Возмездие - Семен Цвигун

Млынский после небольшой паузы, все еще глядя на фотографию, глухо ответил:

— Всякое могло случиться… Мать очень болела… — Положив фотографию в карман, сказал Алиеву твердым, обычным голосом: — Пойдем, Гасан Алиевич, проверим готовность людей к переходу. Нужно спешить, скоро зима…

В густых зарослях черного леса расположился отряд Млынского. Небольшая поляна. Вокруг — несколько свежевырытых землянок. У одной из них на козлах висит котел.

На поляне в строю стоят бывшие пленные. В конце строя — Охрим. Передвигаясь вдоль шеренги, Серегин задает освобожденным солдатам вопросы. Обращается к первому из них. Тот представляется:

— Сержант Бейсамбаев Октай! 44-й полк 131-й стрелковой дивизии. В плен попал в июле под Ровно.

Серегин ведет запись в блокноте.

— Как это случилось? — спрашивает он.

— Контужен был, — отвечает Октай. — Подобрали…

— Воевать будешь?

— Так точно, товарищ капитан! — радостно восклицает Октай. — Буду!

Серегин переходит к следующему.

— Рядовой Игнат Осыка! 9-й отдельный стройбат. В плен попал в сентябре.

— Где?

— Под Шосткой, укрепрайон строили.

— Как попал в плен?

— Ну… окружили… С перепугу и сдался.

Бойцы засмеялись.

— Так ты и у нас с перепугу сдашься? — говорит Серегин под общий смех бойцов.

— Нет, товарищ командир, я теперь ученый!

— Ну, в бою увидим, чему тебя научили…

Из землянки выходит Алиев. Подходит к выстроившимся солдатам.

Серегин, увидев его, скомандовал:

— Смирно!

Все вытянулись.

Серегин докладывает:

— Товарищ комиссар, группа бывших военнопленных в составе восьми человек построена.

Алиев обращается к бойцам:

— Вольно, товарищи! Вы находитесь в полку регулярной Красной Армии. Завтра примете присягу. Вы на себе испытали, что такое фашистский плен. Мы дадим вам оружие, и у вас будет возможность отомстить врагу. А теперь идите вымойтесь, поешьте и получите обмундирование. Товарищ Бондаренко, командуй, — заканчивает комиссар.

Бондаренко отдает приказ:

— Нале-ево! Шагом марш!

Отделение двинулось с поляны. Навстречу ему идет Наташа. Она смотрит на проходящих солдат, на Бондаренко. Пройдя несколько шагов, обернулась. Остановилась… Обернулся и Бондаренко… Оба застыли… Затем бросились друг к другу…

— Наташка! — крепко обняв, целует ее Бондаренко.

— Сенечка, Сеня! Нашелся!

На них изумленно смотрят Алиев и Серегин.

Наташа поворачивается к ним. Бондаренко смотрит на удаляющееся отделение. Он не знает, что делать… Растерялся… Наташа держит его за руку. Смущаясь, он идет за ней.

Наташа радостно улыбается и подталкивает к Алиеву Бондаренко.

— Гасан Алиевич, Гасан Алиевич… — Потом поправляется: — Товарищ капитан, это мои муж! Я думала, он погиб, а он здесь! Семен Бондаренко!

Все улыбаются. Алиев говорит:

— А мы с ним давно знакомы, Наташа.

Серегин добавляет:

— Между прочим, ие без его помощи и ты сюда попала.

Все смеются, Бондаренко совсем смутился.

Штаб фон Хорна.

Идет оперативное совещание. За длинным столом сидят генералы и офицеры. Докладывает начальник оперативного отдела армии полковник Кемпе:

— …В полосе наступления наших войск беспокоит правый открытый фланг… — Показывает на карте, — Возможная контратака русских с направления Глуховка— Дорофеевка может поставить в сложное положение нашу танковую группировку.

— Какие части мы можем перебросить для укрепления правого фланга? — спрашивает фон Хорн.

— Господин командующий, — говорит пожилой генерал, — почти все армейские резервы уже включены в ударные группировки.

— Что же у нас в резерве?

— Танковый полк дивизии СС «Рейх» и один мотобатальон.

— Да, не много, — говорит фон Хорн и приказывает адъютанту Крюгеру: — Соедините меня с генерал-фельдмаршалом.

— Слушаюсь. — Крюгер выходит.

— Какое прикрытие может обеспечить авиация? — обращается фон Хорн к молодому авиационному генералу, сидящему у края стола.

— 1-я и 2-я эскадрильи сосредоточены на полевых, аэродромах, — докладывает генерал.

— Погода вас не беспокоит, генерал?

— Меня беспокоят партизаны, господин командующий!

— Какие еще партизаны?! — раздраженно спрашивает фон Хорн.

— Сегодня ночью было совершено нападение на один из моих аэродромов, уничтожены на земле две эскадрильи истребителей… Погибли летчики из эскадрильи «Кондор»…

— Что?! — воскликнул фон Хорн и резко повернулся к полковнику Кемпе. — Полковник Кемпе, почему я узнаю об этом последним?

