Злой мальчик - Валерий Валерьевич Печейкин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я включил «Аквариум» Сен-Санса. И сразу стал буддистом. Я вспомнил, как во время работы в ташкентской «Правде Востока» я встретил Будду. Одну из его ипостасей – будду Майтрея, который появится в конце нашего времени. В корейском посольстве я увидел бумажную фигурку Майтреи, который сидел нога на ногу. Он мне очень понравился: такой спокойный, такой бумажный. В культурном отчете я написал об этом целый абзац. И сдал в верстку. Перед публикацией меня вызвал замредактора Виктор Петрович Дегтярев. Он так и сказал: «Валер, я убрал эту хуйню. Ну ты совсем, что ли? Ничего толком об узбекско-корейских отношениях нет, а про этого… ма… мань…» – «Майтрею…» – «Майтрею, блядь, целый абзац. Кому это надо? Никому не надо». Замредактора Дегтярев сказал, чтобы я заполнил пустоту в верстке абзацем о дружелюбной атмосфере, царившей на выставке. Я так и сделал. А через много лет наткнулся на рассказ Аркадия Ровнера «Дегтярев и Будда». И тут все встало на свои места: Виктор Петрович и был буддой, заполнявшим пустоту в верстке. Нехитрая пелевинская мысль. Но она пронзила меня вчера, когда я ходил по квартире и дышал просветлением. Потом сел, чтобы отредактировать свое резюме для переводчицы, – и вся жизнь снова побежала перед глазами. Редактировал часа полтора, не заметив, как на макбуке села батарейка. И он вырубился. Ничего не сохранив. Я глядел на пустой белый экран, на моем лице плыла тихая улыбка бодхисатвы. Я тихо сказал: «Бля». И подумал: «Сука». И выдохнул: «Бля».
Отец Нектарий
Я исповедовался один раз в жизни. Это было в Успенском соборе – главном православном храме Ташкента. Меня привел туда мой друг, православный и семейный человек. Он знал, что я хочу испытать аттракцион исповеди – поговорить с батюшкой о гомосексуальности. Друг волновался даже больше меня: не каждый день исповедаются о таком. Чаще дьявол науськивал прихожан есть сладкое. Ну или кто-нибудь ударил по пальцу и сказал «блядь».
Помню, мы пришли к концу службы. О самой службе не помню совершенно ничего. Когда она закончилась, батюшка попросил нас подождать: «Мне нужно… освятить автомобильное средство». Минут через двадцать батюшка вернулся. Он был деловит, и, кажется, освящение Daewoo Matiz прошло удачно. «Пойдем, юноша», – мы двинулись куда-то влево, мелькнула икона Пантелеймона, довольно красивого святого.
Батюшка спросил мое имя. Я представился и узнал, что его зовут отец Нектарий. Он сразу поторопил, чтобы я переходил к делу. Набрав сладкого воздуха, я спросил, почему люди рождаются гомосексуальными, а? Так-так, сказал отец Н., вот оно что, а это тебя интересует с какой целью: любопытство или… Ну, говорю, интересует как христианина и этого самого… А ты крещеный? Я крещеный, у меня даже есть сертификат, крестили меня в детстве, и отлично помню, что мы пропустили тогда соревнования по биатлону, Христос для меня жертвовал, а я – для него, вот так.
Батюшка задал еще несколько вопросов. В основном его интересовало, какую веру исповедают мои половые партнеры. Я обещал выяснить. Отец Нектарий признался, что мои вопросы являются открытыми для него самого. И что если я захочу еще о них поговорить, то приходить лучше к нему: другие священники могут не понять. Еще есть грехи, Валерий? Ммм, ну так, по мелочи. Ясно. После этого он накрыл меня епитрахилью и забормотал: Господь и Бог наш Иисус Христос благодатию и щедротами Своего человеколюбия да простит тя, чадо Валерий… и так далее до аминь. Потом дал мне поцеловать крест и Евангелие. Отпустил.
После исповеди я поделился с другом своим рассказом. Друг заметил, что ходить впредь к отцу Нектарию – это очень и очень плохая идея. Сказал, что я могу обнаружить себя под епитрахилью гораздо глубже. И грех мой будет только глубеть. Я пошутил, что зато это очень удобно – грешить со священником. Согрешил – покаялся. Безотходное производство. «Это такая же удача, как если тебя сбивает не обычная машина, а «Скорая помощь», – сказал друг.
После этого я ни разу не приходил к отцу Нектарию. Во-первых, я уехал из Ташкента. А во-вторых, я больше никогда не грешил. И даже забыл, как это делается. Если вы помните – расскажите.
Благодатный огонь
Двенадцать лет назад я был на встрече благодатного огня во Внуково.
Меня туда пригласила однокурсница из Фонда Андрея Первозванного. Помню, как я получил лампаду с огнем, зажженным от свечи в кувуклии. Помню, как я нес священный огонь через Красную площадь и проститутки крикнули мне: «Мальчик, дай огонька!»
Я принес огонь в общежитие, где тогда жил. И понял, что до утра огонь не догорит. А мне так хотелось отнести лампаду в гости… Тогда я затушил огонек, чтобы зажечь утром, – какая разница, горел он ночью или нет? Перед этим я решил проверить, обжигает ли священный огонь или нет. Я снял колбу и поднес руку к пламени. И… и… это чудо!.. он… блять, обжигает, конечно.
На следующий день я понес лампаду в гости. Я знал, что это произведет фурор. Огонь я решил зажечь перед дверью. И вот я аккуратно вынул лампаду в тамбуре. Здесь же была старая коробка от телевизора. Я поставил лампаду на нее, освободил фитилек. И тут понял, что забыл спички… Ну, блин, бог. Как назло, тут же вышла соседка с собакой. Почувствовав запах керосина, она стала лаять. И тут же открылась дверь самой квартиры, я едва успел спрятать лампу, был переполох, лай, никакой благодати. В итоге лампаду я зажег в квартире, тихонько отыскав спички. Фурор был, как Евровидение в этом году. Не было его.
Так вот, дорогие, друзья, давайте спросим себя: чего хочет от нас бог? Суеты и керосина? Нет. Я долгие годы думал, чего же Он хочет. И до сих пор не знаю. Но чем чаще я мою руки, тем дальше я от личной встречи с Ним.
Кто знает, если бы я тогда не погасил лампадку, если бы ночью она
