Игрушки. Выше, дальше, быстрее - Артём Рыбаков

Приятно конечно, когда Шура говорит, что я достиг состояния «чОткий воин», но шаромет –одно, а настоящий лес – совсем иное…

«Внимательно… Выжить вот и вся задача. Выжить, а дальше уже будем разбираться как возвращаться будем «своим ходом, год за годом» (интересно, откуда эта цитата? Забыл…) или переносом каким». Мысли пачкают мозги, так что смотрим по сторонам и перестаем думать, пора смотреть, слушать и чувствовать.» И он обратился в слух, зрение и обоняние.

*** Фрагмент написан Алексеем Дёминым.

Но, когда я зашёл в сарай, вглядываясь в царивший там полумрак, дверь за мной со скрипом захлопнулась. «Вот попал!» – пронеслось у меня в голове. Спустя пару мгновений я понял, что в сарае я не один – в дальнем углу кто-то встал с соломы, покрывавшей земляной пол.

– Ну, будем знакомиться? – спросили меня из темноты. Однако в этот момент мой пленитель заорал кому-то во дворе:

– Семка, етить тебя налево! Где ты? А ну полезай на клеть, да маши хосподам официрам. А то в клети уже пятеро спойматых.

Из темноты ко мне вышли трое в военной форме. Правда, выглядели они похуже, чем «наши» окруженцы. У одного был синяк в пол-лица, а шею другого украшала повязка из грязнущего бинта. В петлицах третьего я разглядел три треугольника, причём, судя по отсутствию других эмблем, он был из пехоты.

– Так знакомиться будем? – повторил старший сержант.

– Можно и познакомиться.

В этот момент человек, до этого сидевший в тени, встал и сделал шаг ко мне.

«Опа!» – мелькнула у меня в голове мысль, когда в луче солнца, пробивающегося сквозь щель в стене, грозно сверкнула рубиновая шпала, а на порванной и закопченной синей фуражке увидел такой знакомый по книгам малиновый околыш.

– Кто вы такой? – грозно спросил незнакомец.

«Да, серьёзно тебя звезданули!» – подумал я, заметив темно-синие круги вокруг глаз, хорошо заметные даже в полумраке сарая.

– Вы бы присели, товарищ лейтенант госбезопасности, а то, у вас, наверное, голова кружится.

– Вы что, врач?

– Нет, но в травмах разбираюсь, – машинально ответил я. Какая та мысль сидела занозой в мозгу, не давая, сосредоточится…

– Это как? – спросил чекист.

– Вам лучше ответить! – вступил в разговор пехотный сержант.

«Лучше… Лучше… Лу… Каких таких «официров» звал хозяин этого зиндана?» Тут я вспомнил великолепный фильм, который я любил в детстве, но потом много лет не пересматривал. Там тоже куркулистый хуторянин заманивал красноармейцев, запирал их в погребе и флагом вызывал бандитов. Вот зачем наш «гостеприимный» хозяин посылал какого-то Семёна на крышу сарая! А в плен мне очень не хотелось

– Товарищи военные, вы можете называть меня Василием…

– Что? – слегка удивился сержант.

– Извините меня, конечно, но вам действительно так важно знать, как меня зовут? «О господи, время то уходит, а они тут обмен визитками хотят устроить!»

– Что значит «Василий»? А документы какие-нибудь у вас есть? – проговорил гэбэшник

«Его сейчас стошнит, а он допросы тут ведёт… Гвозди бы делать из этих людей! И забивать…»

– Нет, документов у меня нет. А у вас? «Ой, побьют тебя сейчас, языкастый!»

– Да что вы себе позволяете? – это снова сержант.

– Вы меня ещё раз извините, но, по моим прикидкам, в деревне минут через двадцать будут немцы.

Вы можете спросить меня, с чего я это взял? Ну, размахивание флагом видно примерно с километра, а машина или мотоцикл, даже по местным раздолбанным дорогам, проедет это расстояние минут за десять. Накинем ещё минут пять на сборы. И пять – на непредвиденные обстоятельства Сержант дёрнулся ко мне:

– А ты откуда знаешь?

– Когда меня в сарай заталкивали – слышал, как куркуль этот кого-то просил сигнал каким-то «официрам» подать. И упоминал, что пятеро уже тут. Вас тут четверо, соответственно я – пятый.

– С чего ты взял, что он немцам сигнал подаёт? – спросил боец с подбитым глазом.

– А кому, по-вашему?

– Может заградотряду нашему?

– А товарищ лейтенант госбезопасности в этом сарае просто в тенёчке отдыхает? Тут голос подал сам энкавэдэшник:

– Что вы предлагаете… товарищ Василий? «Хороший знак. Хотя бы на пять минут они перестанут меня допрашивать»

– Всё зависит от того, сколько немцев за нами приедет. Если их человек пять, можем и справится.

