Многополярный мир. Идеология и экономика. Конец доминирования Западной цивилизации. Что дальше готовит нам история? - Виктор Волконский

Марксизм выдвигает в качестве факторов, определяющих движение истории, развитие производительных сил и производственных отношений, формирование классов и классовую борьбу. Марксисты-ортодоксы уверены, что с развитием капитализма происходит отмирание государства, стираются различия между нациями и границы между ними. В этом отношении идеология современного «капиталистического» глобализма близка к ортодоксальному марксизму. Сталин был марксистом-практиком и не догматиком. Он вслед за Лениным понял, что выход из капиталистической формации может произойти путем возникновения альтернативного «полюса» в отсталой России. И может быть, лучше Ленина чувствовал и понимал значение для создания такого полюса в незападной стране – сильного государства и его духовно-идеологического фундамента, а также экономического суверенитета.

В течение 20-30-х годов шла упорная борьба между направлениями коммунистического глобализма и национал-большевизма. То одно, то другое становилось более влиятельным. Однако внешняя и внутренняя обстановка менялась таким образом, что все больше выявлялась правота второго, государственнического направления.

В 1919 г. был создан III Интернационал (Коминтерн). Когда в 1919 и 1920 гг. Красная Армия потерпела неудачи в своих попытках помочь Советской республике в Венгрии и затем взять Варшаву, большевики осознают, что сейчас победить Европу армия не может. И тогда принимается решение практически основную ставку сделать на инспирирование революций – распустить армию (перевести ее на территориально-милиционную систему) и освободившиеся средства направлять в Коминтерн.

Как пишет А. Елисеев [15, с. 37–38], Коминтерн стал «всемирной квазиимперией, чья мощь поначалу превосходила мощь РСФСР-СССР». Он аккумулировал и направлял грандиозные финансовые средства зарубежным компартиям, которые так же, как и ВКП(б), считались секциями Коминтерна. Министр иностранных дел Г. В. Чичерин писал: «Теперь когда ради существования СССР надо укреплять положение прежде всего в Берлине, ИККИ (Исполнительный комитет Коминтерна) не находит ничего лучшего, как срывать нашу работу выпадами против Германии». Деятельность Коминтерна превратила многих немцев в непримиримых врагов СССР, который они отождествляли с международной подрывной организацией революционных авантюристов. В начале 20-х годов центр реальной власти находился не в ЦК или СНК, а в руководстве Коминтерна (председатель ИККИ Г. Зиновьев, член Малого бюро Н. Бухарин).

Отход большей части активных большевиков от «красных глобалистов» к «государственникам» (лидер – И. Сталин) в 1923 г. объясняется, в частности, снижением надежд на мировую революцию. В Англии на выборах в Парламент коммунисты получили всего 50 000 голосов из 22 миллионов. Численность германской компартии сократилась с 500 000 до 100 000.

Лидером «глобалистского» направления в РКП(б) традиционно считается Лев Троцкий. Однако его ориентация на всемирную революцию существенно отличается от «левацкой» доктрины немедленного наступления, характерной для верхушки Коминтерна. Вот как характеризуется позиция Л. Троцкого в работе [15, с. 54]: он «был убежденным и последовательным сторонником интеграции советской экономики в систему международного капиталистического хозяйства. Причем сама экономика должна была, по его замыслу, быть именно рыночной, а план использоваться всего лишь как регулятор рынка. Реставрация капитализма допускалась им только в экономической сфере, тогда как в политике власть должна была оставаться у партии большевиков». Троцкий не верил, что Европа готова к революции. И на данном этапе он «видел одну из задач революции – объединять мир, причем не обязательно сразу на социалистических основах. Капиталистическая глобализация тоже благо – естественно, при участии левых сил. И лишь когда мир будет единым, – возможна будет и мировая социалистическая революция. А до тех пор необходимо способствовать глобализации, поддерживая не только левые, но и любые «передовые» силы Запада».

Как известно, в правящей (коммунистической) элите СССР победило «государственническое» сталинское направление, и это определило основные исторические событий на несколько десятилетий с их великими победами и великими трагедиями.

