Ликабет Книга 2 - Владимир Балашов

— Рад видеть тебя, дочь достойного Сегеста и тебя дочь достойного Веамильда. Позвольте представить моего друга и командира, знатного римского патриция Марка Валерия Корвуса сына Луция Валерия Корвуса, трибуна — латиклавия девятнадцатого легиона.

Валерий опешил от такого пышного представления и велеречивости Ахилла, но не растерялся, тоже прижал руку к груди и поклонился.

Ахилл тем временем представил ему девушек.

— Туснельда, дочь достойного Сегеста сына Визимера и ее подруга, и воспитанница Сегеста, Альгильда дочь Веамильда сына Харимунда.

Девушки вышли из ступора, и приняв величавый вид, поочередно склонили головы. Туснельда это та, что моложе, черноволосая, а другая Альгильда — определил Буховцев.

Он еще раз бросил взгляд на Альгильду, было в ней что‑то, что его притягивало, да и других мужчин, наверное, тоже. Она покраснела. Блин, как с ними разговаривать? Хорошо хоть по — латыни понимают.

— У нас послание к достойному Сегесту, не подскажете, как его найти? — обратился он к обеим сразу.

— Они с братом здесь, недалеко, пойдемте, мы вас проводим — ответила Туснельда на хорошей латыни. Быстро освоилась с ситуацией, как — никак дочь вождя, что тут скажешь. А ведь это та самая Туснельда, к которой имеет интерес Арминий. Валерий присмотрелся к ней внимательнее. Под плащом угадывался стройный стан, контраст белого с легким румянцем личика и черных волос, только оттенял красоту черт лица. Симпатичная девочка, Арминий вполне мог в нее влюбиться, может, про хитрый расчет просто наговаривают. Туснельда поняла его внимание по–своему.

— Я не слышала о тебе, Марк Валерий. Ты здесь недавно?

— Немногим более двух недель.

— Ты прибыл из Рима?

— Да, еще весной я был в городе.

— Мой отец часто получает новости из Рима, а торговцы привозят нам римские одежды и вещи — сказала она с некоторой гордостью — ты расскажешь нам о Риме.

— Что ты хочешь знать госпожа? В городе много новостей, однако они мало касаются этих мест — удивился Валерий, сладко улыбнулся, и его потянуло на светскую беседу — но одно могу сказать тебе точно, там нет таких прекрасных дев, как ты и твоя подруга.

Туснельда с Альгильдой едва сдержали довольный смешок, а Альгильда бросила на него внимательный взгляд. Еще девчонки, блин.

— Ты говоришь речи, достойные патриция, так же как и Тит Постумий — ответила дочь Сегеста и посмотрела на свою подругу — Марк Валерий, ты знаешь трибуна Постумия?

— Знаю, еще вчера я передавал ему дела в лагере. Я вижу, тебе он тоже знаком.

— Да, мы знаем Тита Постумия, но ты на него совсем не похож.

Валерий улыбнулся.

— А в чем разница?

Они рассмеялись, и что‑то зашептали друг другу по — германски. Альгильда подвела итог, и он впервые услышал ее голос. Очень приятный и притягивающий.

— Ты больше похож на вождя, но это, наверное, потому, что благородный Тит Постумий просто молод — поправилась она.

— Может быть, потому, что в Риме у него было немного забот — добавил Буховцев.

— А у тебя было много забот? — спросила Альгильда с интересом.

— Да, в последнее время очень — почти искренне ответил Валерий.

Все время пока они шли, Ахилл молчал и только сейчас Буховцев обратил на это внимание. Эллин был озадачен светской беседой трибуна и вообще встречей и разговором. Он словно очнулся и обратился к Туснельде.

— Марк Валерий действительно, хороший вождь и превосходный воин. Могу подтвердить тебе.

Туснельда удивленно уставилась на него.

— Даже лучше тебя?

Валерий опередил ответ Ахилла.

— Не знаю бойца лучше благородного Ахилла Филаида. У нас была учебная схватка, и мне всего лишь повезло не проиграть.

От похвалы в адрес эллина Туснельда немного смутилась, а после даже как‑то просияла. Буховцев еще раз с любопытством посмотрел на Ахилла. Господи, да что же тут творится‑то?

Они не спеша шли вдоль ручья в сторону стоянки. С девушками на этот раз беседовал Ахилл. Расспрашивал Туснельду о здоровье отца, о брате, да и о ней самой спрашивал тоже. Туснельда подробно рассказывала, иногда, когда речь шла о ней, ее личико вспыхивало алым румянцем. Альгильда молчала. Было видно, что ее подмывало что‑то спросить у Валерия, но она не решалась, лишь украдкой, когда он отвлекался на разговор, бросала на него взгляд. Валерий оглянулся по сторонам, и увидел что охрана из германцев шла за ними, а рядом, по тропе, не торопясь топали легионеры.