– У них оружие.

– А может, стену выломаем? – спросил я.

– Не получится, мы здесь уже второй день сидим… – включился в конструктивный разговор сержант.

– А тут палок никаких нет, сарай всё-таки?

– Каких палок? – не понял вначале лейтенант.

– Да всё равно, каких: хоть больших, хоть маленьких.

– Вот здесь ручка от «литовки» есть… товарищ, – подал голос, молчавший до этого момента солдат с замотанной шеей.

– А я думал, вы говорить не можете! – удивился я, – давайте ручку сюда.

– Не, говорить могу, у меня ожог – масло горячее плеснуло. – Сказал боец и протянул мне прямую палку чуть больше метра длиной.

– То, что надо, – сказал я, садясь, и доставая из кроссовка нож.

В десяток движений заточив конец палки до остроты чертёжного карандаша, я протянул палку сержанту:

– Как у вас со штыковым боем, сержант?

– Отлично! – ответил тот, вертя в руках палку.

– Ну и замечательно! На один «коротким коли» этого инструмента хватит. Товарищи, кто с ножом обращаться умеет?

– Я! – к моему удивлению это откликнулся гэбэшник.

Хотя чему я удивляюсь, тупые неумехи среди них, конечно, встречались, но большинство службу знало.

– А сил то хватит, товарищ лейтенант?

– На пару ударов хватит.

Я подошел к стене и, действуя ножом, отколол от доски две щепки длиной в пару ладоней и шириной, примерно, в три пальца. Быстро заточил не только остриё, но и кромки ножом. Потом отхватил примерно половину рукава своей хламиды, и разрезал тряпку на две части. В этот момент в отдалении раздался одиночный винтовочный выстрел.

«О, я был прав! А Алик – молодец, бдит, выберусь из этой заварухи – надо будет проставиться! Какой «проставиться»? Ты выберись сначала!» – все эти мысли за секунду пронеслись в моей голове. Я протянул нож лейтенанту.

– А вы с чем? – спросил он.

– А вот с этим, – ответил я, сноровисто обматывая тряпками «рукояти» деревянных «кинжалов».

– И что мы будем делать с палками против винтовок? – поинтересовался «ушибленный».

– Диспозиция у нас будет такая, – я заметил, что энкавэдэшник удивленно поднял бровь. Он, наверное, принимал меня за уголовника, хотя, какая сейчас разница?

– … вы, товарищ лейтенант спрячетесь в солому справа от двери, и, после команды будете бить по ногам ближайшего. Вы, сержант, вставайте справа от двери, и, как только мы завалим ближайших, выскакиваете и демонстрируете изумленной публике свои великолепные навыки штыкового боя.

– Какой публики? – изумился сержант. «Так, отставить смехуечки!» – приказал я сам себе.

– Вы, товарищ сержант, главное, навыки продемонстрируйте, а публику я вам найду.

– А вам, товарищи, – я повернулся к двум бойцам, ещё неохваченным моей бурной болтливостью, – придётся спрятаться.

– Где?

– Да где хотите, главное, чтобы когда они войдут, вас не было видно в первые несколько мгновений.

Проводив взглядом удаляющегося Антона, Тотен осмотрелся. Не увидев достойного местечка для наблюдательного поста, и решив подобраться поближе к деревне, он сместился на пару сотен метров вдоль опушки в сторону села. Там обнаружилась небольшая ямка, прикрытая кустарником. Алик распластался по дну ямы, выставив винтовку в сторону дороги. Аккуратно пообломав ростки, загораживающие обзор, Тотен принял позицию для стрельбы лежа и остался удовлетворен результатом: позиция была скрыта кустами и в то же время с нее открывался обзор на ближайшие пару домов и дорогу, подходящую к селу.

По дороге шел Антон. Со стороны он выглядел беззаботным, но Тотену было прекрасно известно, что Арт уже успел осмотреться и проанализировать обстановку.

Отложив винтовку, Алик вытащил из кармана часы. Электронные с подсветкой, секундомером и прочими «приблудами», а потому снятые с руки во избежание недоразумений. Впрочем, сейчас не до временных соответствий. Нажав на пару кнопок, он запустил секундомер и надел часы на руку. Снова взял винтовку, прикинул расстояние и выставил прицел.

Тотен видел, как Антон подошел к первому дому. Безрезультатно. Со вторым домом тоже неудачно. Третье домовладение с позиции Алика почти не было видно. Угол забора, да пара садовых деревьев – вот и все, что доступно. Ни калитки, ни собственно дома. Антон пропал из виду и это Тотена сильно напрягало. «Как можно страховать, если «объект» не виден? Черт!» Алик решил подойти ближе. Если Антона не пустят еще в пару домов, его будет видно на улице.