Plague of Corruption: Restoring Faith in the Promise of Science (Children’s Health Defense) - Kent Heckenlively
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
"Почему это проблема?" спросил я Уэйна, когда он сказал мне, что есть опасения, что я приду так рано.
"Люди не знают, что вы делаете", - ответил он.
"Я работаю".
"Нужно, чтобы люди знали, чем ты занимаешься", - сказал Уэйн. Он на мгновение задумался. "Как насчет того, чтобы регулярно навещать Расса?"
"Мистер Личность?" Расс был маленьким парнем, мне кажется, я никогда не видел, чтобы он улыбался или смеялся, и он мало говорил. Он был всего на несколько лет старше меня и недавно получил степень доктора философии. У него была рыжеватая борода и усы, он носил очки, его губы часто казались сжатыми, а когда вы с ним разговаривали, он отводил взгляд. Да, сэр, он был настоящим человеком.
Я подошел и спросил Расса, не против ли он, чтобы я пришел пораньше и поработал. Он ответил, что не против. Я также спросил, можем ли мы встречаться несколько раз в неделю, чтобы я мог информировать его о своей работе. Он согласился, но не проявил никаких видимых эмоций.
Однако в компании Upjohn возникла другая проблема, которая отвлекла меня от работы на Расса и отсрочила нашу неизбежную конфронтацию по поводу бычьего гормона роста.
Препарат назывался ATGAM, предназначался для реципиентов трансплантатов и был получен из человеческой крови. Но это был 1986 год, и эпидемия СПИДа была в самом разгаре, ежегодно заражая сотни тысяч американцев и создавая эпидемию медленной смерти, подобной которой в США не наблюдалось уже несколько десятилетий. ВИЧ - патоген, передающийся через кровь, и хотя было подтверждено, что вирус может передаваться от одного человека к другому при незащищенном сексе, совместном использовании игл, а также при переливании крови, никто не знал, сможет ли он выжить в процессе производства такого препарата, как ATGAM, получаемого из человеческой крови.
Официальная" позиция правительства заключалась в том, что ВИЧ не добрался до Мичигана и распространен только в таких местах, как Нью-Йорк и Сан-Франциско.
К их чести, компания Upjohn не разделяла подобных настроений.
Они были обеспокоены тем, что существует вероятность того, что кровь, которую они получают от жителей Мичигана для производства своего продукта, может содержать ВИЧ. Парикмахер, к услугам которого я начал прибегать, когда приехал в Мичиган, сказал мне, что он ВИЧ-инфицирован и в конце концов умрет от СПИДа.
Поскольку я пришел из Национального института рака, у меня был опыт, который мог помочь ответить на вопрос, будет ли процесс производства обеззараживать ВИЧ, попавший в конечный продукт. Я быстро начал общаться с ученым по имени Боб, замечательным человеком, который возглавлял другое подразделение компании Upjohn. Он обладал блестящим умом, был оперным певцом, и с ним было просто приятно работать.
Я сказал ему, что для того, чтобы определить, насколько безопасен их продукт, нужно всего лишь пролить сырую кровь на образцы ВИЧ, которые мы можем получить из Национального института рака, и после каждого этапа производственного процесса проверять, снизилось ли присутствие вируса хотя бы на шесть лог. Он подумал, что это отличная идея, и быстро согласился.
Я столкнулся с проблемой, когда связался с Национальным институтом рака и спросил, можем ли мы отправить несколько образцов ВИЧ в центр Upjohn в Каламазу. Поскольку ВИЧ не был официально признан существующим в Мичигане, я не могла ввозить образцы в штат. Хотела ли я навсегда остаться известной как женщина, которая привезла ВИЧ в Мичиган?
Боб предложил оригинальное, хотя и нетрадиционное решение. У компании Upjohn был самолет Lear, который часто использовался для доставки руководителей и ученых в Вашингтон для встречи с представителями Управления по контролю качества пищевых продуктов и лекарственных средств для обсуждения своей продукции.
Хотел ли я начать запрыгивать в самолет Lear, чтобы проводить свои эксперименты в Национальном институте рака?
Фрэнк помогал мне в этом, поскольку я все еще был простым лаборантом. (По утрам в понедельник я часто садился в самолет Upjohn Lear с рюкзаком за плечами, летел в Национальный аэропорт Вашингтона (Рейган), где меня встречали на взлетной полосе с арендованным автомобилем, затем ехал в Национальный институт рака во Фредерике, штат Мэриленд, для проведения экспериментов или совещаний. Иногда я возвращался в Каламазу в тот же день, а иногда оставался до конца недели, улетая обратно в пятницу вечером. В те периоды, когда мне удавалось задержаться, я мог пообщаться со своими бывшими коллегами или провести время с матерью и отчимом Кеном.
Я также должен прокомментировать несколько конспиративный характер моих полетов в Вашингтон.
Вот я, двадцативосьмилетний парень, прыгаю в самолет Lear с высшим руководством компании Upjohn и не имею возможности поговорить со своими коллегами о том, что я делаю. Обычно я одеваюсь непринужденно, ношу джинсы и часто бейсболку, а тут я оказался в небольшом самолете Lear с высшим руководством компании. Даже в юном возрасте я был неплохим собеседником, и вскоре у меня завязались дружеские отношения со многими влиятельными лицами в Upjohn.
Было приятно снова работать с Фрэнком. Через несколько недель мы поставили все эксперименты и приступили к исследованию. Я уверен, что помогло то, что наши испытания показали, что их производственный процесс хорошо справляется с удалением вируса ВИЧ из любой потенциально зараженной крови. Я предложил несколько незначительных изменений, например, повысить температуру некоторых процессов, чтобы добавить дополнительный уровень безопасности, но это уже было безопасно.
За первые несколько месяцев работы в Upjohn я уже успел проявить себя как креативный исследователь, пообщаться с топ-менеджерами, завести друга на всю жизнь в лице Боба (спустя годы, в 1992 году, мы с Фрэнком пригласили Боба выступить на конференции в Генуе (Италия), которую возглавлял Фрэнк, поскольку Upjohn провела отличную работу
