – до самого горизонта. Сидя на земле, было трудно разглядеть значительную часть лагеря, находившуюся за линией обзора. Он мог видеть лишь ближайшие повозки и чуть дальше, как бы на втором плане, более крупные шатры. Мимо проходили лошади, мулы тащили телеги, пробираясь через толкущиеся массы. Люди, столпившиеся под дождем у кухонных шатров, дожидаясь еды, выглядели жалкими и ничтожными.