Красивая, но одинокая - Кэтрин Гарбера

— Я согласна. — Она заложила волосы за уши. — Но только при условии, что я смогу записывать наблюдения, касающиеся вашей семьи. Без этого статья неинтересна читателям. А значит, не нужна и мне.

Коннер посмотрел сначала на нее, потом на стену с фотографиями. На его лице появилась довольная ухмылка. Он своего добился. И все же торг не окончен. Нельзя допустить, чтобы Николь узнала о его семье больше, чем нужно.

— Как именно ты будешь собирать материал о моей семье? — спросил он. — В моем присутствии?

— Конечно. Теперь я буду везде сопровождать тебя. Ведь я твоя…

— Любовница, — закончил Коннер. — Ты ведь это хотела сказать?

— Определение «подруга» мне нравится больше, — парировала Николь. — Или «спутница».

— Эти слова подразумевают долгосрочность. А наши отношения продлятся всего один месяц.

Николь снова закусила губу.

— Ты ее откусишь, — посетовал Коннер.

— Какая разница, сколько это продлится? Главное, все получат что хотят.

— Что бы ты обо мне ни думала, поверь, я не собираюсь причинить тебе боль.

— А я тебе, — ответила Николь после непродолжительной паузы.

— Отлично.

— Так что же, начнем? — предложила она.

Коннер понимал, что она имеет в виду интервью, хотя он предпочел бы кое-что другое. Но в эту секунду он думал о том, как проконтролировать контакты Николь с его родными. Не стоит ли за этим какой-то хитрый план? Не попался ли он на крючок? Нет, вряд ли. Он давно научился водить журналистов за нос. Беспокоиться не о чем.

— Согласен, — сказал он. — Но теперь нам нужно как-то оформить нашу сделку.

— Подпишем договор?

— Это необязательно. Подписанные бумажки имеют обыкновение попадать в нехорошие руки. Предлагаю скрепить договор поцелуем.

— Поцелуем? — переспросила Николь. — Только и всего? Одного поцелуя всегда бывает недостаточно.

Она встала с кресла и направилась к нему.

— Можем начать с поцелуя, — предложил Коннер. — А дальше посмотрим.

Он принял ее в свои объятия. Николь посмотрела ему в глаза:

— Что-то подсказывает мне, что я об этом пожалею.

Коннер прижал ее к себе, давая понять, что это не так. Правда, он и сам не был ни в чем уверен. Что-то подсказывало ему, что все уже не будет так, как раньше. Жизнь изменилась в тот день, когда Николь явилась без приглашения на праздник в честь Дня независимости.

— Я постараюсь, чтобы тебе не о чем было жалеть, — пообещал Коннер.

Николь откинула голову назад:

— Но нам не дано знать, как все обернется.

— И все-таки это лучше, чем ничего, — заметил Коннер, касаясь ее губ. Наконец он получил право на поцелуй, о котором мечтал весь вечер.

Николь решила расслабиться, ни о чем не думать и полностью отдаться наслаждению от его прикосновений. Пусть сегодня не все пошло, как она планировала, но все же она получила то, чего желала.

Только почему ей не стало легче? Коннер сжимает ее в объятиях, целует в губы, но разум не позволяет телу получать удовольствие.

— Позволь спросить, о чем ты думаешь? — Коннер оторвался от ее губ. — Даже поцелуй не способен отвлечь тебя от мыслей.

— Честно говоря, я не знаю, — ответила Николь. — Не обращай внимания.

— И все же.

Она отвела взгляд:

— Мне кажется, мы совершаем ошибку.

— Нет никакой ошибки, — возразил он. — И тебе, и мне понятно, что мы хотим друг друга. Не знаю, что чувствуешь ты, а я давно не испытывал ничего подобного.

— Я тоже. Но если для тебя это только договор, срок которого истечет через месяц, то для меня… — Она не стала продолжать.

— Не нужно думать о том, как это закончится, — посоветовал Коннер. — Хотя бы потому, что сейчас все только начинается.

Он крепче обнял женщину. Его слова почему-то успокоили Николь. Она откинула голову, и Коннер снова поцеловал ее. В этот раз она страстно ответила. Его руки скользили по ее плечам, спине, бедрам.

Николь развязала галстук Коннера и расстегнула несколько пуговиц на его рубашке. Наконец она могла дотронуться до его горячего тела. Поглаживая крепкую грудь мужчины, она чувствовала, как короткие жесткие волоски щекочут ее пальцы.

Коннер обхватил ее ягодицы, прижимая к себе. Лоно Николь ощутило, как он твердеет. Она издала негромкий стон, продолжая целовать его.

В следующую секунду Коннер оторвался от ее губ и стал покрывать поцелуями шею. Он водил по ней языком, посасывая ту точку, где бился учащенный пульс.

Николь расстегнула остальные пуговицы его рубашки. Ей хотелось снять бюстгальтер и прижаться к Коннеру голой грудью. Ни на секунду не отрывалась она от его горячих губ. Николь была готова отдаться ему полностью, позволить делать с ней все, что он захочет. И Коннер как будто чувствовал это. Он посасывал ее нижнюю губу, ласкал языком. Николь дрожала от страсти, ощущая прикосновение его губ к ее губам, шее, груди. Коннер слегка сдвинул бюстгальтер и дотронулся пальцами до сосков. Ее трусики уже были мокрыми.

— Я хочу тебя, — услышала она шепот Коннера.

— Возьми меня, — откликнулась Николь.

Он приподнял ее и отнес на кушетку. Одна ее рука лежала на его плече, вторая обвила шею. Он сжал в кулаке ее волосы и, откинув голову женщины, крепко поцеловал ее.

Затем Коннер аккуратно приподнял ее блузку. Продолжая страстно целовать Николь, он играл с ее грудями. Она извивалась в его объятиях, слегка раздвинув бедра, словно предлагая себя.

Коннер снял с нее блузку. Николь погладила его грудь, затем провела пальцами по волосяной дорожке, исчезающей в брюках.

Он выкрикнул ее имя. Николь отозвалась тихим протяжным стоном. Она обвила его бедрами и прижала к себе.

— Ты моя любовница, — прошептал Коннер.

— Да, — отозвалась Николь.

— Значит, все будет как я хочу.

— Только так, как ты хочешь.

Он расстегнул ее бюстгальтер, и уже в следующую секунду его губы ласкали ее грудь. Николь видела, что рядом с левым соском осталось едва заметное красное пятнышко. Она потянулась к брючному ремню и начала расстегивать его, но Коннер перехватил ее руки и медленно отвел их вверх:

— Еще рано.

Коннер потеребил пальцами ее левый сосок, затем прильнул губами к правому. Николь чувствовала, как огонь желания и страсти испепеляет ее изнутри. Ее бедра сжимали бока Коннера все сильнее, а он продолжал ласкать ее соски. Она снова попыталась схватиться за ремень, но он опять не позволил ей. Пик наслаждения был близок, и Николь не знала, чего еще желать.

— Коннер… Я не могу ждать. — Николь застонала, когда он снова прильнул губами к ее соску. Она ощутила всю силу его эрекции. Тело Николь содрогнулось, и волна оргазма накрыла ее.