Выйти замуж за дурака - Надежда Первухина

Кошка резко обернулась., К нам бежала, раззявив рот в крике, Олька.

– Что такое? – возмутилась кошка. Что вопишь ни свет ни заря?! Порядку не знаешь?

– Прости, матушка царица! Беда! Ко Сей приехал!

– Ко Сей?!

Кошка, шедшая на задних лапах, зашаталась. Мне пришлось ее подхватить, чтоб не' упала в пыль. Однако она не дала себе расслабиться и быстро пришла в себя.

– Беда, беда воистину, – тихо проговорила она. Ой, не вовремя явился Ко Сеюшка! А может, и наоборот – слишком вовремя!

И, произнеся этот загадочный монолог, Руфина, словно забыв про меня, помчалась на четырех лапах по направлению к нашему терему. Мы со служанкой переглянулись и тоже ринулись за хвостатой государыней.

Ко Сей Бессмертный на самом деле оказался невысоким, но весьма представительным мужчиной без определенного возраста. Жилистый, крепкий, с желтоватой кожей и характерными узкими глазами он был одет в темно-зеленый шелковый халат с запахом. Халат украшала вышивка золотом – маленькие птички типа колибри кружатся над пышными цветами типа пионов. Бритую голову Ко Сея украшала шапочка с золотым помпоном; сзади (видимо, прикрепленная к шапочке) висела длинная тонкая косица.

Ко Сей сидел в трапезной за, столом и рассеянно поигрывал сверкающей, даже на вид тяжелой кривой саблей.

– В баньке парилась, достопочтенная государыня? – вместо приветствия спросил он кошку. С легким паром тебя, как у вас говорится.

– Спасибо на добром слове, – напряженно ответила кошка. Пошто явился? Дело пытаешь аль от дела лытаешь?

Ко Сей усмехнулся, отчего его глаза превратились в едва различимые на лице щелочки. А зубы у него были… как в рекламе зубной пасты: белые и блестящие. Только не сняли еще ни одной рекламы, в которой бы у человека зубы были как у крокодила.

– Дело, дело я пытаю, Руфина Порфирородная! – отсмеявшись, заверил нервно подрагивающую кошку Ко Сей. Сама небось догадываешься, зачем я приехал. Как говорил великий кидайский муж древности Вынь Дадай, долги хороши тем, что их обязательно нужно возвращать!

Кошка зашипела:

– Договаривались же на срок до Филипповского поста! Постом отдала бы тебе весь должок!

– Посто-ом! – насмешливо протянул Ко Сей. Как сказано в великой книге «Богатство», сочиненной – мудрецами Ка Ма и Фэ Эно, никакие дела земные и никакие отговорки небесные не должны помешать выполнению долга. Письменной договоренности между нами, почтеннейшая, не было, и, значит, я имею право взыскать с тебя долг в любое время. Это время пришло. Мне срочно требуются мои четыреста пятьдесят связок серебряных монет. Плати, великая царица! – Голос импозантного кидайца стал визгливым, как циркулярная пила.

Тут в трапезную влетели оба кошкиных Ивана с мечами в руках:

– Где Ко?! Порешим злодея!

Ко Сей лишь лениво махнул рукой в их сторону, и Иваны застыли, как мухи в патоке.

– Эти молодые люди совершенно не обучены хорошим манерам и не знают почтения ни к возрасту, ни к сану, – заявил Бессмертный, неласково глядя на Руфину. Мне понятно, впрочем, откуда у этих юношей проистекает такое бесстыдство и непочтение, если их собственная мать…

– Молчи! – провизжала царица. Глаза ее полыхали ненормальным янтарным блеском. Просто какая-то Янтарная комната, а не кошка!

– Плати долги! – Ко Сеевы очи тоже засветились, но пронзительно голубым светом. Я не разбойник Че Са Ло, я пришел не за чужим, а за своим!

– Нет у меня сейчас столько наличными, – призналась кошка. Столько серебра… Не крышу же с царских палат срывать, чтоб долг тебе отдать. Может, акциями Фигляндского банка возьмешь? Хоть часть. Сам пойми, мы только что свадьбу отыграли, потратились.

– У меня нет ни малейшего интереса к вашим свадьбам, тем более что моего имени даже не было в списке приглашенных, – с прохладцей в голосе сказал Ко Сей. Хотя наши мудрецы Хо Дивон и Мол Чи и учат, что истинно великий в делах муж сторонится всего суетного, моему истинному «я» было несколько обидно подобное пренебрежение. Поэтому никаких акций я не возьму. Хоть и ценна бумага, она все же не золото и не серебро. Как сказал поэт:

С бумагой в руке ты подобен букашке.

А золото есть – ты уже человек.

– Ты мне тут своих поэтов не цитируй, – сухо проронила кошка. Устроил… поэтический утренник. Чем тебе акции не угодили, косоглазина?

