Первая и последняя свобода - Джидду Кришнамурти

Таким образом, до тех пор пока существует шаблон мысли, противоречие будет продолжаться; чтобы положить конец этому шаблону, а значит — противоречию, должно быть самопознание. Понимание «са́мо» — не процесс, предназначенный для немногих. Надо понять «са́мо» в наших повседневных речах, в том, как мы мыслим и чувствуем, в том, как мы смотрим на других. Если мы будем в состоянии осознавать каждую мысль, каждое чувство — осознавать их каждый миг, — тогда мы увидим, что во взаимоотношениях к нам приходит понимание путей нашего «са́мо». Только тогда возможно то спокойствие ума, единственно в котором и может возникнуть последняя реальность.

Глава девятая

Что такое наше «са́мо»?

Мы говорим: «самопознание», «самосознание». Знаем ли мы, что имеем в виду под своим «са́мо»? Под ним я имею в виду идею, память, умозаключение, опыт, разные формы могущих быть названными и не могущих быть названными намерений, сознательную попытку быть или не быть кем-то, накопленную память — бессознательную, национальную, групповую, личную, родовую и всё такое прочее, проецируется ли оно внешне, в действии, или проецируется оно духовно как добродетель; стремление ко всему этому составляет «са́мо». В него включается соперничество, желание быть кем-то. Весь этот процесс и есть «са́мо»; и мы на самом деле знаем, встречаясь с ним лицом к лицу, что оно — зло. Я намеренно использую слово «зло», потому что «са́мо» разделяет: «са́мо» — самозамыкает: как бы благородна ни была активность его, она отделяет и изолирует. Мы знаем всё это. Мы знаем также те необыкновенные мгновения, когда «са́мо» нет, когда нет попытки, усилия стать кем-то — что происходит, когда есть любовь.

Мне кажется, важно понять, как опыт усиливает «са́мо». Если мы серьёзны, мы должны понять эту проблему опыта. Так что же мы имеем в виду под опытом? Мы всё время получаем опыт, впечатления; и мы преобразуем эти впечатления, реагируем или действуем согласно им: рассчитываем, хитрим и так далее. Возникает постоянное взаимодействие между видимым нами объективно и нашей реакцией и взаимодействие между областью сознательного и памятью бессознательного.

Согласно своей памяти, я реагирую на всё, что вижу, на всё, что чувствую. В этом процессе реакции на то, что я вижу, на то, что я чувствую, на то, что я знаю, на то, во что верю, — задействован опыт, не так ли? Реакция, ответ на что-то виденное есть опыт. Когда я вижу вас, я реагирую; наименование этой реакции есть опыт. Если я не именую реакции, это не опыт. Понаблюдайте свои собственные реакции и что происходит вокруг вас. Опыта нет, если нет происходящего одновременно процесса наименования. Если я не узнаю вас, как я могу иметь опыт встречи с вами? Звучит просто и верно. Разве это не факт? Ведь если я не реагирую согласно своей памяти, согласно своей обусловленности, согласно своим предвзятым мнениям — как могу я знать, что у меня был опыт?

Затем, существует проекция различных желаний. Я желаю быть защищённым, иметь внутреннюю безопасность; или я желаю иметь духовного учителя, гуру, Бога; и я обретаю опыт того, что я спроецировал; то есть, я спроецировал желание, которое приняло форму, которому я дал имя; и на которое я реагирую. Оно моя проекция. Оно мой «крестник». Это желание, которое даёт мне опыт, заставляет меня сказать: «Я имею опыт», «Я встретил духовного учителя» или «Я не встретил духовного учителя». Вы знаете весь этот процесс наименования опыта. Желание — вот что вы называете опытом, разве не так?

Когда я желаю молчания ума, что имеет место? Что происходит? По разным причинам я вижу важность обладания безмолвным умом, спокойным умом; об этом говорили Упанишады, об этом написано в религиозных писаниях, этому учили святые, да и сам я иногда чувствую, какое это благо пребывать в покое — ведь мой ум безостановочно болтает целый день. Время от времени я чувствую, как хорошо, как приятно иметь мирный ум, безмолвный ум. Возникает желание получить опыт молчания ума. Я хочу иметь безмолвный ум, и я спрашиваю: «Как мне обрести его?» Я знаю, что та или иная книга говорит о медитации и разные формы дисциплины. И с помощью дисциплины я стремлюсь на опыте познать молчание. В опыте молчания, следовательно, утвердилось моё «са́мо», моё «я».

Я хочу понять, что такое истина; вот моё желание, моё страстное стремление; затем следует моя проекция того, что я считаю истиной — я же столько читал о ней; я слышал множество людей, рассуждающих о ней; о ней писали религиозные писания. И всего этого я хочу. Что происходит? Проецируется само хотение, само желание, и я обретаю опыт, потому что опознаю это спроецированное состояние. Если бы я не опознал его, я не называл бы его истиной. Я опознаю его и обретаю опыт его; и этот опыт придаёт силу моему «са́мо», моему «я», не так ли? Таким образом, «са́мо» укореняется в опыте. Тогда-то вы и говорите: «Я знаю», «Существует духовный учитель», «Бог есть» или «Бога нет»; вы говорите, что определённый политический строй справедлив, а все прочие — нет.

