Бесстыдница - Дженнифер Блейк

Рид, наверное, решил бы, что она сумасшедшая или развратница. И вполне возможно, что так оно и есть.

Камми встала с постели, подошла к окну и посмотрела в ночной сад. Всполохи молний окрашивали листья деревьев в серебристый цвет. Порывистый ветер трепал ветви и выворачивал листья, показывая их светло-серую изнанку. Гром предупреждающе рыкнул, заурчал, и раздался оглушительный грохот.

Камми распахнула окно. В ту же секунду в комнату ворвался влажный ветер, наполнив ее шумом дождя и густым волнующим запахом свежести. Громовые раскаты усилились, молнии засверкали еще ярче. Камми облокотилась на подоконник, и в это мгновение серебряный трезубец прочертил небо, озарив верхушки деревьев феерическим светом. Затем последовал такой страшный треск, словно земля раскалывалась на мелкие кусочки; у Камми под ногами задрожал пол. Но еще более неистовой была стихия, бушевавшая в ней самой — яростная борьба законов морали с беззаконием инстинктов.

Если разобраться, сегодня вечером они только и делали, что обсуждали эти самые первобытные инстинкты. Почему же она так боится последовать сейчас их зову?

Оставив окно открытым, Камми пересекла комнату и, выйдя из нее, тихонько прикрыла за собой дверь. Все еще сомневаясь в правильности своих действий, она зажмурила глаза, потом широко открыла их и решительно направилась в другой конец коридора. У нее было такое впечатление, что она наблюдает за собой со стороны — женщина осторожно крадется по коридору, снедаемая любопытством и страхом. Было что-то сверхъестественное в том, как сами по себе передвигались ее ноги, на цыпочках ступая по мягкой индийской дорожке. Она чувствовала, что какая-то непреодолимая внутренняя сила принудительно тянет ее за собой.

Было ли это действительно так, или она сама придумала себе оправдание? Как бы там ни было, ей казалось, что остановиться невозможно. Да она и не хотела останавливаться.

Однако Камми не совсем потеряла голову, она хорошо помнила о том, что нужно соблюдать меры предосторожности. Она взялась за дверную ручку голубой спальни, немного помедлила и легонько нажала так, чтобы не было слышно тихого металлического звука. Дверь подалась внутрь, и Камми окликнула по имени мужчину, к которому ее привело неизъяснимое чувство, чтобы не испугать его, если он спал.

Он не спал.

Его вздох был таким неожиданно близким, что она ощутила, как теплый ветерок дыхания коснулся лица. В тот же миг на ее запястье сомкнулись сильные пальцы и одним рывком втащили в комнату. Движение было не таким уж резким, но его было достаточно, чтобы Камми закружилась по всей спальне. Ухватившись за столбик кровати, она со всего размаха упала на матрас.

Рид со стуком захлопнул дверь и круто повернулся к ней.

— Ты что, решила проверить мои рефлексы? — в раздавшемся из темноты голосе слышалась ярость.

Окно в комнате Рида тоже было открыто навстречу грозе. Ветер надувал шторы, словно паруса, и позволял видеть черное ночное небо, временами озарявшееся вспышками молний. Их мерцающий голубой свет выхватил из темноты комнаты великолепно сложенное тело обнаженного мужчины и… мучительное страдание на его лице. Он стоял в самом дальнем углу спальни, прислонившись спиной к стене.

— Пришла пожалеть бедного зверя?

— Я бы сказала, что пришла, чтобы дать тебе утешение и получить его от тебя, — произнесла Камми, убедившись, что он не собирается уходить из комнаты.

— И к чертовой матери все правила!

Она тряхнула головой, и волосы упали ей на лицо.

— Зачем ты так говоришь? Если хочешь, считай, что я пришла просто поговорить с тобой по-человечески.

— Для того, чтобы просто поговорить, ты явилась сюда среди ночи? — скептически бросил он.

— Но ты же не спал, иначе ты бы не услышал, как я вошла. Я старалась подходить к тебе спереди и честно предупредила о том, что я здесь, когда окликнула тебя. Двигалась я очень медленно, и назвать мое появление прямой угрозой, по-моему, никак нельзя.

— Смотря как на это взглянуть, — отрывисто отозвался он.

— Может быть, я что-то неправильно поняла, — сказала Камми, встав на ноги и подходя к нему бесшумными кошачьими шагами. — Ответь мне, если я приближаюсь к тебе вот так, как сейчас, если я протягиваю руку, чтобы коснуться тебя, считается ли это нарушением правил?

Рид молчал. Камми остановилась и дотронулась кончиками пальцев до его груди. Очень медленно и осторожно ее пальчики стали один за другим пробираться сквозь путаницу жестких волос.

— Прекрати! — хрипло выдохнул Рид. Это был приказ.

Камми замерла. До этого момента ее энтузиазм поддерживался страстным желанием, напускной храбростью и каким-то странным ощущением своей правоты. Теперь же все эти стимулы стали блекнуть, съеживаться и исчезать.

Камми отдернула руку и крепко обхватила себя за плечи. Срывающимся голосом, в котором звучали мольба и отчаяние, она проговорила:

— Я вовсе не жалею тебя, с этим ты сам справляешься успешно. Но прежде, чем принести в жертву нас обоих, ты должен понять, что другим людям, окружающим тебя, совершенно необходимо человеческое общение, то самое общение, которого ты избегаешь и в котором отказываешь себе. И эти люди тоже чувствительны к боли.

Рид внимательно слушал ее похожие на правду слова, а потом тихо сказал:

— Единственное, что может пострадать от нашего общения, это твоя гордость, на которую затем придется ставить заплатки.

Она прекрасно сознавала это, но сейчас это не имело значения. Ее голос был напряжен, но в нем не было и намека на поражение:

— Скажи мне, что не хочешь меня, и я уйду.

— Но это будет явной ложью.

Конечно, такое утверждение не соответствовало бы истине, свидетельницей тому была молния, в мерцающем свете которой нельзя было не заметить, как взволновалась его плоть.

— Неужели это так сложно? Но почему? — спросила Камми.

— Совсем не сложно, — ответил Рид, принимая ее вызов, — если все, чего ты хочешь, только физическая близость. Но мне почему-то кажется, что ты не мыслишь секса без цветов, лунного света и обещаний на завтрашний день.

— У меня все это уже было, — сказала Камми, — но, как ни печально, обещаний хватило ненадолго.

— Так будет и на этот раз. Пойми, я же обижу тебя, — с усилием произнес он и добавил: — Если не сейчас, то в один из тех моментов, когда тебе как воздух будет нужна доброта, когда ты меньше всего будешь ждать такого удара.

Ее горло судорожно сжалось, и Камми едва слышно прошептала:

— Мне нужна только сегодняшняя ночь…

Слова, которые Рид произнес в ответ, были пронизаны невольным признанием ее победы.

— Мне тоже, — сказал он.