— Я хотел доложить вам об этом в конце совещания… — поспешно отвечает Кемпе.

— Вы обязаны были доложить немедленно! — резко обрывает его фон Хорн. — Штандартенфюрер Вольф! В чем дело?

Штандартенфюрер Вольф встал.

— Господин командующий, в тылу армии действует отряд регулярных войск русских под командованием майора Млынского.

— Млынский?! — рассвирепел фон Хорн. — Снова Млынский?!..

Генерала прервал глуховатый, прерывистый телефонный звонок. Фон Хорн поднял трубку.

— Господин фельдмаршал, я позволю себе еще раз напомнить о моем открытом правом фланге. Чем ближе мы к Москве, тем ожесточеннее сопротивление русских войск… — сменив резкий тон, тихо проговорил он.

Его прервал голос в трубке:

— Дорогой Хорн, 33-я мотодивизия уже на пути к вам. Это все, что я могу вам подбросить.

— Господин фельдмаршал, при такой растянутости фронта одной дивизии мало.

Голос в трубке:

— В случае необходимости сманеврируйте частями вашей армии и не волнуйтесь, генерал! У русских будут другие заботы кроме вашего правого фланга… Желаю успеха! — И голос в трубке умолк.

Во время этого разговора офицер связи, бесшумно вошедший в кабинет, передал полковнику Кемпе телеграмму. Тот торопливо пробежал ее глазами и, выждав, когда генерал закончит разговор по телефону, поднялся. Он был бледен.

— Господин командующий… — чуть заикаясь, начал Кемпе. — Только что сообщили: совершена диверсия на железной дороге в районе Плавска. 33-я мотодивизия понесла большие потери.

Фон Хорн медленно опустил трубку на рычаг и посмотрел на Вольфа.

— Вы докладывали, что все партизаны уничтожены или блокированы.

— Это не партизаны. Это регулярные войска, и, чтобы их уничтожить, нужны войсковые части…

— Нет, Вольф! — перебил его генерал. — Вы уже получили полк, и он понес большие потери. Повторяю: больше ни одного солдата. Ни одного! Запомните это, штандартенфюрер, хорошенько! Обходитесь своими силами.

Землянка радиста. Наклонившись над рацией, Наташа принимает радиограмму из штаба армии и тут же вслух читает Млынскому:

— «Оборудуйте новую базу отряда ближе к городу и к основной линии коммуникаций фон Хорна. Точка. В районе города действует разведгруппа фронта. Точка. Командир — капитан Афанасьев. Точка. Пароль для связи: «В Москве безоблачное небо». Точка. Отзыв: «В Берлине скоро будет пасмурно». Точка. В контакт вступит по необходимости только с вами. Точка. Ермолаев».

Внимательно выслушав указание командующего армией, Млынский произнес:

— Хорошо. Записывай, Наташа: «Отряд переходит на новую базу в квадрате 37–43. Ждем боеприпасы, медикаменты, зимнее обмундирование в районе деревни Шуи».

Небольшая деревенька. Никакого движения. Ни единого дымка. Тишина…

Отряд остановился вблизи деревни. На разведку направлен Вакуленчук с матросами. Возвращаясь, он докладывает Млынскому:

— Пустая деревня, товарищ майор. Ни души.

Млынский. Ты хорошо смотрел? Мин нет?

Вакуленчук. Ну полный порядок.

Подошедший Серегин предлагает:

— Товарищ майор, может, привал устроим? Люди устали, обогреться бы надо.

— Хорошо, — соглашается Млынский и отдает Серегину распоряжение: — Выстави охранение подальше от деревни, чтобы не было никаких неожиданностей.

— Есть! — ответил Серегин.

Изба Клавдии Герасимовны в заброшенной деревне. Млынский, Алиев и Серегин — в избе, топится печка. Тепло. Здесь же — Наташа.

Млынский. Наташа, выйдешь на связь во второе запасное время, а то немцы запеленгуют нас раньше, чем отдохнуть успеем.

— Передачу отсюда вести?

— Нет, из леса, отойдя километров на пять… — Посмотрел на карту. — Бондаренко проводит тебя. — Обращается к Серегину: — А сейчас отдыхать!

Входит солдат.

— Товарищ майор! Тут до вас добиваются…

— Кто?

— Женщина! Вышла на охранение… Горковенко приказал отвести ее к вам! Я говорю — нельзя, командир отдыхает, а она прямо на штык прет…

— Что же это, я в свой дом должна по докладу входить? Здравствуйте, — прерывает солдата входящая в избу высокая, худая, обвязанная платком по самые глаза женщина.

Млынский быстро ответил:

— Здравствуйте! — и обратился к солдату: — Можете быть свободны.

Солдат уходит.

Женщина по-хозяйски окинула взглядом всех присутствующих; не торопясь, сняла полушубок, с головы — платок, встряхнула его. Села на лавку, сняла сапоги, надела чувяки и подошла к Млынскому.