Две сестры. Честь рода - Елена Малиновская

Призрачное облачко после этого вторжения развеялось в мгновение ока, словно просто почудилось мне. Однако я готова была поклясться, что на самом деле слышала голос матери. Возможно ли это? Ведь у меня нет и никогда не было дара, подобного тому, которым обладает моя сестра.

– Хлоя, – уже утвердительно проговорил Лукас, а именно он потревожил мой покой, видимо, все-таки разглядев меня на фоне стены. – Почему ты молчишь?

– Не хочу с тобой разговаривать, – честно ответила я, не видя особых причин для того, чтобы хоть как-то смягчить свой резкий тон. Что скрывать, я была слишком обижена на Лукаса, чтобы пытаться соблюдать при общении с ним даже элементарные правила вежливости. При взгляде на него моментально вспомнились все те бессонные ночи, проведенные в обнимку с мокрой от слез подушкой.

Лукас вряд ли ожидал столь ледяного приема, поэтому замешкался на пороге, однако после секундной заминки все же вошел в комнату. Недовольно покосился на тлеющий из последних сил магический шар и прищелкнул пальцами, после чего сумрак комнаты разрезал яркий свет плотного сгустка пламени, сорвавшегося с его пальцев.

Я прищурилась, спасая глаза от столь резкой смены освещения, и демонстративно вновь отвернулась к окну, показывая, что мои слова о нежелании общаться с незваным визитером совершенно серьезны, а не проявление пустого кокетства.

– Ты же знаешь, что я не уйду, пока мы не поговорим, – негромко произнес Лукас, и половицы старого деревянного дома заскрипели под его ногами.

Я напряглась, ожидая, что он подойдет вплотную и насильно развернет меня лицом к себе. Однако этого не произошло. Лукас остановился так близко, что я чувствовала его теплое дыхание у себя на затылке и шее, отчего мурашки забегали по моему позвоночнику.

Больше всего на свете мне хотелось отпрянуть в сторону, но я терпела, стиснув зубы. Пусть видит, что я совершенно равнодушна к нему.

– Пожалуйста, не злись на меня, – хрипло проговорил Лукас. В отражении стекла я заметила, как он потянулся было приобнять меня за плечи, но в последний момент передумал, бессильно уронив руки. – Ты, наверное, ненавидишь меня. Позволь сказать хотя бы пару слов в свое оправдание.

Я упрямо молчала, хотя сохранять демонстративное равнодушие становилось все тяжелее и тяжелее. Я прекрасно понимала, что такое поведение ранит намного сильнее, чем шумный скандал и выяснение отношений, после которых часто следует не менее эмоциональное примирение. А у меня не было никакого желания прощать Лукаса. Слишком тяжело и долго я его забывала, чтобы так легко перестать думать о своих переживаниях и страданиях.

– Я понимаю, что очень виноват перед тобой, – негромко продолжил Лукас, убедившись, что я намерена и дальше молчать, делая вид, будто не слышу его. – Не скрою, я поступил некрасиво. Но дай мне хотя бы шанс объяснить свое поведение!

– А что, разве надо что-нибудь объяснять? – все-таки не выдержав, огрызнулась я. – По-моему, все очевидно. После окончания того невеселого приключения ты понял, что я тебе больше не нужна. И поспешил вернуться в столицу.

– Неправда, – мягко возразил Лукас, и я ощутила, как он легонько погладил меня по плечу, словно уговаривая не горячиться. – Я понял, что влюбляюсь в тебя. И, что скрывать, испугался. Хлоя, я признаю, что повел себя как последний трус! Но на меня навалилось столько событий разом. Смерть Оливера, который погиб на моих глазах, так и не раскаявшись в содеянном. Страх потерять тебя. Но самым тяжелым испытанием для меня оказался финальный разговор с Дугласом. Этот самоуверенный, наглый, напыщенный сверх всякой меры экзорцист распекал меня, словно маленького мальчика. И больше всего меня задели его слова по поводу наших возможных отношений. Помнишь, насколько уверен Дуглас был в том, что я обязательно влюблюсь в тебя? Что скрывать, я испытывал настоящее бешенство от того, как ловко и легко он поймал меня в ловушку зарождающихся чувств. Кому приятно осознавать, что поступаешь предсказуемо до безобразия? И я…

На этом месте Лукас запнулся, не в силах завершить свою прочувственную тираду постыдным признанием.

– И ты сбежал, – угрюмо подытожила я, сделав это за него. – Даже попрощаться со мной не смог достойно. Трусливо подсунул мне записку с пожеланием всего наилучшего – и все. Никаких объяснений своему поступку ты не соизволил мне дать.

