Выстрел в спину - Николай Леонов

Отделывал он Перовым квартиру, смотрел на радость молодых и сам радовался. Не зря живу на свете, людям хорошим помогаю, станут они жить в этой квартире и меня добрым словом вспомнят. Так расчувствовался Семен Семенович, что распорядился изготовить на двери квартиры табличку: «Мир этому дому». Главное, абсолютно искренен он был в своих поступках, не желал зла.

Модернизация квартиры и мебель стоили не три, как предполагал Семен Семенович, а четыре с лишним тысячи рублей. Он заплатил деньги, не сказав ни слова, даже не взял расписки. Он был убежден — Олег Перов расплатится полностью. Расплатиться-то он расплатится, думал Семен Семенович, да каких усилий это будет стоить? Тут-то и пришла мысль, почему бы не использовать парня по специальности? Семен Семенович искренне верил, что мысль эта пришла вдруг, случайно, он забыл совсем свой первый разговор о Перове, когда ему сказали, что поступил Олег на завод технологом и что специальность у него — пластмассы. А они очень интересовали Семена Семеновича, был он недоволен работой вверенного ему цеха, план выполняется кое-как, неучтенной продукции создается минимум, доходы копеечные. Дело это золотое, чувствовал он, а взять не удавалось. И каналы сбыта уже практически налажены, а сбывать нечего. Пытался он получить сырье сверх фондов, не получилось. Пусть Олег подумает…

Олег думал. Помогли товарищи по работе, даже не подозревая, зачем действительно нужны эксперименты. Интересуется человек технологией производства, что-то экспериментирует, наверное, какое-то рацпредложение хочет внести, дело обычное. И результат был получен. Олег доложил о нем Семену Семеновичу, о деньгах не сказал ни слова, решил выждать. Через две недели Семен Семенович сказал, что предложение Олега дало определенный эффект, какой именно, не уточнил, план они теперь перевыполнят наверняка, и квартальная прогрессивка им обеспечена.

— Рад за тебя, — ответил Олег, — рад отплатить тебе за помощь. — И посмотрел Семенову в глаза внимательно…

До этого момента Семен Семенович собирался скостить с долга рублей пятьсот и этим ограничиться. Не денег жалко, баловать человека нельзя, да и вредно, чтобы он понял, какие суммы будут получены от его «рацпредложения». Когда же встретился он взглядом с Олегом, увидел в его глазах такую откровенную насмешку и понял: так дешево от этого парня не отделаешься.

Странно реагировал на свое открытие Семен Семенович, не испугался, не рассердился, проникся к Олегу уважением. Не прост, далеко не прост парень.

Олег же, заметив, как метнулся взгляд нового приятеля, решил: «Ни копейки от меня ты больше не получишь. Встретились, ты мне, я тебе, и спасибо. И как бильярдные шары — в разные стороны».

…Ирина была в восторге от квартиры, ходила по ней на цыпочках, не переставая восхищаться и удивляться. Наступила осень, начались занятия в институте, Ирина убегала утром, возвращалась днем, магазины, готовка, когда Олег приходил с работы, жена еще не садилась за конспекты — занималась она вечером. Мужа Ирина с каждым днем любила все больше и больше. На смену восторженной влюбленности приходило сильное чувство. Олег был для Ирины словно огромный магнит, находясь в его силовом поле, она подзаряжалась энергией, чувствовала себя защищенной и неуязвимой. Он был прекрасен и всемогущ, всегда уверенный, веселый, Олег притягивал к себе людей, они с радостью подчинялись его воле и неукротимой жизнерадостности.

Исключение составлял Павел Ветров, он захаживал к ним вечерами, сидя на кухне, молчал и с чуть иронической улыбкой выслушивал новости, которые сообщала ему Ирина, испытующе поглядывал на Олега. Тот в присутствии Павла сникал, отступал на второй план, будто стеснялся чего-то. Ирине такое поведение мужа было неприятно. Казалось, что Павел имеет какое-то право на Олега, будто все время его молча осуждает. И Ирина сперва приревновала, а вскоре невзлюбила Павла.

Олег Перов совсем не был так силен и уверен в себе, как казалось со стороны.

Когда возникли трудности с мебелью, семейными расходами и устройством на работу, Олег растерялся. Однако он умел терпеть и ждать. Прошло время, он устроился на завод, получил группу в спортобществе, молодожены научились считать рубли и жить по средствам. Затем появился Семен Семенович и играючи разрешил вопрос с бытом. И Олег вновь уверовал в свою звезду, за ним всегда ухаживали, выручили и теперь. Так было, так будет, убеждал он себя. Когда долг достиг трех тысяч, Олег начал нервничать, Ирина ходила сияющая, верила в него, как в Бога. Олег не мог сойти с пьедестала, заявить о своей несостоятельности, сказать: хватит, всю жизнь нельзя застелить паласами, Олег прикинул — три тысячи можно отдать за два года, но какие это будут годы? Выручило предложение Семена Семеновича. Олег принял его, справился с заданием, понял, с кем имеет дело, и успокоился: он вернет свои деньги, которые заплатил за меня, в пятикратном размере. Олег не представлял пока размаха Семена Семеновича.

