Сложенный веер (сборник) - Сильва Плэт

– Может быть, достаточно? – подал голос Краснов, откинувшийся на спинку кресла с выражением глубокого презрения на красивом лице. – Или следующим советом будет вообще из корабля не выходить? Как я понимаю, вас послали обеспечивать нам военное прикрытие, вот и постарайтесь. А не перекладывайте ваши проблемы на наши плечи.

– Из корабля, полагаю, не выпустят нас – военное прикрытие, – задумчиво отозвался Антон. – А придерживаться или нет моих рекомендаций – личное дело каждого. Это ваша жизнь, в конце концов.

– Ты на Аккалабате-то был когда-нибудь, воин?

– Вы же читали мое досье… (Так, я опять наговорил лишнего, гиперответственный дурак. Надо срочно менять тему). Кстати, а госпожа член Звездного совета тоже со мной не согласна?

– Я-то? – Лисс потягивается, заложив руки за голову. – Ты же читал мое досье… – передразнивает она. Потом серьезнеет: – Я ведь специалист по медиевальным культурам, вообще по цивилизациям, которые при антропоморфном облике страшно далеки от нас по моральным представлениям, ценностям, образу жизни, пониманию добра и зла, порядка и хаоса… И изучала их далеко не в лабораторных условиях. Ну, да вам это не интересно. Во всяком случае, могу тебя успокоить, лейтенант, я и без твоей лекции собиралась наложить лапу на все противоядия на этом борту, натянуть до ушей плексикольчугу и облачиться в самый незаметный темный балахон, который только имеется во Вселенной. Лорд-канцлера я буду обходить по дуге, но если он пригласит меня на сожжение ведьм или какую другую показательную кровавость, то обязуюсь, как ты выразился, спокойно и с интересом отсидеть до конца представления. Что-нибудь еще?

По неуверенным взглядам, которыми обмениваются атташе и референтки, Тон понимает, что слова «послицы» произвели впечатление на дипломатическую молодежь. «Так-то лучше…» – без всякого облегчения думает он.

Дальше все происходит в незатейливом рабочем режиме. Пару объявлений касательно распорядка на борту перед прибытием и после делает капитан Каверин. Краснов, оставляя последнее слово за собой, закрывает собрание. Гарик приглашающе машет рукой: мол, Тон, останься, надо поговорить.

Тон идет к свободному креслу по левую руку от капитана. По пути натыкается (это ж как надо встать, чтобы я наткнулся!) на вновь-отбывшую-в-путешествие-по-иным-мирам (судя по ее отрешенному взгляду) любительницу средневековой экзотики. Госпожа полномочный посол снисходит до кивка, мол, увидимся, лейтенант, и вдруг придерживает его рукой за локоть:

– Спасибо.

– За что?

– Ты, действительно, мог не рассказывать. Многим рискуешь. Мало ли что кому может привидеться…

Тон понимает, что она имеет в виду, и тихо холодеет. Спина с весело подпрыгивающими белобрысыми косичками удаляется к выходу. Тон с размаху плюхается в кресло:

– Гарик, ты что хотел?

Глава VI. Все, наконец, встречаются вместе

Олег Краснов, руководитель миссии

Краснов торжествовал. Лорд-канцлер Аккалабатской Империи оказался именно таков, как он предсказывал. Не считая серебристо-серого орада. Жалко, что нахальный лейтенантишка может убедиться в этом только с помощью корабельного монитора. Дары категорически отказались разрешить спецназу спуститься на планету. В остальном же были крайне кооперативны, особенно сам лорд-канцлер, источавший улыбки и позитив.

Безукоризненные манеры и витиеватое красноречие, сознание собственной значимости, сквозившее в каждом шаге, и полная упертость в правила дипломатической церемонии – верховный лорд Сид Дар-Эсиль сразу же показался Краснову более родственной душой, чем Мымро-Лисса. От последней, впрочем, удалось избавиться сразу на космодроме.

Только услышав о разделении целей миссии на политические и гуманитарные и о желании «нашего крупнейшего теоретика и практика межзвездной истории, социологии, филологии, археологии и культурологии, члена Звездного совета и прочая, доктора Алиссии Ковальской» познать и погрузиться, лорд-канцлер дал зеленый свет исследовательским порывам Лисс. Были, естественно, выделены сопровождающие для гуляния по «вечно тенистым и неизъяснимо прекрасным садам Хангафагона», вскарабкивания на «величественные и неприступные крепостные стены Хаяроса» и «устремленные из глубины веков к зеленым лунам Аккалабата, вверх и вдаль зовущие башни храма прекрасной Лулуллы», просиживания штанов, а точнее безразмерного черного балахона, в который обрядилась кошмарная тетка, в «бесконечной сокровищнице открытого и тайного знания – королевской библиотеке».

