Жажда III - Макс Вальтер

И пока Макс отвлекал учителя, Машка была отправлена на «шухер», а мы проникли в тайное логово. Самые худшие ожидания оправдались тут же, достаточно было осмотреть котелок с варевом, что стоял на небольшой, глиняной печурке. Грог лишь пошебуршил в нём деревянной ложкой на длинной ручки и сразу отпрянул с выражением неприязни на лице. Я повторил его манёвр и тоже невольно поморщился, когда на поверхности бульона показалась человеческая кисть. Более тщательный досмотр показал нам ледник под полом, где обнаружились разделанные другие части тел.

В принципе мы и без того, исходя из рассказа, догадывались о гастрономических предпочтениях соседа. Но одно дело предполагать и совсем другое — увидеть, убедиться. Похоже, что несмотря на своё сумасшествие, Штык тоже понимал: нельзя нам показывать всё это. Отчего и не допускал нас сюда, кричал, капризничал, закатывал настоящие истерики, даже падал на пол перед дверью, разве что ногами и руками не сучи́л.

Среди нас мгновенно вспыхнуло бурное обсуждение, которое неминуемо переросло в беспорядочный спор. Во многом я был согласен с друзьями, жить с таким соседом, по меньшей мере, неприятно. Я выслушал мнение каждого, даже Макса, но своё решение так и не изменил. Мы здесь гости и навязывать свою точку зрения Штыку, просто не имеем права. Ну заставим мы его питаться нормально, а через неделю уедем. А для него это может быть единственный способ заставлять себя жить дальше. Возможно, я и не прав, не знаю, впервые столкнулся с такой ситуацией.

Сегодня пошёл четвёртый день, как мы здесь живём, от Штыка никаких проблем, кроме непрерывного бормотания по поводу и без. Грог уже который день подряд подбивает клинья к Машке, пытается склонить девушку к интиму, но пока безуспешно. Даже Светку просил с ней поговорить, правда, та отказалась, мотивируя это тем, что никогда не лезла в чужие отношения и впредь не собирается. И это, наверное, единственное наше развлечение — наблюдать за тем, как Машка каждый раз отшивает Грога, а тот психует и ведёт себя под стать Штыку. Тоже бормочет всякие проклятия и ходит с мрачным, задумчивым видом.

В целом делать было совершенно нечего. Судя по вялому, размеренному утру, нам предстоит прожить очередной день без событий. Вот сейчас я сижу за столом в ожидании завтрака и мерно стучу по нему зажигалкой. Света, по этому поводу, сделала мне уже два замечания, но я специально продолжаю, тем самым провоцируя скандал. А всё от того, что больше нечего делать.

— Ты сейчас точно выпросишь, — пригрозила мне тряпкой та.

— Так я, может, этим и занимаюсь, — растянул я на лице ехидную улыбку. — Не могу без дела сидеть. Какая-то странная тенденция в последнее время прослеживается.

— Ну а что ты предлагаешь? Может, нам самим пойти искать бабу Валю?

— А почему нет? Один раз у нас это уже получилось.

— Знаешь, а я почему-то не верю в то, что она рулит всеми этими уродами. Ну не похожа она на суперзлодейку.

— А ты знаешь, как они обычно выглядят?

— Да при чём тут это вообще? Ты просто с ней не общался.

— Просто она хитрая тварь.

— Ну не знаю, не похоже было. Обыкновенная бабулька, и глаза у неё добрые. Да и не стыкуется у меня её рассказ о прошлом, концлагерь там и всё такое. Человек, который через это прошёл, ни за что не заставит пережить подобное других.

— Да, может, она и не была ни в каком лагере, сочинила легенду…

— И зачем ей это?

— Я-то откуда знаю, возможно, чтобы ты её пожалела.

— Всё равно как-то бессмысленно, — пожала плечами та и отвернулась к печке, где варилась перловая каша. — Не верю я в это, вот что хочешь делай.

— Тогда кто она? Почему так спокойно жила где-то на отшибе? Почему злые её не трогали? Старый сказал, что все данные о ней засекречены, это, по-твоему, как?

— Так она же на правительство работала, на военных.

— Вот именно! И что-то мне подсказывает, всё это дерьмо — её рук дело.

— А вот это вполне возможно. Хрен их там знает, что они в своих лабораториях разрабатывали. Доигрались в Бога…

Светка тяжело вздохнула и замолчала, а я снова принялся стучать зажигалкой о стол. Дверь в дом распахнулась, и внутрь ворвался разгорячённый после тренировки Макс. Следом, бормоча без остановки, вошёл Штык. Судя по постоянно повторяющимся фразам, он был очень доволен успехами пацана, хотя это и без того прекрасно читалось на физиономиях обоих. Через пару минут дверь снова распахнулась, на этот раз запустив в дом Машку. Она шла с независимым видом, а следом, с вёдрами в руках и рожей, будто кот сметаны нажрался, пожаловал Грог.

— Долго вы что-то за водой ходили, — хитро прищурившись, заметила Светка.

— Ну так… — начал было с ухмылкой Грог, но поймав строгий взгляд девушки, резко сменил тему. — Мутная какая-то вначале шла, сливать пришлось.

— Мы как-то так сразу и подумали, — включился в новую беседу я.

— Ой, да пошли вы, — беззлобно отмахнулся тот и уселся рядом со мной на скамейку. — Зависть — это смертный грех. Ты мне вот что скажи, шеф, ты на связь сегодня выходить собираешься?

— Ты сам как думаешь?

— Это хорошо… Надеюсь, старый приедет, ещё неделя такой херни, и я начну жиром обрастать, а там ещё и детей завести захочу… Штык, ты бы хоть книг сюда натаскал или водки, у тебя тут от скуки сдохнуть можно.

— Сдохнуть, нельзя сдохнуть, просто так нельзя, я охотник, я не могу, — тут же завёл старую пластинку тот. — Сдохнуть успеем, да, все сдохнем, может завтра, может через год, а просто так нельзя, нет, грех это, грех…

* * *

Я сидел на чурке для колки дров возле бани, курил и нервно крутил в руках маячок. Старый, наверняка ещё Советского производства, с выдвижной антенной, тумблером сбоку на корпусе и с крохотной лампочкой-индикатором возле него. Его функция простая: послать радиосигнал определённой чистоты, который можно запеленговать в любой точке света, ну и определить, откуда он исходит.

Бросив взгляд на часы, я поднялся с пня, щёлкнул тумблер, вышел на открытую местность, где поставил прибор на землю и снова закурил. Сеанс продлится всего полчаса, надеюсь, за это время Старый успеет запеленговать наше местоположение. Если завтра никто не явится, будем, наверное, потихоньку отсюда сниматься. Грог прав — от безделья уже мозг пухнет. Я готов