Чугунный всадник - Михаил Успенский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он и Пушкина не забыл: никакой он не эфиоп, не арап, прозвище "Аннибал" получил его предок от Петра под горячую руку, потому что был большой ходок, но всегда отпирался.
Благополучно уцелевая в самые тяжкие времена, Егор Хасбулатович не уберегся, когда всей жизни вышла скидка и послабление. Он дерзко решил возвести литературоведение в ранг точных наук и совершенно самостоятельно разработал единицу оценки всякого творения. Единица эта называлась "эпическая сила" и была конгруэнтна лошадиной.
Когда с помощью рогозулинской методики стали ревизовать литературные запасы, оказалось, что роман М.Бубеннова "Белая береза" в двадцать два раза мощней "Тихого Дона". Великий писатель-гуманист потребовал в закрытом письме, чтобы Рогозулина судили за компанию с Синявским и Даниэлем и приговорили к расстрелу. Когда вышло не по его, он смертельно обиделся и навсегда замкнулся в безднах своего гуманизма.
Надо ли говорить, что в санитарной службе Рогозулин обрел вторую молодость, поскольку первая уже никуда не годилась.
15. В КОГТЯХ ЭСКУЛАПА
Не успел Тихон Гренадеров прострочить третью пару верхонок из ткани "Слава Киргизии", как подошли двое санитаров и без дальних слов поволокли его на медосмотр.
Что-что, а медицина в Заведении была на высоте! Одно только плохо не так давно перешел в пособники смерти единственный дипломированный специалист. Это был известный в мире проктолог, его прислали в одной упаковке с японским эндоскопом. Некоторое время проктолог квалифицированно курировал состояние здоровья прямой кишки Кузьмы Никитича, но однажды на рассвете увидел в эндоскоп такое, от чего убежал и повесился на безлюдном этаже. В результате этого плохо мотивированного поступка в составе медицинского консилиума остались упомянутые ранее врач-стрикулист, врач-волосопед, врач-сатанатам и врач-стукотолог. Без сомнения, это были весьма узкие специалисты по чрезвычайно редким профилям. Правда, дипломы они друг другу оформили с отличием.
- Что болит? - набросился на Тихона стукотолог.
Тихон твердо усвоил, что у человека перед лицом врачей должно болеть все. Он так и сказал:
- Да все у меня, дяденьки, болит: и тут болит, и там болит!
- А знаешь, у кого обычно болит? У того, кто смерти пособить намылился! Голова болит? - спросил волосопед.
- Спасу нет!
- Вот! - сказал волосопед. - А кто у нас за голову отвечает согласно учению?
Вместо ответа врач-стрикулист вытащил из-под стола толстую книгу и поискал в ней.
- Этерафаопе Аброн создал его голову, - сказал он. - Мениггесстроеф создал его головной мозг. Астерехмен правый глаз, Фаспомохам левый глаз, Иеронумос правое ухо, Биссум левое ухо, Акпореим нос...
- Ну, понял? - спросил волосопед Тихона. - Понял, с кого спрос? Вот из-за них у тебя голова и болит, чего же ты от нас хочешь? Чего ты к нам приперся? Разве ты у нас один? Вас вон сколько гавриков!
- Так я же и не просился... - сказал Тихон.
- Еще бы ты просился! Батюшки, а зачем мы его вызывали?
- Очнитесь! - сказал врач-сатанатам. - С ранья самого лично от Кузьмы Никитича разнарядка пришла по форме восемьдесят четыре...
- Охти мне! - закричал волосопед. - Да неужто? Молодой да ранний! Честь-то какая, господи... Раздевайся, молодой человек, поддайся медосмотру...
Тихон дисциплинированно разделся. Самодеятельные врачи искренне залюбовались могучей мускулатурой, накачанной в подвальном спортзале. Тихон сам-то не помнил, как накачал ее, а врачи и сроду не знали.
- Надо же... - дивились врачи. - Бицепсы, трицепсы... А где у человека, кстати, трицепсы?