Казалось бы, все прекрасно, красавица жена и великолепная квартира, работа на заводе и вечерние занятия в зале. Олег прожил в довольстве недолго, буквально две-три недели. Работаешь в двух местах, и все равно приходится считать рубли, чуть распустишься — долг. Все так живут, уговаривал он себя и старался забыть Семена Семеновича, который наверняка рубли не считал. Неудовлетворенность, страх прожить вот так, на двух работах, от получки до получки, трясясь в троллейбусе и выбирая жене цветы подешевле, не давали Олегу покоя. Уверенность в себе, внешняя беззаботность, умение держаться на публике и привлекать внимание стали Олега утомлять. Он попытался поговорить с Иришкой — начал разговор, прикрываясь улыбкой и шуточками. Она его осыпала поцелуями, сказала, чтобы он бросил вторую работу, жизнь прекрасна и удивительна, он, Олег Перов, великий человек, маг и волшебник. Он включился в игру, и разговор продолжался в ресторане, где они пили шампанское и танцевали. На следующий день Олег с головной болью и карандашом в руках пытался закрыть финансовую брешь, пробитую вчерашним вечером. В обед к Олегу подошел малознакомый рабочий и, поводя носом, заговорщицки подмигнул: «Головка бо-бо, начальник тоже человек, а на тебя наговаривают, мол, красна девица, кефир пьет».

Закрывшись в кабинете, они выпили четвертинку и по бутылке пива, закусили бутербродами, которые новый приятель вынул из промасленного кармана спецовки. И тут Олег почему-то вспомнил, как он стоял на одном из приемов, было это то ли в Вене, то ли в Мюнхене, и настырный иностранный журналист уговаривал его выпить рюмку коньяку, а Олег только отшучивался и пил сок с бутербродами.

На занятия в спортзал он пришел совершенно разбитый. Построил группу, скомканно провел разминку, дал ребятам задание и улегся в тренерской на диване. «Пью теплую водку из грязных стаканов», — жалея и одновременно презирая себя, думал он. Почему-то его потрясало не то, что он начал вообще пить водку, да еще в рабочее время. Нет, он горевал, что пришлось пить теплую водку и из грязного стакана.

Докатился, ни льда тебе, Перов, ни уважения, технолог ты, одним словом, и больше никто. Скоро начнешь прятать от Иришки трешницы и говорить о ней в мужской компании пренебрежительно, называя обидными словами — «моя» и «она». «От «моей» дождешься, «она» разве мужика понимает?»

Из зала доносился грохот железа, значит, ребята поехали, кто во что горазд, таскают, друг перед другом выпендриваются, а не работают по заданию. Он позвонил Павлу. Ветров разговаривал сухо, короткими рваными фразами. Олег не вешал трубку, цеплялся за разговор, будто искал спасения, и Павел наконец понял и зло сказал:

— Не раскисай, через полчаса заеду за тобой.

Ровно через полчаса такси остановилось у спортзала. Ветров, не увидев Олега, вышел из машины и стал неторопливо прогуливаться, изредка поглядывая на часы и усмехаясь. Он приехал, как всегда, абсолютно точно, из окна зала его прекрасно видно, так зачем заходить, рассуждал Павел.

Олег сидел в тренерской — окно здесь выходило на противоположную сторону, — смотрел на часы и нервничал. Все разговоры о дружбе не стоят выеденного яйца, думал он, где его, Павла, хваленая точность?

Прошло двадцать минут, когда Олег наконец догадался выйти на улицу. Павел не сказал, что ждет уже давно, полагая, что это ясно без слов, молча кивнул, и они, не сговариваясь, поехали к Перовым. Не произойди этого глупейшего двадцатиминутного ожидания, возможно, разговор, такой важный для Перова, сложился бы иначе. Они доехали, не проронив ни слова, Ирины дома не было; когда уселись на кухне напротив друг друга, Олег кипел от обиды и негодования, а Павел был полон холодного сарказма. Тяжелый деревянный стол разделял их, словно ничейная земля или пограничная волоса. И конечно, не выдержал молчания Олег, он не знал, с чего начать и чем кончить, вообще не знал, о чем говорить. Вместо того чтобы сказать просто: мол, потерял себя, помоги найти, Олег начал упрекать всех в равнодушии и эгоизме. Павел слушал, привычно потирая подбородок, и зло щурился, он не вдумывался в слова друга, терпеливо ждал, когда тот кончит, чтобы врезать этому здоровенному мозгляку и слюнтяю.