Категории
Самые читаемые
RUSBOOK.SU » Проза » Русская классическая проза » Русские лгуны - Алексей Писемский

Русские лгуны - Алексей Писемский

Читать онлайн Русские лгуны - Алексей Писемский

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18
Перейти на страницу:

______________

* А.Ф.Писемский. Письма. М.-Л. 1936, стр. 178.

** А.Ф.Писемский. Письма. М.-Л. 1936, стр. 657.

Сохранилась и раздраженная резолюция министра Адлерберга: "Не понимаю, с какой стати эта статья посылается на мой просмотр... Если рассказ о лжи Исаевой не выдумка, то этот рассказ вовсе не интересен; если же это выдумка, то надобно признаться, что выдумка чрезвычайно глупа"*.

______________

* А.Ф.Писемский. Письма. М.-Л. 1936, стр. 657.

Краевский отказался напечатать рассказ "Друг царствующего дома" в его первоначальном виде без цензурного разрешения. Писемский вынужден был радикально переделать его. "Письмо ваше крепко поогорчило меня, - жаловался он Краевскому, - тем более что оно застало меня после тяжкой болезни: был болен жабой и чуть не умер. Старуху Исаеву на будущей неделе, то есть числу к 15, я переделаю, она выйдет не менее забавна..."*. 9 декабря 1864 года новый вариант рассказа был послан Краевскому. Этот вариант под заглавием "Фантазерка" и был опубликован в "Отечественных записках". В четвертом томе сочинений Писемского, изданных Стелловским, был опубликован журнальный текст этого рассказа, поскольку, по-видимому, цензурный запрет сохранял еще свою силу.

______________

* А.Ф.Писемский. Письма. М.-Л. 1936, стр. 179.

Таким образом, рассказы "Кавалер ордена Пур-ле-мерит" и "Друг царствующего дома" при жизни Писемского печатались в переработанном под давлением цензуры виде и поэтому не отражали подлинных замыслов автора. Только в первом посмертном собрании сочинений Писемского, изданном М.О.Вольфом, эти рассказы были напечатаны в их первоначальном, доцензурном виде (т. V, СПб., 1884).

В настоящем издании "Кавалер ордена Пур-ле-мерит" и "Друг царствующего дома" печатаются по тексту первого посмертного собрания сочинений. Подцензурные варианты этих рассказов ввиду их самостоятельной художественной ценности ниже приводятся полностью. Остальные рассказы печатаются по тексту издания Ф.Стелловского, СПб., 1861.

Кавалер ордена Пур-ле-мерит

Прелестное июльское утро светит в окна нашей длинной залы; по переднему углу ее стоят местные иконы, принесенные из ближайшего прихода. Священник, усталый и запыленный, сидит невдалеке от них и с заметным нетерпением дожидается, чтобы его заставили поскорее отслужить всенощную, а там, вероятно, и водку подадут. Матушка, впрочем, еще не вставала, а отец ушел в поле к рабочим. Я (очень маленький) стою и смотрю в окно. Из поля и из саду тянет восхитительной свежестью: мне так хочется молиться и богу и природе! Тут же, по зале, ходит ночевавший у нас сосед, Евграф Петрович Хариков, мужчина чрезвычайно маленького роста, но с густыми черными волосами, густыми бровями и вообще с лицом неумным, но выразительным; с шести часов утра он уже в полной своей форме: брючках, жилетике, сюртучке в пур-ле-мерите. Раздражающее свойство утра заметно действует на него: он проворно ходит, подшаркивает ножкою, делает в лице особенную мину. Евграф Петрович чистейший холерик; его маленькой мысли беспрестанно надо работать, фантазировать и выражать самое себя. В настоящую минуту он не выдерживает молчания и останавливаестя перед священником.

- Вы дядю моего, Николая Степаныча, знавали? - спрашивает он как бы случайно.

Священник поднимает на него глаза и бороду.

- Нет-с! - отвечал он с убийственным равнодушием.

- Храбрый был генерал, храбрый!..

Священник продолжает молчать.

- Я, собственно, служил в кавалерии! - говорил Хариков.

Он, собственно, служил офицером в комиссариате.

- И под Глагау, господи!.. Двинули нас сбить неприятельскую позицию по правую, этак, сторону от города... Пошли мы сначала на рысях, палаши наголо... Глядим, пехота - раз, два - выстроились в каре. Вы знаете, что такое каре?

- Нет-с! - отвечал и на это священник и, вытянув из бороды два волоска, начал внимательно их рассматривать.

- Отличная штука! Четырехугольник из людей - ни больше, ни меньше; штыки вперед, задняя шеренга: "Пиф! паф!" - совершенная щетина, с пульками только, которые летают около вас, как шмели, никакая кавалерия не возьмет надо сразу... Командир наш командует: "Марш назад!" - потом: "Налево кругом, марш, марш!" Летим!.. Мне как-то, - уж это именно бог! - между двух ружей удалось проскакать. Тут стоит только одному прорваться, и, конечно: весь полк за мной. Направо саблей!.. Налево саблей!.. Лошади ногами топчут!

Евграф Петрович стал было даже своими маленькими ручками и ножками представлять все это в лицах и особенно живо, как лошади топчут неприятеля ногами; но в это время вошел покойный отец, по обыкновению мрачный и суровый, и сел тут же в зале.

