Колдовская метель (СИ) - "AnnyKa"

— Я обещал, что доставлю тебя до графства и выполню обещание.

— Это не то, о чем я хотел попросить, — Чарльз резко мотнул головой, шумно вдохнул холодный, пахнущий плесенью, воздух и медленно сел, чтобы посмотреть Эрику в глаза…

— Ты можешь просить меня о чем угодно, — тихо произнес Леншерр, надеясь, что это придаст Чарльзу сил, и тот сможет наконец-то сказать то, что вертелось на языке, так тяжело давя на сердце.

И Ксавьер уже собирался произнести это вслух, приоткрыв мягкие губы, но, прежде чем Эрик понял, что тот делает, юноша легко подался вперед, прижимаясь к нему и осторожно целуя, отстраняясь почти сразу же. Только из-за страха за то, что Эрик первым оборвет поцелуй или вовсе его оттолкнет, он торопливо, на выдохе, озвучил свою просьбу.

— Проведи со мной эту ночь.

Вот теперь Чарльз боялся встретиться с Эриком взглядом. Он даже вздохнуть глубоко боялся, так и замер: слишком близко к нему, чувствуя ласковое дыхание на своем лице и тепло чужих губ, которое он мечтал ощутить с того самого момента, как увидел Эрика из окна своей кареты…

Но Эрик молчал, не шевелясь. И в это мгновение Ксавьер отчетливо ощутил, как до боли скрутило внутренности, в груди начала подниматься паника, а в сознании против воли забурлили проклятые воспоминания о доме, о бессчетном количестве балов, на которых Чарльз так хотел подойти к мужчинам, но не решался, будучи вынужденным через силу флиртовать с девушками, заставляя себя быть «как все». Снова и снова… и это продолжалось бы всю его оставшуюся жизнь, если бы не эта поездка. Если бы не Эрик…

Горло свело судорогой, и Чарльз, не в состоянии и дальше выносить этой давящей тишины вокруг, уже хотел было вскочить с кровати. Сбежать в метель. Сделать хоть что-нибудь, чтобы остудить разгоряченную голову.

Но стоило ему только дернуться, попытаться сбежать, как Леншерр решительно схватил его за руку и потянул на себя, впечатываясь в холодные губы Ксавьера, умело углубляя поцелуй, когда юноша взволнованно вздохнул, чувствуя, как Эрик сжал его волосы на затылке, крепко держа Чарльза, не позволяя ему отстраниться.

Ветер за окном протяжно завыл, и почему-то Ксавьер отчетливо услышал это за отчаянным стуком своего сердца. Он раздумывал лишь мгновение, пытаясь поверить в происходящее, а потом осторожно обхватил Эрика за шею, бережно касаясь его, прижимаясь к нему всем телом, которое все еще сковывало слишком много одежды.

Леншерр целовал его резко и грубо, но Чарльз так и чувствовал, как Эрик пытается сдержать себя и «приспособиться» под юношу. Целовать его нежнее, касаться аккуратнее, сжимать бережнее, словно боясь причинить вред. И отчего-то эта неловкая нежность вызвала у Чарльза улыбку, а жаркие поцелуи Эрика придали ему ту уверенность, которой так не хватало прежде.

На нем было слишком много одежды. Пальцы путались в грубой ткани, пытаясь найти пряжки и расстегнуть хотя бы теплый плащ. От трепетного предвкушения оба тяжело дышали, и Чарльз чувствовал, как быстро нагревался воздух в комнате. И вот уже в верхней одежде стало жарко.

— Это ты?.. — удивленно, неуверенно спросил Эрик, почувствовав, как быстро согрелась холодная комната, но Чарльз только лукаво улыбнулся и прильнул губами к щеке Леншерра, все еще сражаясь с его одеждой. Теперь Эрику не верилось, что всего полчаса назад Чарльз едва мог дышать от бессилия и бился в конвульсиях.

Видимо, колдуны и не на такое способны…

Чарльз наконец-то расправился с плащом Эрика, а сам торопливо избавлялся от теплого пальто, чувствуя, как плотная ткань сковывала его движения. Леншерр тут же вцепился в его одежду, помогая раздеться, но не обрывал поцелуя, все сильнее распаляясь с каждой секундой.

Чарльз был так красив. Боже, он был просто невероятен.

Эрик понял это, впервые увидев его силуэт в той белой шубе, и уже в тот момент понял, что все остальные — не важны, но за этим юношей он последует хоть на край света. Такое глупое, наивное чувство. И рядом с Чарльзом оно только крепло. А теперь он был в его руках.

