Взрывоопасные сестрички - Джейн Хеллер

– Вот так просто! – Я пришла в восторг от того, как быстро нынче лечат смертельно опасное заболевание.

– Если вкратце, то это довольно обычное дело, – согласился он. – Артерия – нечто вроде трубы, и убрать то, что затыкает эту трубу, – все равно, что прочистить вашу раковину. Проблема в том, что люди с закупоркой артерии склонны к рецидивам. Я уже объяснил это вашей матери.

– И как она к этому отнеслась? – поинтересовалась я. – Мама не привыкла болеть. Она всегда отличалась независимостью.

– И снова обретет свою независимость, – заверил нас доктор Гиршон. – Но вначале она обязательно будет испытывать депрессию. Ей придется осознать, что она тоже смертна. Вероятнее всего, она будет злиться. Обычный «Ну почему я?» синдром. И задаваться вопросом, почему она обречена на фамильные болячки. Она может даже винить себя за то, что годами скрывала свои эмоции. И конечно, ей придется учиться жить свободно, без дамоклова меча над головой. Но я всегда буду рядом. Мы все трое будем рядом, верно?

Доктор Гиршон положил левую руку мне на плечо, а правую – на плечо Шэрон, как тренер своим ведущим игрокам, чтобы поддержать их.

– Будем, – ответили мы с Шэрон доктору, продолжавшему говорить, поучать и теребить нас, напоминая, что мы – команда, и все вместе поможем восстановить здоровье Леноре Пельц.

«Бог ты мой, да этот мужик совсем не похож ни на одного из врачей, с которыми мне доводилось сталкиваться», – подумала я. Никакой грубой фамильярности. Никакой властности Хозяина Замка. Никаких попыток скрыться от семьи пациента. О таком докторе можно только мечтать, пожалуй, он способен расположить к себе и как мужчина.

«Прекрати это! – обругала я себя. – Ты не сделаешь ничего, что нарушит перемирие с Шэрон, независимо от того, приятно ли тебе ощущать руку Джеффри Гиршона на своем плече».

– А теперь возвращайтесь к вашей матери, – порекомендовал он нам. – Я же иду домой, но непременно загляну к ней утром.

– А если ночью ей станет хуже? – спросила я.

– Не волнуйтесь. Тогда меня вызовут.

– Дайте нам номер вашего телефона, чтобы мы могли связаться с вами напрямую, – твердо заявила Шэрон. – Хотя нам неловко тревожить вашу жену и детей.

Доктор Гиршон, улыбнувшись, покачал головой:

– Жены нет, детей тоже. Есть всего лишь огромный дом в Сьюел-Пойнте, который я оставил себе после развода. Моя жена перебралась в Аспен.

Я старательно избегала взгляда Шэрон.

– И все же лучше, чтобы меня вызвали из госпиталя, – продолжил он. – Кроме того, я не думаю, что у вашей матери ночью возникнут серьезные проблемы. Что же касается вас, – кивнул он нам с Шэрон, – вам я предписываю хороший сон. Вам обеим выпали не самые легкие двадцать четыре часа. Слава Богу, что вы есть друг у друга.

– Да, – ответила я, потрепав старшую сестренку по спине.

– Это точно, – отозвалась она, ткнув меня локтем под ребра.

– Ваша мама – счастливая женщина, у нее такие любящие дочери. Любящие и очень симпатичные, смею заметить.

Глава 7

Мы с Шэрон провели с мамой еще часок. В какой-то момент зашла Вики, медсестра, вытурившая нас из маминой палаты за плохое поведение, сообщив, что ее дежурство закончено и она идет домой, а на ее место заступает ночная сестра. Мы поблагодарили Вики за заботу о нашей маме и сказали, что будем рады видеть ее, посвежевшую и отдохнувшую, в понедельник утром.

Вскоре после этого мы решили, что пора дать маме отдохнуть. Поцеловав ее на ночь, мы покинули больницу. Мы обе совершенно выдохлись, поэтому перед тем, как направиться домой, зашли в «Праунброкер», популярную в Сьюел-Пойнте забегаловку.

Ресторан был забит битком – типичная ситуация во Флориде в феврале, – но мы получили место за двадцать минут, а еще через двадцать принесли наш заказ. Слишком усталые, чтобы беседовать, мы молча ели, лишь изредка перекидываясь словами насчет моего переезда в Стюарт. Я рассказала Шэрон о предложенной мне Мелиндой Карр работе. То, что я бросила карьеру на телевидении ради «какой-то развалюхи на берегу», как изволила она обозвать Убежище, привело сестру в изумление. Я объяснила, что мне необходимо сменить обстановку, работа смотрителя упала мне в руки, и я рада обосноваться в Стюарте, поскольку теперь буду поближе к маме, если она вдруг снова приболеет. Естественно, фраза о том, чтобы находиться поближе к маме, вызвала небольшую свару. Шэрон тут же заявила, что это она всегда заботилась о маме, тогда как я вечно заботилась только о себе и вообще не умею заботиться о ком бы то ни было. Что в переводе означало: я представляю собой угрозу, приехав сюда и узурпируя принадлежащую ей постоянную роль Хорошей Дочери.

«Да она в ужасе», – сообразила я, слушая ее сольное выступление. Я-то думала, Шэрон обрадуется, что разделит груз заботы о маме со мной. Шэрон же перепугалась до полусмерти, что после многих лет, когда мама принадлежала только ей, теперь придется уступить маму мне.

Бог ты мой, подумала я, да ведь это рецидив соперничества за папу. Снова.

Около девяти мы расплатились, встали из-за стола и направились к выходу мимо симпатичного ресторанного бара. Шэрон вдруг дернула меня.

– Что такое? – спросила я.

– Посмотри-ка, – указала она на сидевшую в углу бара парочку. Мужчина и женщина о чем-то горячо спорили. Мужчина активно жестикулировал, а женщина промокала глаза салфеткой, причем ни один из них не притрагивался к стоящим перед ними бокалам с шампанским.

– Не могу разглядеть… – прищурилась я.

– Это доктор Гиршон, – прошептала Шэрон.

И точно, это был мамин кардиолог, только без белого халата. И с ним сидела Вики, медсестра, в довольно вызывающем красном платье.

– А нам он сказал, что идет домой, – заметила Шэрон, пока мы стояли в дверях и наблюдали за парочкой.

– Похоже, они с Флоренс Найтингейл встречаются, – отозвалась я.

– Это ненадолго. Конечно, я не умею читать по губам, но судя по всему, он сообщил ей, что между ними все кончено.

– Вики выглядит очень расстроенной, – согласилась я. Как раз в этот момент Вики швырнула мокрую салфетку доктору Гиршону в физиономию. Салфетка на мгновение повисла у него на бороде, потом спланировала на пол. – Пошли, Шэрон, оставим их. Рвать с кем-то, отношения и так довольно трудно, зрители совершенно ни к чему.

Я повернулась, но сестра не двинулась с места.

– Тебе не кажется, что нам нужно поздороваться? Дав доктору Гиршону знать, что мы за него болеем, окажем ему тем самым моральную поддержку.

– Мы вполне можем сделать это завтра в больнице, – возразила я.

– Пожалуй.

Кинув последний взгляд на парочку у бара, Шэрон позволила мне увести ее из ресторана.