- Что это он тебе расписывает? - спросил он священника, указывая глазами на Евграфа Петровича.

- Про войну рассказывает-с, - отвечал тот.

- Про дело при Глагау припоминаю, - подхватил Хариков.

Он знал, что в присутствии отца продолжать разговор в прежнем тоне ему не было никакой возможности, но и замолчать сразу было неловко: он решился выбрать средину.

- В тот день, - продолжал он далеко уже не с такой самоуверенностью, послали меня с известием...

- К кому? - перебил его отец каким-то бесстрастным голосом.

- Не помню к кому... - почти пискнул Евграф Петрович.

- О чем?

- Кажется, что, сколько теперь помню, что... Витгенштейн наступает или отступает...

- А!.. - протянул отец.

- Только поехал я с... Лошадь у меня была отличная, - продолжал Хариков, голос его заметно дрожал, - только вдруг, вижу я, от неприятельского авангарда отделился польский уланчик и за мной... Я как бы дальше от него, а он ко мне все ближе; вижу, и копьецо от меня недалеко - я хвать из седла пистолет; бац - осечка! Копьецо уж и гораздо ближе ко мне: я другой раз бац - осечка! Копьецо уж почти у хвоста моей лошади... делать нечего, перекрестился (Евграф Петрович закусил при этом злобно губы), перехватил пистолет дулом в руку и пустил его на волю божию и прямо угадал молодцу в висок... закачался он на седле - и головку закинул назад.

- Это случилось не в двенадцатом году... - перебил его отец.

- Как не в двенадцатом? - спросил Хариков.

- И не при Глагау, и не с тобой, а в польскую кампанию действительно один наш кирасир убил польского улана холодным пистолетом, и это я тебе даже и рассказывал...

- С кирасиром, может быть, случилось само по себе, а со мной само по себе! - затараторил Хариков.

- С тобой случилось другое, - ответил отец, - ты убежал из провиантского магазина от сорока мышей.

Евграф Петрович сильно покраснел.

- Вот вздор какой! Я бежал не от крыс, а от неприятеля: на меня кинулись два французские карабинера; я схватил одного за шивороток, другого за шивороток, треснул их головами и ушел от них.

- Ты сидел в магазине, - продолжал отец тем же бесстрастным голосом, и считал там казенные мешки с хлебом; в это время из одного амбара в другой переходило стадо крыс; ты испугался и убежал от них.

- Говорить все можно! - произнес Хариков обиженным голосом. - Если я убежал от крыс, за что же мне пур-ле-мерит дали?

- Не знаю, за что! - отвечал отец оскорбительнейшим образом.

Собственно говоря, Евграф Петрович и сам хорошенько не знал, за что ему дали этот крест. За какие-то успешные распоряжения нашего интендантства при Глагау или где-то прислано было от прусского правительства десятка два пур-ле-меритов, и один из них упал на благородную грудь моего героя.

- Вот он мне за что дан! - воскликнул он и, проворно отмахнув рукав сюртука, показал довольно большой рубец.

- Э, брат, нет! Знаем! Это нарочно травленный! - воскликнул, в свою очередь, отец. - Боздерман сказывал нам, как ты просил его травить тебе руку и непременно, чтоб рубец остался.

Евграф Петрович развел только на это руками. Выражение его лица как бы говорило, что клевета человеческая дальше идти не может. Чем бы этот разговор кончился - неизвестно, но вошла матушка. Евграф Петрович поспешил перед ней модно расшаркаться, поцеловал у нее руку и осведомился об ее здоровье.

Во время всенощной он заметно молился на старинный офицерский манер, то есть клал небольшие крестики и едва склонял голову. Затем почему-то с особенным чувством пропел "От юности моея мнози борют мя страсти", но когда начали "Взбранной воеводе", он подперся рукою в бок, как бы держась за шарф; откуда бас у него взялся, пропел целый псалом, ни в одной ноте не сорвавшись, и, кончив, проговорил: "Прекрасная стихера! Теперь бы духовенство сзади; в воздухе знамена; барабанщики и кларнетисты вперед прелесть!"

Мне всего раз еще удалось, уже на смертном одре, видеть этого маленького храбреца в его маленькой усадьбе, в маленьком домике и маленькой спальне, в которой не было уже никаких следов здорового человека: всюду был удушливый воздух, везде стояли баночки с лекарством, и только на столике у кровати лежал пур-ле-мерит на совершенно свежей ленте. Когда я сел около Евграфа Петровича, он крепко сжал мне руку.

- Вы, вероятно, будете у меня на похоронах, - проговорил он совершенно спокойным голосом, - прикажите, пожалуйста, чтоб крест этот несли перед моим гробом, я заслужил его кровью моею!

1 ... 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Русские лгуны - Алексей Писемский торрент бесплатно.
Комментарии
Открыть боковую панель
Комментарии
Вася
Вася 24.11.2024 - 19:04
Прекрасное описание анального секса
Сергій
Сергій 25.01.2024 - 17:17
"Убийство миссис Спэнлоу" от Агаты Кристи – это великолепный детектив, который завораживает с первой страницы и держит в напряжении до последнего момента. Кристи, как всегда, мастерски строит