Столетовы. Часть 2. Алёна - Лена Гурова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Алёнка аж вздрогнула от последнего вопроса.
– Нет. Хотела уже дома. А почему дочке?
В аэропорту их встречал Борисов.
– Извини,ради бога, может ты не хотела меня видеть. Но там такой уровень горя, что я сам вызвался вас встретить. Не могу уже. Извини.
– Игорь, не до извинений сейчас. Нам нужна клиника, где делают УЗИ. Вези туда сначала.
Он не стал ничего спрашивать, повёз. И всю дорогу рассматривал в зеркале дальнего вида этих, так похожих между собой, женщин. Алёнка – вылитая Леночка двадцать лет назад. Только сейчас, подавленная горем, выглядела как ровесница своей матери.
Исследование подтвердило беременность Алёнки. Всё было хорошо. Не было только Вадима. И не будет уже никогда. Как это так? Зачем? Почему? И вечный вопрос: «За что?»
Когда они вошли в дом Вересовых, полный народа, их сначала и не заметили. Большая фотография Вадима Григорьевича Вересова, капитана второго ранга, перевязанная чёрной ленточкой и утопающая в море красных гвоздик, «встретила» их первая. Алёна подошла и стала гладить. Влад, брат Вадима, подскочил к ней, обнял. Алёна подняла глаза и…
Очнулась она уже в комнате. Рядом мама.
– Ты вообще ничего не соображаешь? Она же приняла тебя за Вадима. Бедная девочка никогда не видела вас вместе. Уйди отсюда, и постарайся не лезть ей на глаза, хотя бы сегодня.
Влетел Игорь Николаевич с подносом с фруктами и водой. Налил в стакан, подал Алёне.
– Не надо никого выгонять, я просто очень устала. Если можно, оставьте меня одну.
– Алёночка, родная моя! Конечно, отдыхай. Ещё всё впереди, – выдохнула Люсьена и вылетела из комнаты, чтобы уже разрыдаться на всю, не беспокоя девушку.
– Отдыхай, моя любимая. Тебе нужно думать о маленькой жизни, которая уже растёт в тебе, на всё реагирует и тоже горюет о папе. Что тебе приготовить? Я не спрашиваю, хочешь или нет. Что ты будешь есть?
– Всё, что угодно. Привезут самое свежее, только скажите что.
Елена вздрогнула. За спиной всё это время стоял Борисов. И все следующие дни он следовал за ними, как тень. И очень кстати. Алёнка в конце дня просто висела у него на руке от изнеможения. Сил ей, явно, не хватало.
Вечером, перед вылетом, Алёнка призналась Люсьене, что у неё будет ребёнок. Она сначала не хотела, считала преждевременным. Но чем больше общалась с матерью Вадима, чем больше узнавала о нём самом из рассказов его друзей, родственников, тем больше ей хотелось остаться здесь, в этом доме, в комнате её любимого человека. Тем более, что с работой здесь было решено давно, и её ждали.
– Господи, ты услышал меня. Больше всего на свете я хотела этого. Мой дорогой, мой замечательный мальчик теперь не ушёл. Он продолжится в своём чаде. И самое главное, что именно наша Алёнушка будет его матерью. Я век буду благодарить тебя за то счастье, которое ты успела подарить моему сыну. Последние месяцы он просто летал, сиял от радости, жил, весь устремлённый в будущее. Ведь у него была ты.
И первый раз за все эти страшные дни Алёна плакала навзрыд с Люсьеной и мамой Леной.
– Мамочка, можно мне остаться здесь? Если мама Люся разрешит. Ну что мне делать там, в нашем городе?
Женщины замолчали, осмысливая сказанное.
– Но тебе же рожать, – выдохнула Елена.
– Да, конечно, конечно. Я даже и не мечтала об этом. – Обрадовалась Люсьена.
Они ещё долго обсуждали что да как, и было решено оставить Алёну с Вересовыми, её новыми родственниками.
Уезжала Елена Ивановна Столетова с тяжёлым сердцем. Ей всё время хотелось плакать. Она не позволяла при Алёнке сильно расслабляться и, видимо, накопилось. Провожать её никому не позволила. В аэропорт приехала с Борисовым. Они устроились в кафешке, время ещё было. Молчали. С Игорем всё время здоровались, это стало раздражать.
– Ты езжай уже. Я сама себя посажу. У меня только ручная кладь.
– Я понял тебя. Пойдём-ка.
Он привёл Елену в вип-зал, где они были одни. Им тут же подали горячий кофе, шоколад и вкусно пахнущие булочки. Нарисовалась картинка из прошлого: они с Алицией ещё в постели, только вчера прилетевшие в Италию. И Витторио, в проёме между комнатами со столиком на колёсиках и тоже с кофе, с шоколадом и булочками… Слёзы потекли рекой. У неё всегда так, если уж плачет, так с водопадом. Борисов не бросился успокаивать. Он понял – ей нужно прореветься. Игорь и сам еле держался. И чтобы не опозориться, начал говорить.
– Леночка, ты не волнуйся. С твоей дочерью ничего плохого не случится. Я тебе ручаюсь. И клянусь, если нужно будет твоё присутствие, сообщу первым. Ей хочется побыть в обстановке, в которой жил Вадим. Это же так понятно. И с работой помогу. Я уже стал неплохим специалистом в области дизайна.
Мама Лена даже улыбнулась сквозь слёзы, вспомнив рассказы своих восточных девчонок о реальной помощи Борисова и его компании. Сколько лет прошло с того злополучного дня, когда она убегала от него, бросив всё? Почти четверть века… И всё давно забыто, быльём поросло…
– Я очень благодарна тебе за поддержку. И не сомневаюсь, что Алёнка попала под твоё надёжное плечо. Проводи меня.
Она чмокнула его, вытерла след от губной помады на его щеке, надела очки, чтобы не видно было слёз и пошла на посадку.
И который раз в своей жизни он от всего сердца пожелал Елене счастья с другим, счастья с отцом её детей. Это же какими высокими душевными качествами нужно обладать !? Он любил её и желал любимой женщине только мира и добра. Право на ошибку имеют все, но не все выполняют обязанности по её устранению. Борисов про себя всё знал, но ничего не изменишь, давно…
Когда дома узнали, что Елена оставила свою беременную дочь на другом краю света, она получила такой нагоняй от своих домашних, что икать пришлось несколько месяцев. Даже младшие дети показали своё фи, отказавшись рассказать ей, как они без неё тут жили. Но Алёнка звонила почти каждый день, рассказывала, как хорошо её устроили Вересовы, что у неё очень интересная работа, хорошие девочки, помогают во всём. Чувствует она себя великолепно, лопает всё подряд, особенно морепродукты. Много гуляет с Ларисой, женой Влада. Та тоже ждёт ребёнка, второго. Владислав в море, папа