Леншерр повалил юношу на спину, вжимая его в смятую серую шкуру и навис над ним, замерев, лишь для того, чтобы убедиться, что с ним все в порядке. Что он все еще хочет этого.

Но Чарльз, видимо, истолковал это иначе и, когда Эрик снова наклонился, чтобы поцеловать его, юноша, краснея, прошептал:

— Я никогда прежде не был с мужчиной.

Стоило что-то сказать в ответ на взволнованное признание Чарльза, но Эрик только бережно поцеловал его и потянул рубашку из-за пояса грубых штанов, жадно прижался губами к нежной коже на изящной шее Ксавьера и прикрыл глаза, наслаждаясь его первым несдержанным стоном.

Он мог бы сказать, что тоже никогда прежде не делил постель с мужчиной, но вместо этого продолжил ласкать Чарльза, чувствуя, как тот расслабляется в его руках и пытается прижаться ближе, невольно потираясь об Эрика пахом. Он мог бы сказать, что это неважно. Не с ним. Пусть сам Леншерр и не знал причин, по которым его так тянуло к Чарльзу, и не мог понять, почему это казалось таким правильным и нужным обоим. Он вообще не любил лишних разговоров.

Эрик комкал одежду Чарльза, спускаясь все ниже по его стройному телу, и, не удержавшись, прижался лицом к обнаженному напряженному животу, целуя бледную кожу, оставляя на ней красноватый след от грубой щетины, пока Чарльз, тихо и так сладко постанывая, цеплялся своими ловкими пальцами за его волосы, крепко сжимая их и притягивая Эрика к себе все ближе, словно боясь хоть на мгновение лишиться его прикосновений.

Леншерр тихо зарычал и прикусил нежную кожу у выступающей косточки внизу живота Чарльза только для того, чтобы услышать еще один чарующий стон, чтобы хоть немного сдержать себя и не сорваться на еще большую грубость. Он поднял глаза на Чарльза и принялся стягивать штаны со стройных ног юноши, едва не замерев, любуясь раскрасневшимся Ксавьером. Тот выгибался на влажной от пота серой шкуре в расстегнутой рубашке своим потрясающим бледным телом, на котором так явно горели красные метки от недавних поцелуев, которые сам Эрик считал нежными.

Одежда липла к вспотевшей коже, но возиться с ней было бы слишком долго, и Эрик торопливо расправился с собственными штанами, не отрываясь от Чарльза, который, задыхаясь, пытался и вовсе выпутаться из своих штанов, но смог стянуть только одну штанину, да и то был слышен треск рвущейся ткани.

Он нетерпеливо навалился на Чарльза, насильно вовлекая его в очередной поцелуй, пытаясь подготовить его хоть немного, чтобы не причинить лишней боли.

Слишком сухой и до боли тугой. Даже пальцы входили тяжело, а Чарльз так крепко впивался в спину и плечи Эрика, что даже через одежду слегка расцарапал ему кожу, расслабившись лишь когда Леншерр, словно в бреду, принялся шептать ему что-то успокаивающее и целовать его так нежно, как только мог, вбивая в его тело сразу три пальца, растягивая его все сильнее с каждым поцелуем, пока окончательно не потерял контроль над собой.

Комната словно пылала, а запах вспотевшей кожи Ксавьера опьянял лучше любого вина. Он задыхался в беззвучном стоне и жался ближе к Эрику, а тот не мог отвести взгляда от его глаз, ставших почти полностью синими и… казалось, в их глубине поднимается колдовская метель, горящая синим сиянием.

И Эрик утонул в этом взгляде. С каждым глубоким движением он чувствовал, что все крепче привязывает себя к Чарльзу и желает его все сильнее. Быть с ним. Всегда быть с ним…

Пальцы скользили по напряженному члену в такт резких глубоких движений, и перед глазами все плыло от боли и наслаждения, которое било нервными судорогами каждую клеточку тела Ксавьера.

Он словно летел, держась лишь за Эрика, обвиваясь вокруг него, чувствуя его в себе так близко, до невозможного близко… до хриплых стонов и пересохших губ, до головокружения и ярких, ослепительных вспышек перед глазами, когда все тело пронзал яркий оргазм.

И Чарльз обмяк на теплой шкуре, ощутив еще несколько грубых движений в своем теле, чувствуя, как Эрик придерживает его ноги, чтобы было удобнее двигаться. Как он резко выскользнул из разомлевшего тела и то, как на кожу стекала теплая сперма…