Итак, опыт всегда усиливает «я». Чем более вы укоренены в своём опыте, тем сильнее становится ваше «са́мо». В результате вы обретаете определённую силу характера, силу знания, веры, которую выставляете напоказ перед другими людьми, потому что знаете: они не так умны, как вы, и потому что вы обладаете даром пера или речи, и вы хитры. Поскольку «са́мо» всё ещё действует — ваши веры, ваши духовные учителя, ваши касты, ваши экономические системы — всё это является процессом изоляции и, следовательно, порождает раздор. Вы должны, если вы со всей серьёзностью подходите к этому, полностью уничтожить центр «са́мо», а не оправдывать его. Вот почему мы должны понять процесс опыта.

Возможно ли для ума, для «са́мо» не проецировать, не желать, не самоутверждаться в опыте? Мы видим, что все опыты «са́мо» — чистое отрицание, деструкция, и тем не менее мы называем их положительным действием, не так ли? Вот их-то мы и называем положительным образом жизни. Аннулировать весь этот процесс, по-вашему, — нигилизм. Правы ли вы в этом? Можем ли мы, вы и я, личности, дойти до корня и понять процесс «са́мо»? Так что же приводит к исчезновению «са́мо»? Религии и иже с ними предлагали идентификацию, не правда ли? «Идентифицируйтесь с чем-то большим, и „само“ исчезнет», — вот что они говорят. Но, несомненно, идентификация — это всё ещё процесс «са́мо»-идентификации; «что-то большее» — просто проекция «я», опыт которой я обретаю и которая, следовательно, усиливает «я».

Все различные формы дисциплины, веры и знания, несомненно, только усиливают «са́мо». Можем ли мы найти элемент, который уничтожит «са́мо»? Или вопрос поставлен неверно? Ведь этого мы, в сущности, и хотим. Мы хотим найти что-то, что уничтожит «я», не так ли? Мы полагаем, для этого существуют разные способы, а именно — идентификация, вера и так далее; но все они лежат в одной плоскости; ни один не лучше другого, потому что все они с равной силой укрепляют «са́мо», «я». Так могу ли я видеть своё «я» всюду, где бы ни действовало оно, и видеть его деструктивную силу и энергию? Какое имя ему ни давай, оно — изолирующая сила, оно — разрушительная сила, и я хочу найти путь уничтожения его. Вы должны сказать себе: «Я вижу своё „я“, всё время действующее и постоянно приносящее тревогу, страх, разочарование, отчаяние, страдание не только мне самому, но и всем вокруг меня. Возможно ли, чтобы это „само“ было уничтожено, не частично, но полностью?» Можем ли мы дойти до корня «са́мо» и уничтожить его? Вот единственно верный путь действия, не правда ли? Я не хочу быть разумным наполовину — я хочу быть разумным полностью. Большинство из нас разумны «слоями», вы, вероятно, в одном, а я — в чём-то другом. Некоторые из вас разумны в своём бизнесе, другие — на службе и так далее; люди разумны по-разному; но мы не разумны целиком и полностью. Быть разумным целиком и полностью — значит не иметь «са́мо». Возможно ли это?

Возможно ли, чтобы «са́мо» полностью отсутствовало? Вы знаете, что это возможно. Каковы необходимые условия, требования этого? Какой элемент вызовет такое отсутствие? Могу ли я найти его? Когда я задаю вопрос: «Могу ли я найти его?» — я, несомненно, убеждён, что это возможно; значит, я уже создал опыт, в котором будет усиливаться «са́мо», не так ли? Понимание «са́мо» требует огромного ума, огромного внимания, насторожённости, беспрерывного наблюдения, чтобы «са́мо», гонимое в дверь, не влезло в окно. Я, очень серьёзный человек, хочу уничтожить своё «са́мо». Говоря это, я знаю — уничтожить «са́мо» возможно. Когда я говорю: «Я хочу уничтожить его», — здесь всё ещё проявляется опыт «са́мо»; и «са́мо», таким образом, укрепляется. Так как же это возможно — сделать так, чтобы не было опыта «са́мо»? Ведь мы видим, что состояние творчества — вовсе не опыт «са́мо». Творчество есть, когда «са́мо» нет, потому что творчество не интеллектуально, оно не от ума, оно не «са́мо»-проекция, оно что-то, находящееся за пределами всякого опыта. Так возможно ли для ума пребывать в совершенном покое, не в состоянии опознавания по опыту, но в состоянии, в котором может происходить творчество, что означает — когда «са́мо» нет, когда «са́мо» отсутствует? Вот проблема, не правда ли? Любое движение ума, положительное или отрицательное, есть опыт, который, на самом деле, усиливает «я». Возможно ли для ума не опознавать по опыту? Это может происходить только, когда наступает полное молчание ума, но не то молчание, которое есть опыт «са́мо» и которое, следовательно, усиливает «са́мо».