Культурологическая экспертиза: теоретические модели и практический опыт - Коллектив авторов

Эти два типа экспертов представляют собой и два типа экспертной деятельности. Первый (эксперт-практик) занимается анализом конкретных нарушений порядка и выработкой рекомендаций по восстановлению порядка в своем сегменте реальности. Компетенция эксперта-практика может быть проверена непосредственно, практически – достаточно выполнить его рекомендации, и станет ясно, прав он или нет. Второй (универсальный эксперт) – понимает сам порядок вещей. Его компетенция непосредственно практически не проверяется, вместо практической проверки своих советов он прибегает к аргументации, к убеждению [41] .

В работах по концептуализации экспертной деятельности особую тему составляет проблема власти экспертного знания, взаимосвязи экспертных и властных институций, конкуренции экспертов и экспертных систем. Победа в конкурентной борьбе зависит не только от правильности или убедительности, весомости системы знания, от имени которого они выступают эксперты, но и от власти – от власти экспертного знания и одновременно от связанности экспертных и властных институций. Но эксперты первого и второго типа не конкурируют между собой, они компетентны не просто в разных вещах, а в разных уровнях реальности.

Однако от универсальных экспертов зависит сам факт существования экспертов-практиков. «Некие вещи делаются не потому, что они работают, но потому, что так правильно, а именно потому, что это правильно в терминах предельных определений реальности, провозглашаемых универсальными экспертами» [42] . Так, смену моделей государственного развития в нашей стране можно рассматривать как смену универсальных экспертов, после этого эксперты по государственному планированию экономики или эксперты по идеологии перешли в разряд «архива», который может быть объектом исторического исследования или любопытства, но не источником критериев оценки. При этом дело не только в том, на чьей стороне истина, но и в том, кто признан структурами власти в качестве эксперта.

Существует еще и третий тип эксперта – эксперт-интеллектуал. «Его мы можем определить как эксперта, экспертиза которого не является желательной для общества в целом» [43] . Он занимает особое – маргинальное – положение по отношению к легитимным в данном обществе системам знания. Миссия эксперта-интеллектуала состоит в проблематизации универсальных типов знания, он способен поставить их под сомнение, подорвать их статус-кво, что чревато и вполне конкретными действиями – от попыток избавиться от нежелательного эксперта до революций и смен политических систем, вдохновленных интеллектуалами, а то и подготовленных с их участием. Наличие экспертов-интеллектуалов мобилизует универсальные системы знания, функционирование которых подразумевает и противостояние нежелательным видам знания. Так, эксперты-интеллектуалы из поколения 1960-х («сердитых молодых людей»), обрушившие мощную критику на «общество потребления», «общество спектакля», были в результате ангажированы властью и сменили социальную позицию – из интеллектуалов-бунтарей они стали высокооплачиваемыми консультантами (разумеется, не все).

Экспертное знание, хотя и представляет собой разновидность научного знания, функционирует особым образом. Если наука вообще, теоретическая наука, в идеале нацелена на выработку новых знаний, на обновление методологического и аналитического инструментария, то экспертное знание оперирует проверенными методиками и обращается к уже завоевавшим авторитет подходам и системам аргументации (лат. еxpertus – знающий по опыту, опытный, испытанный, проверенный). В некотором смысле эксперт не может быть новатором, в противном случае он не будет услышан, а его заключения никого не убедят. Это касается и эксперта-практика, и универсального эксперта. Новатором становится, как правило, эксперт-интеллектуал, задача которого не в обретении социального статуса (должности, ученого звания, получении гонорара), а в бескорыстном служении истине, которая одна только и дает право ниспровергать и дискредитировать.

Вернемся к проблеме мнений относительно культурологической экспертизы и несоответствию представлений о ней внутри и вне профессионального сообщества культурологов. Культурологи претендуют на статус универсальных экспертов, способных определять конечные значения существующей реальности. Не культурологи (т. е. потенциальные заказчики экспертизы) ждут экспертов-практиков, отвечающих за конкретный, узкий сегмент реальности, и обращаются к культурологам не по поводу культуры вообще, а по поводу решения тех или иных проблем, которые не маркированы принадлежностью к научным дисциплинам (т. е. к тем сегментам реальности, где вехи еще не расставлены или некрепко вбиты).

