Рог Изобилия (сборник) - Владимир Григорьев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Вот что. Приходите-ка завтра. Прихватите и проект вечного двигателя. Он у вас есть, — угрюмо заключил конструктор и шагнул к двери. Но следующая фраза хладнокровного собеседника пресекла второй шаг, сверх того, сообщила молодому телу конструктора пол-оборота и, так подержав, точно адресовала в кресло.
— Простите, забыл представиться, — сказал прожектер, морщась от такого способа продления разговора. И тут он открыл свое имя.
В эту секунду конструктор исчерпал все сомнения насчет черт лица посетителя. Он действительно видел его, как же — крупным планом! — электронный луч выписывал его люминесцентную копию на телевизионных экранах, офсетным методом переносилось оно на первые полосы, и ночная греза профессионала будоражила сон тех, кому не удавалось прорваться на лекции профессора. Известнейший ученый второй половины века, автор самых скандальных на первый взгляд технических идей — вот кто занимал сейчас кресло в конструкторском кабинете.
— Так вот, — продолжил знаменитый проситель, словно не замечая хирургического действа своего представительства, — конструкция реализуется в традиционных компонентах: нержавейка, бетон, дефицитные материалы, электросила, фиберная оптика и кое-какие трансформирующие устройства — в них вся соль. Место для стройки присмотрел. Козье поле.
— Знаком, — покорно откликнулся конструктор. — Там обрывается наша пневмотруба. Гоним по трубе бракованные чертежи, отходы.
— Для исправного действия машины требуется одно, — на виске изобретателя вспухла венозная жилка; он предельно понизил голос, что хорошо запечатлелось на магнитофонной ленте, — сохранение тайны местонахождения. По крайней мере, на первых порах. Потому и не послал предложение по служебным каналам — беды не оберешься, пришел лично. Без утечки информации.
— Понимаю, — тоже предельно понизив голос, засвидетельствовал конструктор и тревожно посмотрел на дверь.
ПОЧЕМУ ШКОЛА ВРЕМЕНИ СТАЛА НЕДОСТУПНОЙ
ДЛЯ ГРАЖДАН СТАРШЕ ШЕСТНАДЦАТИ ЛЕТ
На исходе третьего часа беседы конструктор встал из-за чертежного стола.
— Разумно, разумно, — пробормотал он. — Сплетение разгоняющих тоннелей, купола трансформаторов эпох, кабины триангуляции времени. Разумно.
— Вот видите, — не покровительственно, а отечески улыбнулся бог изобретателей, — все по школьным законам природы. Парадоксов почти нет. Почти.
— Грешен, грешен, — замахал руками конструктор. — Думал, опять волынка с гиперпространством. Помните время — с восторгом воспевали вреднейшую вещь, производственный шум? Фантасты особо нажимали на рев ракетных дюз. Лучшие главы фантастов были заложены под этот рев! Потом забыли, вредным признали, накинулись на пространство — время. Новая кампания! Субпространство, нуль-пространство, бей-пространство — хоть бы намекнули, что это такое; так, пища для пожирания Машиной Времени. Диоген не сомневался, что бочку его сломать можно каждому, но веровал в крепость места, которое занимал в пространстве. Уж места не сломаешь, свято. Так нет, взломали. Пусть на словах, но вдребезги разнесли пространство, обсосали по косточкам с мучительной радостью. Мазохизм! Вот я и подумал…
— Пустяки, — лениво сказал изобретатель, — норма быта. Всех по одежке встречают. По уму провожают совсем не так. Иногда не провожают, а с лестницы спускают.
Он потянулся, шевельнул плечами, ширина и плотность которых автоматически относили притчу о лестнице в область мифов, и неожиданно замурлыкал:
Как провожают пароходы,
Совсем не так…
— Фу, черт, — сказал он смущенно, — дальше забыл. Дикарский романс.
— Из цикла «Научись на гармошке играть», — брякнул конструктор. Собеседники с внезапным пониманием переглянулись и вдруг захохотали, вспомнив, очевидно, еще кое-какие ритмы исчерпавшейся радиоволны.
— Нервная разрядка налицо, — энергично резюмировал изобретатель. — Значит, делу венец. Не забудьте — в Машину пускать только подростков. Протекции для взрослых отменяются!
— Именно так, — кивнул головой конструктор, — программа-минимум. Научно-техническая магистраль времени, личные контакты с Архимедом, Ньютоном, Менделеевым и всем синдикатом корифеев. Второе: линия землепроходчества — Колумб, Беринг, Дежнев и компания. Магистрали и тупики обществоведения — на баррикады, в пучину революций, с шашкой на боку, на лихом коне! Эх, за уши с уроков не вытянешь. Шайба и мяч побоку.
— Спорт со счетов не сбросишь, — возразил изобретатель. — Пусть поглазеют на древних греков. Кузница истинно спортивного духа. Секреты утраченного мастерства.
— Да, да, секреты, — вспомнил конструктор. — Эффект будет полным, если родители не узнают о принципах нашего секрета. Организуем вокруг пустыря заборчик помощнее, вход отнесем куда подальше, упрячем под землю, а над ним анонс:
«ВХОД ГРАЖДАНАМ СТАРШЕ ШЕСТНАДЦАТИ ЛЕТ СТРОГО ВОСПРЕЩЕН!».
Движением руки он прочертил в воздухе габариты будущей вывески.
— То-то всполошатся родители, — великий изобретатель усмехнулся. — Да ничего, пусть поломают почтенные головы. Ребятишки порасскажут им кое-чего. Уж порасскажут. А там, глядишь, соорудим и для взрослых машину. Успокоим.
…Таким в общих чертах рисуется ныне основополагающий разговор, предвосхитивший развитие фронтальных событий на Козьем пустыре и возле Входа. Для пользы дела мы опустили часть разговора, в которой мотивировалась нежелательность присутствия взрослых в недрах Машины. Но для пользы, только для пользы дела.
МАЛЕНЬКОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ, В КОТОРОМ АВТОР СЕТУЕТ
ПО ПОВОДУ КОНСТРУКТИВНЫХ НЕДОСТАТКОВ МАШИНЫ
Так и возник полноценный комплекс купольных сооружений, а вместе с ним забор без входа, озадачивший жителей пригорода, и сам Вход в подземелье, прорваться в которое не суждено было даже хитроумным карликам из бродячего ансамбля Трутти.
Знатока фантастики, вероятно, насторожит и даже опечалит устрашающая грандиозность Машины. Многокилометровую недвижимость не заполучишь в сугубо личное потребление. Одинокая личность подобна нарезной пушке — успешно поражает только ту очередную жизненную цель, что от природы наделена малостью формата и потому способна локализоваться на самом уязвимом месте в единственную и неповторимую точку прицела: бить по площадям, подобно гвардейскому миномету, дано лишь коллективу.
Напротив, все агрегаты времени, уже получившие путевку в жизнь в других изданиях, отличались подкупающей портативностью и простотой, что и вселяло надежды на частное обладание зарождающейся Машиной. Понятно, на фоне такого благоденствия вызывающая солидность нашего образца должна и отпугнуть кое-кого из поклонников, охочих до частной и личной собственности.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});