Пифей - Фердинан Лаллеман

Не стоит, однако, беспокоиться заранее. Недаром пословица гласит: "Моряки всегда понимают Друг друга, как рыбы в море!"

Эвтимен следует за нами с трудом, и я приказал уменьшить площадь паруса. Весла убраны, и гребцы с удовольствием отдыхают. Прекрасно. Им вскоре придется поработать! А сейчас одни спят в укрытии на носу, другие болтают, сидя в тени большого паруса. Я примечаю тех, чьи руки заняты какой-либо работой. Они станут моими любимцами. Захар обстругивает старым ножом кусок дерева, который постепенно принимает очертания "Артемиды", а его брат с интересом наблюдает за ним. Уран мастерит кифару, терпеливо выдалбливая обрубок лиственницы. Афанасий зачищает рукоять весла - на ней остались заусеницы. Я похвалил его. Тут же Палей, Пармен и Ксенон предложили отполировать остальные весла. Бласт смотрит назад на исчезающий в сверкающих волнах холм родного города. Эвтимен подошел ближе, но ему пришлось посадить гребцов на четыре скамьи. Я горжусь быстрой, как стрела, "Артемидой". Ее нос рассекает гребни волн, проносящихся мимо в шуршании белой пены. Долон словно приподнимает корабль над водой, и за ним тянется ровный след. Я сказал об этом кормчим.

- Мы же не собаку выгуливаем, чтобы рыскать из стороны в сторону, ответил Асфал.- Незачем терять время.

Удастся ли делать по тысяче стадиев в день, как я мечтаю?

Вечер. Я счастлив. Когда Эвтимен догнал нас, то выразил восхищение "Артемидой" и поблагодарил за то, что я убавил ход, позволив ему подойти вплотную. Он велел убрать весла, чтобы не сломать их, и пригласил меня на борт "Геракла". Бесстрашным маневром он подвел свой таран почти под мой акростолий. Перепрыгнув на его корабль, я смог вдоволь налюбоваться "Артемидой" в открытом море. Даже без весел она идет, как лошадь рысью, стройная, словно богиня охоты в чистом поле. Эвтимен посадил гребцов еще на шесть скамей и обогнал мой корабль - не только его нос, но и таран сух: брызги не долетают до них. Прекрасная, гордая "Артемида"!

Я приказал отдать сегарсы - мой корабль рванулся вперед и, набрав скорость, в мгновение ока обогнал нас на два стадия. Эвтимен поставил все паруса и перешел на полный ход, чтобы догнать "Артемиду" и дать мне возможность вернуться к себе на корабль. Гребцы Эвтимена подбадривали друг друга, а мои люди добродушно подтрунивали над ними.

- Нам достаточно двух рулевых весел, - кричал Афанасий, - зачем пользоваться другими сорока восемью?

- Мы боимся взлететь, как феаки на своих судах, если все сядем на весла! - вопил Пармен, запомнивший слова аэда [38], произнесенные в Одеоне Массалии.

Воздух звенел от привычных шуточек и дружеских подковырок.

- Лентяи! Уже устали! Молочные горшки!

- Вы держите весла, как писец свой стиль!..

- Поберегитесь! Не набейте мозолей!

- Вы похожи на метущих улицы рабов! Дружеские слова - залог хорошего настроения перед тяжкими испытаниями.

Четвертый день. Рода. Килин и Карат на берегу. Если бы я уступил их настояниям, они пригласили бы всех гребцов отведать вина с отцовских виноградников. Но нельзя терять времени. Пока на земле двое, дела идут нормально - на борту еще достаточно людей, которых можно послать за опаздывающими; но если на суше все, то они удерживают друг друга, оттягивая возвращение на корабль.

Я заметил, что ветер с восхода стих, едва донеся нас до порта. Завтра с первыми лучами солнца гребцы снова займут свои места, и мы, воспользовавшись затишьем, выйдем в открытое море.

Пятый день. В море. Надо зайти в Эмпорий. Мы неторопливо пересекаем Родский залив и вскоре видим стены города. Две такие близкие стоянки пустая трата времени, но Килин столько выпил, что не собрал нужных сведений, а мне необходимо знать, где пунийские корабли. Эвтимен отправился в Эмпорий накануне. Мы должны встретиться в порту. Нам надо выведать расположение финикийских или карфагенских судов, ибо излишний риск ни к чему - мне не хочется ни встречаться с балеарскими пращниками [39], ни соревноваться в скорости с патрульным судном в проливах между островами и иберийскими берегами.

