Поздняя осень (романы) - Василе Преда

Сквозь тонкую пелену дождя Думитру вдруг увидел весь замок с вишнево-красными башенками, с белыми, претенциозно изогнутыми арками. Справа, за небольшой группой деревьев, едва различался второй замок с широкой террасой, с большими окнами на нижнем этаже. Хорошо ухоженная аллея соединяла оба замка.

Младший лейтенант в грязной от желтой оконной земли накидке остался неподвижным, в растерянности рассматривая широкие изогнутые лестницы, закрытые, таинственные окна. Ему хотелось присесть на мокрую скамейку у статуи, жадно вдыхать воздух, заснуть, помечтать или просто посидеть с закрытыми глазами, забыть о войне. Ему чудилось, что он случайно попал в сказку, все прочее осталось далеко, уже превратилось в воспоминание, медленно разъедаемое забвением, он был во власти сновидений, он заблудился.

И тут он увидел, как одна из дверей легонько приоткрылась и в конце лестницы появилась высокая, стройная девушка с волосами, темными волнами спадающими на плечи. Девушка без страха смотрела прямо перед собой. Несколько мгновений, показавшихся вечностью, они стояли недвижимо, окруженные клубами влажного воздуха, как будто знали друг друга, но давно не виделись. Затем девушка, в сандалиях, в легком летнем платье, быстрыми шагами спустилась по лестнице и направилась к нему. Думитру хотел поправить накидку, но раздумал, увидев, во что превратили его одежду дождь и приставшая к ней земля. Он довольствовался тем, что молча смотрел на подходившую к нему девушку. Для нее, казалось, не существовало ни ветра, ни дождя, она распространяла вокруг себя необъяснимый свет. Шагала она легко и грациозно, камешки едва слышно шуршали под ее сандалиями, весь ее стан мягко изгибался. По мере того как девушка приближалась, он чувствовал ее прерывистое, горячее дыхание. Порыв ветра вместе с мелким дождем растрепал темные волосы девушки.

— Скажите, что теперь будет с нами?

Она говорила, почти не открывая рта, лишь слегка шевеля губами. На ее лице читались страх и беспокойство, черные миндалевидные глаза влажно блестели. Она то и дело переступала с ноги на ногу со сдерживаемым нетерпением, от мелкого дождя ее колени стали мокрыми.

— Не бойтесь! — пробормотал Думитру, окидывая ее ласковым взглядом. Потом, словно очнувшись, спросил: — Здесь есть солдаты? Я имею в виду, в замке…

— Нет, уже нет. Сегодня вечером ушли. И отец убежал… После боя на холме… Я — дочь управляющего… Мы с мамой и младшей сестренкой остались одни. С нами еще женщина из села. Служанка.

Словно в подтверждение ее слов в дверях небольшого замка появились три испуганных лица.

— Они ужасно боятся! — продолжала девушка, оглянувшись через плечо, как будто извинялась за их неожиданное появление.

От реки волнами поднимался туман, кружился, прилипая к стволам деревьев, путался в ветвях, сбрасывавших капли при порывах ветра.

— Не бойтесь! Пока мы здесь… — Он не договорил, поняв, что произносит бессмысленные, глупые слова: «пока мы здесь».

Сколько они останутся здесь? Еще полчаса, час? Потом вечер, ночь, неизвестность, страх и неуверенность. Девушка схватила его за руку и потянула к замку, мягко ступая рядом с ним. Она была ему чуть повыше плеча, и он чувствовал запах влажных волос, которые попадали и на его накидку.

Позади них послышался слабый, приглушенный вскрик матери. Девушка обернулась, сделала успокаивающий и в то же время умоляющий жест. Ее плечи дрожали от холода, и Думитру снял мокрую и грязную накидку, пахнущую сырой землей, листьями кукурузы, и накрыл ее. При этом он на мгновение обхватил ее рукой. Она вздрогнула, будто попав под неожиданную защиту, и крепче сжала его руку. Ее тонкие, неспокойные пальцы впились в нее через ткань кителя. От цветочных клумб Диана смотрела на них своими мраморными глазами.

Так они дошли до замка, поднялись рядом, связанные неведомой им самим силой, по холодным и влажным, окутанным туманом ступенькам. На широкой площадке перед входной дверью она остановилась перед ним, завораживающе и с отчаянием посмотрела прямо в глаза. Дыхание у нее было горячим, прерывистым. Потом вдруг с плачем бросилась в его объятия, прижалась к его груди. Думитру охватила неудержимая дрожь.

Ветер приносил все новые капли дождя, которые падали им на лицо, на ее рассыпавшиеся черные волосы. Безотчетно он притронулся к ним губами.

— Боже! Моя дочь! — закричала перепуганная мать и сделала несколько шагов по аллее к входу в замок.

Но девушка повернулась к ней, сказала что-то по-венгерски — в голосе ее слышался упрек. Женщина, по-видимому, успокоилась и осталась на месте. Потом девушка повернулась к нему и с отчаянием и мольбой в голосе, сжимая его руку в своей маленькой ладони, шепнула:

— Не оставляйте нас одних!

