Священное воинство - Джеймс Рестон

Утомленный бесконечными конфликтами, Генрих пошел на соглашение с Филиппом и его советниками относительно Вексена. Жизор и его окрестности были назначены в приданое красавице Алисе, единокровной сестре Филиппа, которую помолвили с Ричардом, когда ему еще было четыре года. Будущую невесту принца воспитывали при дворе Элеоноры Аквитанской, однако Генрих, никогда не упускавший лакомой добычи, похитил ее и обесчестил. Это насилие, конечно, не только было оскорблением для Филиппа и нарушало его династические планы, но и снижало ценность Алисы как предмета возможного торга и сделок — ведь теперь она была опорочена. Сам Ричард в этом конфликте стоял в стороне, а возможно, это его даже забавляло; он мало интересовался супружескими отношениями.

Эта сложная интрига породила взаимосвязанные «треугольники». С одной стороны, это были старый шалопай Генрих, его жена, находившаяся в заточении, и Алиса, красавица с сомнительной репутацией, и все трое чувствовали взаимное озлобление, как мы можем узнать из современной пьесы «Лев зимой». Второй «треугольник», включавший Ричарда, Филиппа и Алису, был иного сорта. Короля Франции и английского принца связывали любовные отношения, но для Филиппа сестра была средством получения Вексена и значительных выплат из английской казны, поэтому он требовал, чтобы его возлюбленный Ричард взял Алису в жены.

Но сложность положения не исчерпывалась драмой вокруг француженки, интригой между Ричардом и Филиппом и амбициями последнего, который в мечтах видел себя новым Карлом Великим. Сам старый Генрих, словно рассчитывая жить вечно, не спешил делиться королевской властью с сыновьями, а Ричарда и вовсе хотел бы лишить наследства. Любимец Элеоноры, он был зато больше всего нелюбим отцом — то ли из-за непокорного нрава, то ли из-за присущего ему чувства царственного достоинства, а может быть, оттого, что Ричард был больше других детей похож характером на самого Плантагенета. Герцогство Аквитанское было получено Ричардом от матери, а не от отца, а потому для Генриха он был опаснее других. Изо всех своих детей больше других Генрих любил младшего сына, Джона, самого нестоящего из всех.

В 1180–1187 гг. междоусобная война королей, более всего презренная в глазах Александра III, достигла уровня хаоса. Династия Плантагенетов воевала сама с собой, со своими подданными и со своим соперником во Франции, Домом Капетингов. В 1181–1183 гг. Генрих II стал требовать, чтобы Ричард воздавал почести старшему брату, Генриху-младшему, как следующему королю. Когда Ричард не пожелал этого делать, его старший брат вторгся в Аквитанию с благословения царственного отца, который настаивал: «Иди и смири этого гордеца Ричарда». К кампании против Ричарда с удовольствием присоединился и его младший брат Джеффри, получивший от Генриха-старшего в удел Бретань. Но сообщники по мятежу не были в восторге от Джеффри. Как писал хронист Джеральд Уэльский, этот Джеффри был «чрезмерно болтлив, мягок, как масло, упивался своим слащавым красноречием и замучил своими сплетнями два королевства; это был неутомимый интриган, лицемер и обманщик во всех его делах».

Итак, в Аквитанию прибыли войска из Бретани и Гаскони, и бароны внутри герцогства стали укреплять свои замки, чтобы защищать своего герцога. В Генрихе-младшем они видели средство подорвать власть Ричарда и охотно присоединились к заговору против него. Однако Ричард с небольшим войском ночью застал захватчиков врасплох южнее Лиможа. Многие из них были тогда перебиты, остальные попали в плен. Затем, словно желая подтвердить репутацию самого жестокого военачальника Европы, Ричард велел отправить пленных в Аи, где часть из них утопили, часть — обезглавили, а остальных ослепили. То, что Генрих-старший замышлял как дисциплинарную акцию против третьего сына, теперь вышло из-под контроля, и сам стареющий король вынужден был отправиться в Пуату, чтобы остановить это.

Все это сумасшествие прекратилось только после кончины Генриха-младшего в 1183 г. от внезапной болезни. Вопреки планам короля Плантагенета того, кого он считал наследником, не стало, аквитанские мятежники потеряли своего вожака, а независимый, неуправляемый и безжалостный Ричард теперь стал старшим сыном короля и наследником английского престола.

При таком неожиданном повороте английский король решил применить еще один прием. Поскольку Ричард теперь стал наследником Англии, Нормандии и Анжу, то что-то следовало дать и младшему сыну короля Джону, у которого вовсе не было владений. Генрих II потребовал, чтобы Ричард даровал свою любимую Аквитанию брату, приняв от него клятву вассальной верности. Это был беспочвенный замысел; Ричард не мыслил жизни без Аквитании, которую получил от матери, а не от отца. К тому же герцог Аквитании был вассалом только французского короля. Ричард наотрез отказался подчиниться отцу. Король умерил свои притязания и попросил уступить Джону лишь часть Аквитании, но его сын снова ответил отказом. И опять, как в случае с архиепископом Кентерберийским или с началом предыдущей междоусобной войны, Плантагенет пришел в ярость и дал Джону разрешение начать войну с Ричардом из-за Аквитании.

Начался новый цикл вражды, в котором отец был попеременно провокатором, посредником между сыновьями и их примирителем. Ситуация в Доме Плантагенетов уже напоминала фарс: сыновья то клялись в любви и верности у ног отца, то воевали с ним, а заточенная Элеонора могла лишь наблюдать все это издали как беспомощная свидетельница. Вдобавок король Франции требовал, чтобы его бывший любовник Ричард женился на опозоренной сестре Алисе.

Окруженный при своем дворе в Париже принцами из числа Плантагенетов, король Филипп чувствовал привязанность к младшему брату Ричарда, Джеффри. Филипп сделал его сюзереном Франции, не в последнюю очередь чтобы досадить старому Генриху. Но Джеффри был затоптан насмерть конями во время турнира 19 августа 1186 г., и его похоронили с большими почестями в соборе Нотр-Дам.

Горе короля Филиппа было велико, но вскоре он оправился от удара. Весной 1187 г. он снова обратил благосклонное внимание на Ричарда. Когда скандальные слухи об этом дошли до старого Генриха, он был расстроен, очевидно не питая иллюзий по поводу такой «дружбы». А вскоре старый король узнал, что Ричард захватил его шиньонский замок на Луаре и забрал оттуда все его сокровища, а затем отправился в Аквитанию и стал собирать войско против отца.

Однако летом того же года внезапные ужасные новости издалека навсегда положили конец этой мелочной вражде между несколькими царственными соперниками.

Глава 9

ВЫКУП ЗА НЕВЕСТУ

После великой победы при Хаттине 4 июля 1187 г. Саладин быстро продвигался на север, без особенного сопротивления взяв Акру, Бейрут и Сидон. Но Тир оказался для него сюрпризом. У султана были основания ожидать такой же легкой сдачи этого города. Граф Раймунд после бегства из окружения под Хаттином пробыл в Тире очень недолго, полагая, что защитить его едва ли удастся. Саладин уже договорился с правителем города о его сдаче без боя в обмен на безопасность жителей и их имущества, но к моменту прихода мусульманского войска оказалось, что город хорошо защищен. Миролюбивого правителя сменил воинственный и свирепый маркиз Конрад Монферратский.

Он прибыл в Тир всего за несколько дней до подхода Саладина с его войском. Этот решительный авантюрист, в прошлом, подобно Шатийону, заговорщик и убийца, бежал в Палестину на итальянском корабле от интриг при константинопольском дворе. Первоначально Конрад хотел высадиться в Акре, но, узнав, что этот город взят мусульманами, направился в Тир, остававшийся последним стратегическим оплотом Иерусалимского королевства.

Жители Тира увидели в маркизе посланца свыше и упросили его возглавить оборону города. Он согласился на это при условии, что будет признан единоличным правителем, и, подняв моральный дух крестоносцев, создал из их отрядов организованную боеспособную силу. Саладин, стоявший у стен города, видел, как его защитники демонстративно рвали абрикосовые знамена султаната. Узнав, кто ответствен за эту акцию, глава мусульман вспомнил, что отец маркиза — его пленник. Старого Вильгельма Монферратского доставили под стены Тира и в цепях провели вокруг города. Саладин направил посланника к Конраду и пообещал отпустить его отца с великим богатством, если город сдастся, как об этом договаривались прежде. Однако ответ маркиза, оглашенный со стены города, был злобным и презрительным: «Можешь привязать его к столбу. Мне-то что! Я бы первым подстрелил его. Он стар и ни на что не годен».

Сам старый Вильгельм, кажется, не был особенно огорчен подобным отношением со стороны сына, потому что он снизу крикнул ему: «Конрад, защищай город как следует!»

В ответ Конрад выстрелил в отца из арбалета.