Где же эксперты-интеллектуалы? Таковыми, отчасти, можно было бы назвать представителей гуманитарной науки, которые в советское время были, если и не впрямую гонимы, то уж точно маргинальны на фоне официальной идеологизированной гуманитаристики. В. В. Савчук приводил длинный ряд имен «культурологов» 1970-1980-х гг., которых «объединяло, по меньшей мере, одно – все они писали и размышляли о культуре, отбрасывая схематизм марксистско-ленинской методологии и владея современными стратегиями письма» [44] . Они не занимались критикой или дискредитацией официальной системы знания, но самим фактом своего существования ставили под сомнение ее универсальность. Организация и кодификация современной культурологии во-многом преемственна по отношению к ним и к их интеллектуальному авторитету [45] . Однако сами концепции сегодня оказались в значительной степени ангажированы PR, рекламой, менеджементом и маркетингом, а бунтарский и новаторский потенциал экспертов-интеллектуалов предшествующей эпохи оказался тем самым приручен и укрощен. Ангажированы властью оказались и выходцы Московского методологического кружка Г. П. Щедровицкого. Анализ деятельности «сети» ветеранов методологического кружка и наследовавшей ему школы культурной политики приводит к выводу о том, что «мы видим пример достаточно плотного сотрудничества сильной экспертной сети, итогом которой является инкорпорирование ведущих экспертов в государственные либо корпоративные организации» [46] . О работе над сменой интеллектуальных парадигм заявляет сегодня журнал «НЛО», который, впрочем, маргинальным назвать трудно.

Подводя итог этому сюжету, поясним, что под универсальным экспертом понимается не конкретный человек (профессионал) и не конкретное учреждение. «Универсальный эксперт» – это научное знание, научная дисциплина, обладающая высоким академическим статусом и публичным авторитетом. Эксперт-практик – это конкретный специалист, проводящий собственно экспертизы и сертифицированный по соответствующей научной специальности, обладающий определенным статусом в ее номенклатуре (от дипломированного культуролога до заведующего кафедрой культурологии или директора института культурологии). Экспертом-практиком может быть и целое учреждение или подразделение. В качестве эксперта-интеллектуала может выступать и конкретный профессионал, и сообщество. Но они, как правило, явно и косвенно занимают маргинальную позицию по отношению к легитимным концептуальным моделям, ангажированным академическим структурам, они предлагают альтернативные концепции, обладают неформальным авторитетом (и, скорее, не занимают руководящих должностей, что неизбежно влечет за собой ту или иную степень интеллектуального компромисса).

Надо помнить, что три типа экспертов теснейшим образом связаны между собой и составляют единую экспертную структуру. Функционирование культурологов в качестве экспертов-практиков зависит от признания за культурологией статуса «универсального эксперта», а этот статус невозможен без функционирования экспертов-интеллектуалов, обеспечивающих неформальное доверие науке, мобилизующих к дискуссии культурологическое знание.

Не стоит уповать на единственность или сверхценность культурологического знания, на достижение приоритета культурологии перед всеми другими социальными и гуманитарными дисциплинами (такими надеждами грешат некоторые культурологи, чем вызывают справедливое недоумение коллег по гуманитарному цеху). Одна из особенностей современного модернизированного общества в том, что в нем существуют конкурирующие группы универсальных экспертов. Другое дело, что культурология является полноправным участником этой конкурентной борьбы, что уже немало.

Традиционные и новые виды экспертиз

М. В. Рон

В современном мире мы можем наблюдать актуализацию экспертной деятельности, появление новых экспертных институтов и видов экспертиз. Попробуем разобраться, какие метаморфозы претерпевает экспертное знание в современном мире, и какие качественные отличительные характеристики обретают предмет, методы и результаты новых видов экспертиз.

Возникновение традиционных видов экспертиз было связано с дифференциацией и институализацией научного знания, развитием производственных отношений и правовой системы. Потребность в экспертизе возникает, когда складывается спорная или неопределенная ситуация, требующая точного и конкретного решения, которое необходимо использовать в судебной или административно-правовой сфере.