Стоянка херусков Сегеста была расположена на широкой поляне у пересечения ручья и реки. Посреди поляны пара кожаных палаток с открытыми стенами. Несмотря на утро, Солнце уже прогрело воздух, на небе ни облачка, а значит день предстоял жаркий. Рядом с палатками на костре жарился кабанчик или поросенок. Около него колдовало несколько херусков, остальные отдыхали на поляне, рядом с поклажей. Туснельда сразу повела их к отцу.

Сегеста и его сына Сегимунда Валерий узнал без труда. Они были также черноволосы, как и Туснельда, лишь у Сегеста борода и волосы покрылись редким налетом седины. Среди по — большей части белобрысых херусков и прочих германцев это считалось признаком знатности, в отличие от эллинов и римлян, где почитали как раз белокурых.

— Префект лагеря девятнадцатого легиона Луций Эггий передает тебе привет — Буховцев прижал руку к груди, коротко поклонился и передал Сегесту свинцовый цилиндр с посланием.

Вождь взял и отложил его в сторону, внимательно посмотрел на Валерия, тот на него. Ростом немного ниже Буховцева, но массивней. Около пятидесяти лет — определил Валерий, одет в холщовые штаны и тунику. На шее приличных размеров золотой обруч, поверх туники на плечах накидка из шкуры шерстью вверх. Местным германцам такая накидка служила вместо плаща. Когда холодало, ее обвязывали вокруг тела ремнями, а ночью, завернувшись в нее, можно было спать на земле.

— Ты тот самый трибун благородного рода, про которого мне говорил Вульфила. И вправду, не слишком похож на римлянина.

— А на кого похож?

— На моего друга, Ахилла Филаида, но по тебе видно, что ты римлянин — успокоил его вождь херусков — кабан готов, разделите с нами пищу.

Германцы ловко отделили им по куску, а также отрезали ногу для сидящих на поляне воинов вождя. Валерий достал из мешочка соли и протянул Сегесту, тот с благодарностью принял. На границе поляны, среди деревьев пристроились контубернии легионеров. Чего это мы там стоим как сироты? Буховцев повернулся к вождю.

— Моим воинам нужно стоять в стороне при нашей встрече? — спросил он, внимательно глядя на Сегеста.

— Нет трибун, они могут пройти — вождь обернулся к сыну — пусть их угостят.

Еще раз внимательно посмотрел на Валерия и улыбнулся.

— А ты хороший вождь трибун, заботишься о своих людях.

Валерий промолчал, глупо комментировать похвалу.

— Будьте моими гостями, ты Марк Валерий и ты Ахилл Филаид. Я поеду в лагерь после полудня, поедете с нами?

— Нет — Буховцев покачал головой — к полудню нам нужно быть у наместника.

— Ну что же тогда подкрепитесь перед дорогой, а ты Ахилл расскажи мне новости, я не видел тебя целую зиму.

Они присели на вынесенную из палатки поклажу и под мясо с пивом вели беседу. Эллин рассказывал много интересного и смешного о последней зимовке в Ализо, Валерий немного о Риме. Принесли вино, довольно неплохое. За время беседы Буховцев изредка посматривал в сторону палатки, где за пологом слушая беседу, притихли как мышки Туснельда и Альгильда. Иногда они выглядывали, чтобы удовлетворить свое любопытство и прятались снова. Когда простились с Сегестом и уже собирались уезжать, девушки вышли из палатки наружу. Одеты были в новенькие столы, перетянутые на поясе кожаными ремешками, на голове сложная прическа, а их симпатичные личики имели строгий серьезный вид. От всего этого хотелось рассмеяться, и Буховцев непроизвольно улыбнулся. Альгильда заметила это и тоже едва сдержала улыбку, бросила на него прощальный, внимательный взгляд, а когда уезжали, Валерий видел, как смотрела на Ахилла украдкой Туснельда.

Глава 5

Отряд вышел на тропу идущую вдоль реки в сторону Визургия и направился к основному лагерю. Буховцев ехал молча, смотрел по сторонам и вспоминал лицо Альгильды и ее загадочный взгляд. Воспоминание было приятным, как и странное чувство, которое он испытывал. Давно забытое чувство. Нечто подобное было в далеком детстве, когда в школе он был влюблен в одноклассницу Марину. Нет, щенячьего восторга, первой детской влюбленности у него не было, было лишь легко и приятно на душе. Евгений Андреевич говорил, что для романов всегда есть место, но как это все не во время. Не до этого ему сейчас, хотя скрывать нечего, девочка ему понравилась. Было в ней нечто, что ценят мужчины во все времена. Какая‑то необъяснимая, притягательная женственность. В той же умнице Татьяне, например, этого не было, как не было и во многих других, попадавшихся ему на коротком жизненном пути. Ладно, хватит об этом — прекратил Валерий размышления. Скорее всего, все это последствия его воздержания. Приеду в лагерь, нужно будет все — таки сходить к лупиям. Выберу поприличнее. Или лучше в основном лагере, там выбор больше, однако и обслуживают они два легиона. От такой дилеммы Буховцев расхохотался. Ахилл посмотрел на него озадаченно.