Шведский стол (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич

Здесь на берегу, понятно, кипела жизнь. Ведь сюда подошла вся полевая армия России. Обновленная. Пусть и не грандиозная числом, как некогда к Азову во время второго похода, но не в пример лучше организованная, обученная и вооруженная. Считай преображенная, хотя между ними было всего пять лет…

Отправив шведам ноту об объявлении войны Петр не стал медлить. И уже через несколько дней выступил в поход.

Да, не в тот же день. Хотя хотелось. Но очень и очень скоро. В конце концов особой спешки не требовалось. Шведская полевая армия находилась далеко. Что открывало большое окно возможностей. По оценкам Генерального штаба раньше будущего года Карл с основными силами не появится на границах России. А значит можно действовать без суеты.

Выдвинулся царь в сторону Новгорода по возведенной загодя дороге. Хорошей дороге. Первому «макадаму» в мире — не до конца достроенному[1], но вполне приличному. Во всяком случае ни колдобин, ни луж, ни грязи. Да и созданные загодя «магазины», то есть, армейские склады, очень помогали, давая возможность войску идти налегке, а обозы держать полупустыми.

Впрочем, несмотря на эти обстоятельства царь людей не гнал. Шел размерено. Да и не мог иначе. Хорошей маршевой подготовки у войск не имелось. Царевич настаивал, убеждал, просил, но все без последствий. Петру было не до этого, остальным тем более. Вполне объективно, кстати. Не все сразу. В текущей ситуации обучение пехоты стрельбе и штыковому бою выглядело принципиально более важным. А нормальных учебных центров с грамотным персоналом, чтобы комплексно и быстро готовить солдат пока не существовало. Их Алексей только-только пытался создать…

Дошли до Новгорода — главной базы снабжения в предстоящей кампании. Именно тут находились основные склады с провиантом, боевыми припасами, обмундированием и прочим. И уже оттуда двинулись напрямки — в сторону Нотебурга по сделанной зимой просеке. Куда и начали выходить в районе 13 сентября.

Наконец, 25 сентября подошли баркасы, спустившись по Волхову. Да и люди отдохнули после тяжелого перехода длинной без малого в тысячу километров.

Пора было действовать…

Укрепления Нотебурга не являлись секретом. Сами шведы крепость не перестраивали. Так царь и его командиры прекрасно знали, как что устроено внутри старой русской крепости. Что позволило много десятков раз обыграть ее взятие в командно-штабных играх.

Тут уж Алексею уступили.

Втянулись.

Раз за разом продумывая ее захват и так, и этак. Прикидывали сроки и методы. Реакцию шведов. И обстоятельства. Разные погодные условиях. И многое другое. Поэтому у царя имелось несколько хорошо проработанных планов. Детальных. Взвешенных.

Он был волен выбирать.

Сам.

Смотря по ситуации, как командующий армией.

И он выбрал.

Как несложно догадаться — тот план, в котором взятие должно было происходить как можно быстро. Горячий норов и общая нетерпеливость Петра Алексеевича дала о себе знать. Он и так последние пару лет словно конь бил копытом, с трудом себя сдерживая. А тут такая возможность…

— Открывайте огонь, — громко произнес царь.

Его приказ тут же передали по инстанции.

И уже минуту спустя 30-фунтовые гаубицы[2] осадного полка начали пристрелку. Гранатами. То есть, полыми чугунными шарами с установленными в нах трубками замедлителя из дерева. Их ставили вместо пробки непосредственно перед стрельбой, чтобы порох не отсыревал. В стволе такие гранаты позиционировались с помощью наплывов так, чтобы запальное отверстие было обращено в сторону среза ствола.

Первый выстрел.

Недолет. Взрыв прогремел на берегу возле стены.

Второй.

Удар в стену от которого граната вообще раскололась без всякого вреда.

Третий.

Граната перелетела кромку стены и взорвалась где-то внутри.

После чего батарея из дюжины гаубиц перешла к рабочей скорострельности. Спокойной. Размеренной. С тщательной обработкой ствола банников и вдумчивой корректировкой наводки.