— Не оставим! — ответил он, глядя ей в глаза.

Она высвободилась из его объятий, бегом спустилась с лестницы, подбежала к матери и пошла с нею по аллее, держа ее за руку и все время оглядываясь назад. А Думитру остался, словно пригвожденный к месту. Ее тонкий силуэт, волосы, растрепанные ветром и дождем, постепенно таяли, растворяясь в тумане. Но некоторое время в его ушах все стоял звук ее легких шагов по усыпанной гравием дорожке. Потом он повернулся и вошел в темноту огромного сада. Зажег спичку и без страха вошел в первую дверь. Он очутился в большой библиотеке, все стены которой были заставлены томами в кожаных переплетах. Протянув руку, взял с полки первую попавшуюся книгу, в свете спички, обжигавшей пальцы, прочитал название, выведенное золотыми буквами на французском языке. Поставил книгу на место, повернулся, снова пересек зал и вышел из комнаты.

Дождь не переставал лить, но ветер немного стих. Думитру быстрым шагом спустился по лестнице и побежал по аллее. Когда почти поравнялся с кустом жасмина, справа он услышал настойчивый голос, в котором звучало беспокойство:

— Тсс! Господин младший лейтенант!

То был Никулае, истомившийся от долгого ожидания. — Что?

— Что будем делать?

— Оставайтесь на месте! — нервно ответил Думитру без каких-либо объяснений.

После этого он бегом поднялся по лестнице в маленький замок, где скрылась девушка, нажал на ручку массивной дубовой двери. Дверь была не заперта.

Он вошел в зал, похожий на тот, в котором он уже побывал, только намного меньше. Никакого движения, ни единой полоски или пучка света. Открыл дверь в одно помещение, потом в другое. В теплом воздухе плыл легкий запах левкоев — цветы стояли в большой вазе на столе. В одной из комнат он обнаружил еще дымящуюся в пепельнице сигарету. Остановился и начал тихо звать:

— Барышня! Барышня!

Из темноты послышался густой собачий лай. Он открыл дверь в следующую комнату, и огромная, с теленка, борзая бросилась ему лапами на плечи. Думитру инстинктивно посторонился, но вместо страха его охватило чувство безмерной грусти.

С борзой, которая теперь ластилась у его ног, он прошел по темным, покинутым комнатам. На комоде увидел небольшой овальный портрет девушки на фарфоре. Он взял его, подошел к окну и долго рассматривал. Портрет сразу напомнил ему одну из картин Гойи, которую он увидел когда-то давно и не помнил где. На той картине была изображена графиня или герцогиня Солана, что-то вроде этого. Брюнетка с удивленными глазами, с продолговатым лицом стояла, обтянутая длинным платьем, в зале без всякого убранства. Женщина странной, влекущей красоты. Вдруг теплая волна разлилась в груди: девушка была очень похожа на Анну, от нее исходило то же особое очарование, да и черты были очень схожи с Анной. Будто они были сестрами-близнецами. Как это он сразу не заметил этого?

Думитру взял портрет и положил его в карман накидки. Дотронулся рукой до холки высокой борзой, которая почти неслышно ступала по навощенному до блеска полу. Пересек террасу, спустился по лестнице, обошел вокруг дома; собака шла за ним не отставая. Но никого он так больше и не заметил. Все исчезло как сон, только сердце сильно стучало.

На аллее его ожидали Никулае и солдаты. Не говоря ни слова, младший лейтенант встал впереди них и усталым шагом направился к выходу из парка. Еще раз увидел сквозь пелену тумана одинокую статую Дианы и почувствовал нежный запах влажных левкоев и петуний. Борзая следовала за ним на отдалении до конца парка, а потом остановилась, молча провожая солдат взглядом.

Дорога от дождя раскисла, они с трудом вытаскивали ботинки из грязи, оставляя за собой глубокие вмятины. Ветки акаций и ольхи били по лицу, обливая их холодными каплями. Солдаты шли, погрузившись в свои невеселые думы. Туман спустился до самой земли, клубясь вокруг кустарников и пучков травы на возвышениях.

Когда подошли к вершине пологого холма, услышали в кукурузе лязг оружия и сердитую ругань. Часовой окликнул их. Сержант механически назвал пароль, и они пошли дальше. Думитру был мрачен, тяжелые мысли давили на него, усугубляя накопившуюся усталость. Он проскользнул в укрытие, где был установлен НП его роты, по-прежнему сжимая в ладони тот, теперь теплый от его руки и хранивший еще легкий аромат духов, портрет. Да, да! Как сильно она похожа на Анну! И на благородную даму с портрета Гойи! Он улыбнулся при мысли, что это, возможно, одна и та же женщина, повторенная во времени и пространстве неведомой метафизической силой. В какую же из них он влюблен, если он действительно влюблен?..