Тихон гордо потрепал трицепсы рукой: вот, мол.
- Это, молодой человек, не трицепсы, - задумчиво сказал волосопед. Это, надо вам знать, придатки... Сдавайте лучше анализы.
Врач-стрикулист вооружился ножницами и выстриг у Тихона по клочку волос отовсюду и кусочек ногтя на мизинце. Анализы перемешали стеклянной палочкой в стеклянной чашке Петри и поместили под мощнейший электронный микроскоп. Японская техника от нажатия кнопки охотно загудела и показала на экране толстенные бревна, по которым лазили всякие таинственные существа.
- Во! - сказал волосопед. - Серега, это кто, микробы или сами воши ты специалист!
- Какие воши! - обиделся сатанатам. - Ты, брат, воши доброй не видел! А я их несколько времени даже кормил в одном месте! Это, конечно, микробы или вирусы, их даже казанским тройным мылом не выведешь...
Тихон догадался, что все это безобразие творится у него в волосах, стал выдергивать их из головы, попытался бежать, но сатанатам грозно показал пальцем на портрет, висевший у него над столом. Портрет изображал молодую интересную женщину в скафандре, под которым ничегошеньки больше не было.
- А Виктория Викторовна Перемога-то как сердится! - припугнул он Тихона. - Я, говорит, этому парню собираюсь подходящую невесту подыскать по достижении, а он кочевряжится! Вот я тебе лучше целый ряд лекарств пропишу, противопаркинсонических да адреноблокирующих, оно и полегчает.
С этими словами врач выдвинул из стола ящик, доверху наполненный белым порошком. Тихон сразу узнал порошок: это был мел, который он, Тихон, вот этими руками лично толок в ступе, пока не был направлен в швейные мастерские. Сатанатам быстро и ловко рассыпал порошок в пяток пакетиков и перебросил их стукотологу. Тот, не долго чинясь, взял ручку и красиво надписал на каждом пакетике:
"Экстракт мужского папоротника густой";
"Натрия бромид";
"Масло касторовое";
"Эрготамина гидротартат";
"Линимент бальзамический по А.В.Вишневскому".
Так что хорошо еще, что на самом деле все это был голимый мел, а то бы Тихон налечился.
- Этих препаратов, - похвалился стукотолог, - там, наруже, днем с огнем не найдешь - мы вам их за валюту покупаем!
И подписал на каждом пакетике:
"Принимать целый день".
- А вот когда станешь полноценным членом, - сказал стрикулист, служи основам кузьмизма-никитизма на совесть! Авось дослужишься до прижизненной мумификации. Есть еще, слава труду, куда это добро складывать.
Он показал вверх, на бессчетные этажи.
16. НАША СОВЕСТЬ РУЛЕВАЯ
Вечером в палате нарком Потрошилов рассуждал:
- Что-то погнал коней наш Кузьма! Можно сказать, с горшка парня прямо в санитарную службу прочит! В дружинниках дня не проходил, путнего доноса не составит, а туда же...
- А как же в службу вступают, Шалва Евсеевич? - спросил Тихон.
- То-то - как. Видишь ли, сынок, санитарная служба - это тебе не хвост собачий. А вступать в нее надо так: сперва дождаться, когда сердце потянет. Когда вот тут под самым сердечушком, тоненько этак заноет: "Тиша! Тиша! Подь сюды! Подь сюды! Я служба санитарная, всем людям авангард!" Только тогда! Вот обитатель Синельников говорит и клевещет, что в санитарную службу за ради пайка идут. Паек, правда, неплохой, усиленный: сухой колбасы "Профессиональная" две палки, ящик консервов "Козлы в натуре", килограмм конфет "Театральная жизнь", три бутылки марочного вина "Фиолетовое крепкое" и еще много чего вкусного. Зато и ответственность-то какая! Ведь санитарная служба, что ни случись, всегда на переднем крае! Это все равно как в атаку первым подниматься!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});