Выходило не очень быстро.

Где-то выстрел каждые две минуты.

Так что за час эта дюжина гаубиц накидывала порядка четырех сотен гранат в крепость. Достаточно убедительных 6-дюймовых гранат. Учитывая небольшие размеры Нотебурга — такой скорострельности хватало более чем. Как и количества «стволов».

После трех часов непрерывного обстрела, выпустим больше тысячи гранат, батарея замолчала. Несмотря на все усилия и неспешный темп стволы перегрелись. А внутри крепости горело все, что могло гореть. Ведь деревянных построек там хватало. Вон — дым шел коромыслом. Местами черный, жирный и очень нехороший. Видимо сырое горело…

Пару часов отдыха.

И вновь трехчасовой обстрел гранатами.

И вновь тишина.

Уже до ночи.

Артиллеристы же, обслужив свои орудия, сели снаряжать картузы порохом и заниматься прочими делами. Спокойно. Без спешки. Они бы не делали этих перерывов. Однако стволы перегревались, а второй батареи гаубичной у Петра не было. Собственно, осадный полк присутствовал у него пока в единственном числе, состоя из пушечной, гаубичной и мортирной батарей. Нового образца.

В принципе можно было развернуть и еще полк, или даже два. Но, увы, обеспечить его боеприпасами просто не успевали. Вон — всего дюжина гаубиц за день расстреляла две с половиной тысячи гранат. А ведь это всего один неполный день бомбардировки…

Да, шведам досталось.

Сильно досталась.

Крепость то крошечная и этот обстрел дал плотность порядка одной 6-дюймовой гранаты на 15 квадратных метров. Для лет — чудовищно. Просто чудовищно. Понятно, что они распределялись неравномерно по площади. Да и слепые зоны имелись, где находится было относительно безопасно. Но все же… все же…

Ночью, чуть за полночь, бомбардировка повторилась вновь. Два раза по полчаса. Скромная. Просто чтобы всех разбудить.

Ну а что? Царь им спать не разрешал.

Разумеется, ни о какой-то корректировке огня не могли идти и речи. Но это и не требовалось. За первые артиллерийские налеты батарея успела пристреляться и могла работать «в слепую». Так что, гранаты эти прилетали куда надо…

А утром, точнее под утро, 26 сентября началось самое интересное.

Гаубицы вновь открыли огонь, отправляя в Нотебург 6-дюймовыве гранаты. Отошедшие же от берега баркасы огневой поддержки прошли вокруг острова на удалении около одного кабельтового. И, выйдя к северной стене открыли огонь из своих 6-фунтовых пушек тяжелой, дальней картечью. Посылая ее так, чтобы она летала повыше стен. Куда-то туда — в слепую зону, куда ринулись обитатели крепости…

Ответный огонь из крепостной артиллерии не заставил себя ждать. Но стрелять был весьма вялый. Сказывалось и общее состояние гарнизона, и идущая бомбардировка, и то, что огонь открыли осадные пушки. Почти одновременно с баркасами. Они вели обстрел верхней кромки крепостной стены, стараясь сбить оттуда крышу и бойницы. Но перелеты, случавшиеся довольно регулярно из-за малого размера цели по вертикали, прилетали как раз в галереи противоположной стены. Туда — где располагались шведские орудия, ведущие обстрел баркасов огневой поддержки…

Когда же вся эта круговерть заварилась от берега к острову выдвинулся десант. Тихо. Спокойно. Уютно.

Шведам было не до них.

И спокойно выгрузившись, десант занялся сбором осадных лестниц. Благо, что это было просто. Вставляешь штифты во втулки. Фиксируешь их болтом-барашком… Тем более, когда работа проводится в полигонных условиях. Солдат даже мухи не кусали. Не было их ночью в конце сентября в тех краях…

Выгрузились и изготовились быстро.

Два полка за одну волну.

Можно было бы и больше, да места на той узкой полоске земли у крепостной стены немного.

Наконец сигнальщик замахал флагом, привлекая внимание царя.

— Прекратить огонь! — скомандовал Петр.

Осадный полк замолчал.