Все эти определения канцлер изрыгал без малейшего усилия, видно, давно уже знал наизусть, а не вызубрил специально к сегодняшнему дню, что тоже Краснова подкупало. Штампы и клише всякого рода он обожал: они полностью автоматизировали речевой процесс и освобождали от необходимости думать и слушать. Сам он мог порождать подобные речи без устатку на протяжении… в общем, сколько было надо. Так что мысленно руку канцлеру снова пожал.

Охране (они же сопровождающие, они же шпионы – на сей счет никаких иллюзий Краснов не питал) было поручено доставлять любознательную мымру к каждому официальному мероприятию и приему пищи, с чем гуманитарная часть миссии и отправилась в свободное плавание.

Краснов же продолжил знакомство с высшими чинами в аккалабатской иерархии. Лорд Дар-Халем, верховный главнокомандующий, который-то и стоял всей своей армией у ворот локсианской столицы, Краснову решительно не понравился. Высокий и стройный, но болезненного вида мужик уже с первых минут церемонии нетерпеливо морщился и переступал с ноги на ногу; когда Краснов обратился к нему с приветственным словом, коротко кивнул головой в ответ и за все время обмена верительными грамотами не произнес ни слова, цепко оглядывая всех сотрудников миссии, как горный орел, выбирающий себе барана. В отличие от других верховных даров, присутствовавших на том, что эти чудилы называли космодромом, лорд Дар-Халем даже сдержанную полуулыбку не пытался изобразить. Как и чем это больное нервным тиком и, по всей видимости, несварением желудка крылатое несуразие могло главнокомандовать – этот вопрос, на мгновение возникший в голове, Краснов отбросил как несущественный.

Лишь один раз за все время стояния на космодроме лорд Дар-Халем проявил активность. Когда речь зашла о выделении охраны для медиевально озабоченной мымры, он придвинулся к канцлеру и тихо сказал ему несколько слов. После чего двоим из четверых сопровождающих было приказано вернуться в строй, а их место возле Мымро-Лиссы тут же заняли другие фигуры в черных плащах, возникшие из-за спины маршала. Краснов догадался, что на Аккалабате, очевидно, придворная группировка, возглавляемая лорд-канцлером, не очень ладит с военными, поэтому главком настоял на присутствии в эскорте Лисс своих собственных соглядатаев. Шпионов, как говорится, много не бывает.

Краснов внутренне хихикнул, представив, как разочарованы будут маршал и лорд-канцлер, узнав, что Лисс, действительно, ничего не интересует, кроме аккалабатских древностей. Она же вконец ухайдокает своей любознательностью всех четверых бедняг, попавших ей в лапы. Они вместо обеденного перерыва будут за учебниками сидеть по истории родного края. Ай да Гетман! Ай да молодец! Все продумал, все взвесил. И как рассеять силы и внимание вражеской контрразведки, и как изолировать бесполезную Лисс от переговорного процесса. Жалко только, что передал свои распоряжения через капитана Каверина, а не лично самому Краснову.

Алиссия Ковальская, действительный член Звездного совета

– Так как давно построены эти стены? – Лисс постукивает пальцами по замшелой кладке.

– Им около двух тысяч лет, моя госпожа. Эпоха королевы Лулуллы.

Лисс довольно улыбается. Молодые тейо хорошо подкованы. Спасибо, очевидно, следует сказать маршалу Дар-Халему. Фотографировать и пользоваться видеокамерой разрешили, поэтому на обзорной площадке на самой высокой точке крепостной стены Хаяроса придется задержаться надолго. Грандиозность архитектурных замыслов древних аккалабов и смелость их воплощения ошеломляют. Более, чем удивляет сходство аккалабатской архитектуры со средневековыми европейскими памятниками. Последнее вполне объяснимо. Архитектура как вид искусства и как утилитарная деятельность (дома, чтобы жить, мосты, чтобы переправляться через реки, и стены, чтобы защищаться от врага…) непосредственно связана с человеческими пропорциями, с масштабом и устройством тела тех, кто будет жить, переправляться, защищаться, а главное – строить. Поэтому единственное бросающееся в глаза отличие от городов средневековой Европы (помимо того факта, что аккалабы и сегодня строят как полтора тысячелетия назад, их зодчество как будто полностью лишено идеи прогресса) – широкие наружные карнизы (Лисс уже догадывается, что им соответствуют такие же широкие подоконники внутри) и просторные балконы с парапетами и без. От множества открытых площадок на верхних этажах и крышах домов и башен кружится голова. Окна в жилых сооружениях и храмах Хаяроса функционируют одновременно как двери, поэтому одни из них украшены, подобно парадным воротам, гербами и знаменами, другие выполняют чисто утилитарную роль – имеют на себе замки, молотки, чтобы стучать, щели, очевидно, для писем, третьи, замаскированные, напоминают потайные калитки.