Шестой день. Эмпорий. Мы вошли в порт, расположенный между островом со старым кварталом и насыпью, где высятся красивые стены города, задолго до заката солнца. Ни один корабль не был здесь уже целый месяц. Эмпорийцы живут счастливо, у них прекрасные дома с окнами на восход. Они поддерживают мир с иберами и торгуют с ними. Я велел приобрести тростниковые циновки для гребцов. Пополнил запасы провизии сушеной рыбой и зерном, доставленными в небольших кувшинах. Киан советует обзавестись запасным жерновом. Эвбул купит его у одного из друзей. Эвпалин откровенно насмехается над ним жернов из черного камня Агаты изготовлен его двоюродным братом Исидором, а ведь лучшие жернова делаются именно из этого материала!

Я встретился с первым архонтом Эмпория. Стоит ли заходить в Гемероскопий? Что нас ждет в Майнаке? Он живет под защитой своих мощных стен в полном неведении и знать ничего не желает. Вот бы и другим так же!

Эвтимен и Венитаф считают, что без остановки в Гемероскопий не обойтись. Разве страж поставлен здесь не ради того, чтобы бодрствовать от зари до зари и наблюдать, что творится у соседа?

Вечер. Я отдал оба носовых якоря, опасаясь частого в этих местах ветра с восхода. Потребовалось по четыре человека, чтобы выбрать каждый свинцовый якорь. Корма покоится на мельчайшем песке. Многие эмпорийцы приходят полюбоваться на мой корабль. Венитаф окружен множеством поклонниц, а одна из девушек, то ли самая смелая, то ли самая застенчивая, заявила, что ей хотелось бы погладить его золотистую бороду.

- Коснуться золотой бороды - значит коснуться счастья! - заявила она подругам.

Венитаф расхохотался. К нему присоединился Эвтимен, наблюдавший эту сцену с высоты палубы. И девушки разбежались по домам, как испуганные нимфы.

- Светлый волос притягивает темный, - сказал я ему, - как стремятся друг к другу противоположности, - таковы тайны дружбы.

Вечер. Один за другим зажигаются огни города. В ночной тиши звучит песнь девушки, поющей под кифару о Навсикае. Может, именно ей хотелось погладить бороду Венитафа? У меня нет времени размышлять над этим. Я подметил тень сожаления, промелькнувшую в голубых глазах друга, но такова жизнь моряка - сегодня здесь, завтра там, зачем останавливаться на полпути? Вчера я родился, завтра умру, а в этих двух границах заключена вся моя жизнь в великом Мире, чьи многочисленные тайны так и не удастся раскрыть. Не стоит наслаждаться сладкоголосым пением сирен, ибо они смущают покой. Те, кто их слушает, предаются пустому созерцанию и перестают действовать. Мне предначертано уплывать, прибывать, возвращаться, но разве я не остаюсь в одном и том же месте? Что стоит задуманное мной путешествие по сравнению с путешествием к недвижным и бесчисленным далеким звездам? Улитка погибает, не успев проползти по всему саду!

О юная дева, замолчи или принеси воска с пасеки, чтобы я не слышал твоего нения, которое мешает мне постигать музыку Сфер. И все же благодарю тебя за горькие и вместе с тем сладкие мысли! Завтра на заре я снова выхожу в море!

Седьмой день. Гемероскопий. Я всегда со щемящей тоской в сердце посещаю этот застывший на скале аванпост. И никогда не знаю, что ждет меня, когда прохожу через узкие ворота крохотной крепости. Стража измучена болотной лихорадкой. У воинов желтый цвет лица. Они постоянно опасаются гнева почитателей Молоха или мести иберов, которых пуны умело натравливают на нас.

Несколько рыбаков из Нижнего города - можно ли назвать городом это жалкое скопление плетеных хижин? - добывают для них разведывательные данные.

Я было направился в крепость, но не смог устоять от соблазна вначале побеседовать с тружениками моря. Торгуясь за свежую рыбу, я пытался развязать им языки с помощью амфоры сеонского вина.

На стенах появились лучники, но Солнечные колеса на парусах успокоили их.

- Солдаты всегда боятся, - с презрением процедил старый рыбак, - ведь крепость для них хуже тюрьмы. У нас есть море для бегства. Оно всегда гостеприимно.

Я отметил про себя, что спокойствие их напускное. В конце концов они поклялись, что не замечали за последнее время ничего подозрительного. Несколько дней назад, правда, заходила за рыбой монера из Нового Карфагена [40]. Они показали мне монеты с изображением Дидоны и с метателем пращи с Ивисы. Судно вроде бы направлялось к островам.

Я пригласил на обед впавшего в немилость начальника, командующего гарнизоном этой маленькой крепости. Он пожаловался нам с Эвтименом, что архонты забыли о нем, сослав сюда, на скалу среди болот.

- Целый год я не видел жены и детишек.

Я никогда не понимал, зачем назначать отчаявшихся или озлобленных людей на посты, где надлежит проявлять энтузиазм и веру. Эти несчастные не в силах противостоять поклонникам Молоха, если те решат захватить крепость. А Массалия потеряет важную базу своего флота.