Ключевой вопрос для оценки, какое же из этих двух направлений оказалось более «правильным», «успешным», а какое «ошибочным», наверное, состоит в том, могло ли в 20-30-е годы победить направление «социалистической глобализации»? И спасло ли бы это человечество от Второй мировой войны? Многие коммунисты считали, что Гитлер пришел к власти благодаря расколу левых сил, и для борьбы с фашизмом необходимо их объединение.

Утверждение, что в расколе коммунистов с эсдеками были виноваты только коммунисты, не согласуется со многими фактами. Более адекватная версия состоит в том, что объединение левых сил неизбежно привело бы к консолидации правых как внутри Германии, так и на межстрановом уровне. В 30-е годы, вследствие кризиса в Европе и успехов Советского Союза, снова нарастает число сторонников коммунистов (как и сторонников фашистов). Но это вовсе не свидетельствует о том, что коммунисты, даже в союзе с социал-демократами, могли придти к власти в результате демократических выборов. Известные факты и рассекреченные документы показывают, что в Европе в 20-30-е годы, так же как потом в 50-60-е в странах Азии и Латинской Америки, там, где речь шла о возможности прихода к власти коммунистов, демократические процедуры переставали действовать. И для руководителей нацистов, и для поддерживающих их международных политических и финансовых сил ограничений морального или «демократического» порядка практически не существовало. Для этих сил главной опасностью был не Гитлер, которым они надеялись манипулировать, а «призрак коммунизма», который уже материализовался в быстро набирающее силу советское государство.

А. Елисеев на массе примеров показывает, что Сталин как до войны, так и формируя послевоенное переустройство мира, глубоко осознавал невероятную трудность не только построения социализма в одной стране, но даже просто сохранения страны, противопоставившей себя мировому капиталистическому порядку. Не менее ясно он видел слабость коммунистических партий в европейских странах, их сектантскую оторванность от большинства народа. Их плохо подготовленные, по сути авантюристические, восстания не спасала и близость левых социалистов. Например, в 1923 году была предпринята попытка «поджечь» Германию. Коммунисты получили приказ от Коминтерна присоединиться к правительствам Саксонии и Тюрингии, где власть была в руках левых социалистов. Из-за плохой организации коммунистические отряды в Гамбурге вовремя не получили приказ отложить восстание и в назначенный час начали боевые действия, заняли стратегические позиции в городе, но они не были поддержаны коммунистами в других частях Германии. Социалисты Саксонии и Тюрингии также не пришли к ним на помощь.

Сталина нередко упрекают в том, что он в таких случаях не приходил на помощь зарубежным коммунистам. Единственной силой, которая возможно помогла бы локальным выступлениям коммунистов, даже и при их союзе с левыми социал-демократами, могло быть вмешательство Советского Союза. Но это привело бы к втягиванию СССР в войну и срыву мощного процесса его усиления, который, по мнению большинства советской правящей элиты, и был единственной гарантией социалистического преобразования мира. Именно этого вынужденного участия в зарубежных войнах Советской России, еще слабой и экономически, и политически, всеми средства старался избежать Сталин, тормозя все революционные выступления. Вызовом такого рода было восстание в Испании в 1934 г.: в Мадриде под руководством левых социалистов Кабальеро и Каррильо, и в Астурии под руководством астурийского революционного комитета, возглавляемого также левыми социалистами с участием двух коммунистов. До этого в 1933 г. было выступление отрядов «Шуцбунда» (под руководством левых социал-демократов) в Австрии. Эти восстания быстро подавлялись правительственными войсками с участием военизированных формирований правых.

Опыт 20-х и начала 30-х годов свидетельствовал, что без серьезной помощи СССР европейские левые не могли не только захватить власть (путем революционных переворотов или использования демократических легальных институтов), но и помешать распространению и усилению влияния фашистских организаций и настроений. И не только в Италии и Германии, но и во всех других странах Европы. В частности, это свидетельствовало и том, что ортодоксальная марксистская теория, описывающая политические процессы только на основе классовых (социально-экономических) противоречий и не учитывающая националистических сил как факторов первой величины, недостаточна, не вполне адекватна. Перед советскими коммунистами стояла реальная альтернатива: