Дым и тени - Таня Хафф

— Эй, ты в порядке?

— В полном.

Тони не был в этом так уверен:

— Ты выглядишь…

Я в порядке, — Ли встряхнулся и медленно вышел в коридор. За ним двинулось как-то слишком теней. В комнате заметно посветлело.

И это было немного неправильно. Тони прищурился и замер на секунду. Нет, даже очень неправильно! Он бы спросил сам себя, не мерещится ли ему, но он до сих пор не мог понять, что именно. Наконец, когда стало понятно, что больше ничего не происходит, Тони поторопился за Ли, стараясь не наступать на тень актера.

— Ради всего святого, я повторил эту чертову фразу уже семнадцать раз!

Съемочная бригада дружно избегали смотреть на Ли и Питера.

— Дело не в твоей игре, Ли, — спокойно заметил режиссер, — просто техническая неполадка. Тень…

— Так избавьтесь от нее!

— Мы стараемся, — в теплом голосе Питера прорезалась сталь, — причем уже давно.

Все дружно повернулись к осветителям, сгрудившимся вокруг оператора-постановщика, продолжавшего раздраженно объяснять свою последнюю идею на смеси английского и французского.

Хотя они уже несколько раз меняли расположение осветительного оборудования, тень продолжала проявляться дубль за дублем. В первом она накрыла всего Ли, наклонившегося перевернуть тело, в семнадцатом превратилась в темную полосу на глазах.

Тони, наблюдавший с боковой линии, пытался понять, что эта тень замышляет. А потом долго думал, с каких пор его мысли стали напоминать клише из фильмов ужасов. Хотя на второй вопрос ответ у него был — с момента знакомства с Генри.

— При монтировании исправите! — рявкнул Ли. — И почему здесь такая холодрыга?

Как у любого, кому приходилось сталкиваться с неизбежными техническими неполадками, его настроение ухудшалось с каждым дублем. Хартли Скенски, крановщик, попытался подбить всех на спор — уйдет ли актер со скандалом с площадки до конца съемок или нет — но его никто не поддержал.

— Последний раз. Обещаю, — добавил Питер, когда Ли поджал губы. — Если она никуда не денутся, пусть с этим разбираются при монтаже. — Он открыл рот и снова захлопнул, решив оставить вопрос о температуре без ответа.

За время долгой паузы зеленые глаза заблестели:

— Последний раз.

Пока на рану из латекса на горле актрисы выливали еще пятьсот миллилитров крови, Ли опустился на колено.

Тони бесшумно обошел площадку и взглянул на монитор, показывающий лицо актера крупным планом. Полоска тени по-прежнему была на месте. Он торопливо отошел с дороги режиссера-постановщика и поморщился, когда Сордж начал материться.

Тень вздрогнула.

И пропала.

Поток французских ругательств резко оборвался:

— Начинайте.

Питер плюхнулся в свое кресло и надел наушники:

— Тишина!

Никто не отозвался. Над площадкой нависло такое гробовое молчание, что Тони пришлось напомнить себе начать дышать. Он скрестил пальцы.

— Камеры! Мотор!

— Сцена 22Б, дубль 18.

Ли не стал ждать команды «поехали». Он протянул руку, ухватил труп за плечо и перевернул его на спину, прорычав:

— Что ж, похоже, секрет Рэймонда в безопасности.

— Снято!

— Хорошо смотрелось, — пробормотал Сордж.

— Зато звучало омерзительно, — огрызнулся Питер. — С этим разберемся при монтаже. Тина, пусть они возьмут звук из первого дубля.

— Звук из первого, поняла, — пока она делала пометки в сценарии, испещренном примечаниями, все смотрели, как Ли мрачно уходит с площадки.

Питер стянул наушники, наблюдая, как труп садится и потирает плечо. Неожиданно присмиревшая команда вернулась к своим привычным делам, они, похоже, сами не знали, как на все это реагировать.

— Вот только второй примадонны мне тут не хватало, — вздохнул режиссер при отдаленном звуке захлопывания двери, ведущей с площадки.

— Может, он разволновался из-за тела? Из-за настоящего тела, — уточнил Тони, когда все повернулись к нему. — Ну… — он дернул плечом в знак объяснения, — Никки.

После долгой паузы, за время которой Тони мысленно переписал свое резюме, Питер снова вздохнул, махнув рукой в сторону, куда умчался Ли:

— Иди проверь, в порядке ли он. И я говорил ЧБ, что нам бы лучше взять хоть один выходной день, — добавил он, когда Тони удалился.

Сордж фыркнул, заставив свое фырканье звучать удивительно по-французски:

— А ЧБ ответил, что шоу продолжается?

— Нет, велел, чтобы я проваливал на хрен из его кабинета.

Когда Тони дошел до гримерки Ли, она была открыта. Он замер, вытирая влажные ладони о джинсы, и наклонился вперед, заглядывая внутрь. Ли, по-прежнему одетый в сценический костюм, осматривался кругом с таким видом, будто впервые видел это помещение.

— Э… Ли?

Тот продолжал поворачиваться, пока не встал лицом к двери, потом замер и нахмурился.

Тони не знал, почему ему внезапно вспомнился Арнольд Шварценеггер в роли Терминатора.

— Да.

И ему стало понятно, почему именно Терминатор. Ли смотрел мимо него с таким видом, будто взламывал внутреннюю регистрационную систему:

Я могу… чем-нибудь помочь?

На лицо вернулся сфокусированный взгляд, и Ли поманил Тони длинным пальцем:

— Заходи и закрой дверь.

— Дверь?

Он никогда не видел, чтобы Ли так улыбался. Почти… ухмылялся.

— Да, дверь. Зайди и закрой ее за собой.

Тони выполнил приказ, так и не ухитрившись придумать, почему он не должен слушаться, и не будучи уверен, что он хотел это делать.

— Выключи рацию.

— Но…

— Давай. Я не хочу, чтобы мне помешали.

Пока что ты будешь делать? — мысленно поинтересовался Тони, опуская левую руку к футляру на поясе. Его направил сюда Питер. Он должен быть здесь.

— Я хочу, чтобы ты мне кое-что рассказал, — прозвучал бархатный голос актера, — и тогда я дам тебе то, о чем ты мечтаешь.

Кожаный плащ — часть реквизита из сериала — соскользнул с его плеч на пол. Один удар сердца — и бордовая рубашка последовала за плащом.

Даже полдюжины ударов, учитывая, как быстро забилось сердце Тони. Правда, полный идиотизм ситуации помогал ему сохранять остатки контроля над физической реакцией, хотя реагировал он несомненно. И мертвец бы среагировал на полуобнаженного Ли Николаса, и Тони, зная одного такого мертвеца, был в этом совершенно уверен.

Когда Ли протянул к нему руку, он отступил назад, удивив сам себя.

Это очень быстро превращалось в нечто среднее между его мечтой и дешевой мыльной оперой.

Нет!

Еще шаг, и он прижался спиной к двери.

Это было неправильно.