– Спокойно проигнорирую оскорбление, тем более что исходит оно из слабых женских уст, – сообщил Ко Сей, но вопреки словам его пальцы стиснули рукоять сабли. Я пришел по важному делу и вынужден выслушивать непристойности. Золото давай! Или серебро, только побольше! – сменил он вежливый тон на крик.

– Нету у меня сейчас! – завопила и кошка.

– Тогда ты знаешь, чем еще можно рассчитаться!

Я решила вмешаться.

– О каких долгах идет речь? – осведомилась я .у Ко Сея тоном судебного исполнителя.

Тут Кощей соизволил глянуть и на меня.

– Почтеннейшая, – с мерзкой ухмылочкой заговорил он. Великий учитель и вождь Кидая Хось Нехось говорил; «Истинный муж не снисходит до объяснений со сварливой женщиной». Лучше вам, почтеннейшая, не вмешиваться в дела, которые не касаются вас.

Меня охватил гнев. Этот китаец, то есть кидаец, совершенно лишен умения разговаривать с порядочными женщинами!

Я вознамерилась закатить нахальному почти сказочному персонажу пощечину, но Руфина вцепилась мне в поневу:

– Не лезь, Василисушка! Не твоя то забота. Ко Сей правильно с меня долг требует. Проигралась я ему.

– Это как? – вытаращила глаза я.

– В наперсток играли, – вздохнула кошка.

– Вот-вот! Истинно так! – часто закивал Ко Сей. Играли. И проиграли. Скажи спасибо, кошка-царица, что я еще на твой долг не налагал никаких процентов, хотя это совершенно неслыханное дело для Кидая. И ждал я, сколько мог. А теперь, извини великодушно, деньги нужны.

– У тебя и так их сто сундуков злата-серебра! – вскинулась Руфина. На что тебе еще-то! Ай вечную молодость купить решился?

– То не твоя забота, почтеннейшая, – отрезал Ко Сей, плотнее запахивая свой блестящий халат, – Твоя забота – платить. Или же, как и положено между порядочными деловыми людьми… возместить вещами согласно номиналу.

– Какими вещами? – удивилась я.

– Волшебными, – тихо пояснила Руфина. Ее апельсиновая шерстка потемнела и потускнела, глаза погасли. Мне ужасно стало ее жаль.

– Так пускай забирает их Ко Сей! – тихо предложила я, вспомнив про сундук с сапогами-скороходами, скатертью-самобранкой да другими раритетами, но тут наткнулась на острый Руфинин взгляд:

– Ты что, Василиса, рехнулась?! Ты так все царство по миру пустишь. Нешто можно этому кидале и жулику волшебные вещи в руки давать!

– Я вынужден опять выслушивать несправедливые обвинения! – Ко Сей нахмурился. А между тем сама виновница проигрыша сидит как ни в чем не бывало. Хотя перед игрой я предупреждал ее словами почтенного Жу Ли: «Не умеешь держать сабли – не выступай против конницы». Сама виновата, почтеннейшая!

– Сама… – вздохнула Руфина. Но вещей не отдам! Это государственное достояние!

– Ну тогда, – развел холеными ручками Ко Сей, – остается третий путь…

И противно засмеялся. От его восточной импозантности и велеречивости не осталось и следа.

– Понятно, – мрачно сказала Руфина. Дай хоть с родственниками попрощаться.

– Пять минут, не больше! – погрозил пальцем Ко Сей. У меня еще на сегодня много важных дел. Как вы говорите, целая куча.

– Подождет твоя куча, – огрызнулась Руфина и подошла вплотную ко мне. Поманила лапкой.

Я присела на корточки, чтоб лучше ее слышать.

– Глупость я сделала, Василиса, теперь должна расплачиваться за нее, – торопливо зашептала кошка. Денег нет, поэтому иду я в кабалу к Ко Сею. То ненадолго, не волнуйся. Я ему долг отработаю и вернусь!

– Ты что… натурой отрабатывать будешь, что ли? – испугалась я.

– Да нет, куда ему!.. злорадно усмехнулась кошка. Он уж давно от мужской немощи страдает, вот и злится оттого. Я ему по хозяйству надобна: ведь у Ко Сея никто не стирает, не убирает, не готовит. Черную работу буду исполнять, да то царице не зазорно… Ты вот что, Василиса, слушай: остаешься вместо меня за главную. Царство на тебя оставляю. И на твоего Ванечку, потому как от старшего моего царевича проку мало, он вон стоит, а меч и держать-то правильно не может! Берегись Аленки, вникай во все, волшебные вещи никому не отдавай!

– Хорошо, – торопливо, кивнула я.

– И вот еще что. Голос кошки упал до совсем тихого шепота, – Давай с тобой условимся: никому ничего не говори про Альманах-книгу! Не знаешь про такую, и все тут!

– Так я и в самом деле не знаю… – растерялась я.

– И хорошо! Аленка к тебе всяких своих наушников подпушать будет, говори и ходи с оглядкой, потому как без меня Аленка еще пуще во власть войдет… И давай уговоримся, Василиса, даже если я к тебе приду, не верь мне, покуда заветного пароля не услышишь!