– Просто мне было очень стыдно, – глухо проговорил Лукас. – Я понимал, что не должен так поступать, но ничего не мог с собой поделать. Если бы я остался, то тем самым подтвердил бы, что Дуглас видит меня насквозь. А значит, и все его слова обо мне оказались бы правдой. А я просто не мог смириться с этим.

– Я понимаю, – сухо произнесла я. – Была уязвлена твоя гордость. Можно сказать, на кону оказалась честь рода Одли против мимолетного увлечения. Выбор был очевиден, не правда ли?

– Не называй наши отношения мимолетным увлечением, – совсем тихо после томительной паузы попросил Лукас, и я опять ощутила его прикосновение. На сей раз он задержал свои руки на моих плечах, будто пытаясь согреть меня. – Не надо, Хлоя. Я был не прав. Я поступил с тобой жестоко и несправедливо. Все эти месяцы я мучился, не зная, как же надлежит поступить. Поверь, не было ни единого дня, когда бы я не вспоминал о тебе и наших поцелуях. Больше всего на свете я мечтал вернуться…

– Но не сделал этого, – жестоко оборвала его я и недовольно повела плечами. Лукас послушно убрал руки, и я продолжила, глядя на его расстроенное лицо через отражение в стекле: – Впрочем, это пустой разговор. Можно сколько угодно рассуждать о том, что ты собирался сделать. От этого реальность не станет иной. Куда важнее то, что ты в итоге все-таки совершил. Как ты попал в дом моего отчима?

– Я же сказал, что меня нанял твой сводный брат, – честно признался Лукас и сделал шаг назад, видимо, осознав, что попытка примирения провалилась.

Я обернулась к нему и с демонстративным удивлением вскинула брови.

– Не понимаю, – честно призналась я, скрестив на груди руки. – Насколько я помню, раньше ты специализировался на создании амулетов. Я считала, что твое намерение вернуться в столицу связано именно с желанием заняться прежней профессией, которая приносила тебе и выгоду, и удовольствие.

– По-моему, я четко написал тебе, что еду в Арилью для улаживания семейных дел и проблем с погребением брата. – Лукас криво усмехнулся, словно затронутая тема причиняла ему боль. – Да, в некотором роде ты права: мне всегда нравилась моя работа. Любой артефактник скажет, что нет ничего более прекрасного на свете, чем тот момент, когда в драгоценном камне вспыхнет и навеки запечатлеется неугасимой искоркой частичка твоего могущества. Но однажды мое увлечение уже привело к трагедии. Когда я узнал, что Оливер убил мою жену лишь из-за зависти ко мне и моему дару, то решил, что больше никогда не вернусь к этому занятию. Хватит! Одного столь жестокого урока мне оказалось более чем достаточно.

– И ты вздумал переквалифицироваться в охотника за призраками? – с нескрываемым скепсисом в голосе поинтересовалась я.

– Я захотел помогать людям, попавшим в тяжелую ситуацию, – мягко поправил меня Лукас, поморщившись от прозвучавшего в моем вопросе сарказма.

Я торопливо опустила голову, пряча в тени кривую усмешку. Если говорить откровенно, то я весьма сомневалась в том, что Лукас поступил разумно. Конечно, жуткая гибель жены и предательство брата послужили для него страшным потрясением, но я очень сомневалась, что из артефактника может получиться достойный экзорцист. Все-таки у каждого мага свой талант и свое предназначение в жизни. Я уж молчу про то, что недавние несчастливые события в Аерни, на мой взгляд, убедительно доказали: Лукасу лучше не вмешиваться в борьбу со слугами Альтиса. Это не его дело и не его головная боль.

– Сомневаешься в том, что я способен добиться успеха на этом поприще? – спросил Лукас, верно истолковав мое красноречивое молчание. Гордо вскинул голову, явно обиженный на мое недоверие. – Ну и зря! За эти полгода я уже участвовал в нескольких охотах на призраков. Правда, лишь одна из них была настоящей, в остальных случаях пришлось иметь дело со слишком бурной фантазией владельцев дома, но все равно. Я стою перед тобой живой и невредимый, а значит – я справился! Первый шаг по этой дороге уже сделан, и я не намерен никуда сворачивать с нее.

– Кто я такая, чтобы осуждать чужой выбор? – Я флегматично пожала плечами в ответ на несколько истерический выкрик собеседника. Подумала немного и зловредно добавила, напоследок постаравшись уколоть Лукаса как можно больнее: – И тем более я не имею права это делать, поскольку нас ничего не связывает. Твоя жизнь – твои решения.

Судя по всему, мой выпад угодил прямо в цель. Лукас помрачнел и отвел глаза. На неполную минуту между нами воцарилось молчание. То самое молчание, которое хочется разорвать отчаянным криком, лишь бы оно перестало давить тебе на уши и царапать сердце острыми безжалостными когтями безысходности.