Ведьмин дом - Павел Шушканов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Стремительно темнело. Еще полтора часа назад он беседовал со следователем из Егоровки, потом с медэкспертом. Тимофей Сергеевич Сумарев не доехал до отделения, обширный инсульт забрал его раньше. Алексею знать об этом было незачем, как и о том, что Тимофей был ему, Кириллу, немного известен. Он жил раньше неподалеку от того дома, где обитает сейчас отец Алексий, в доме, от которого остались лишь обуглившиеся стены и печная труба. Пять лет, как он перебрался в старую квартиру своей тетки из Егоровки, незадолго до этого ушедшей из жизни. Как и при каких обстоятельствах сгорел его дом, до отъезда, или же позже, Кирилл не знал. Возможно, что и дом поджег он сам, будучи человеком неуравновешенным и всегда нетрезвым.
Отсутствие знакомых ориентиров за окном начинало пугать. Стрелка, указывающая на уровень бензина в баке, тоже.
– Преподобный! – тихо позвал он.
Алексей резко проснулся и выпрямился в кресле.
– Что, уже приехали?
– Было бы неплохо. Да не совсем. Я хотел попросить тебя достать телефон и включить в нем навигатор. Стыдно признаться, но водитель заблудился у себя же дома.
– Сейчас, – Алексей покопался в карманах и развел руками, – похоже, что оставил дома.
– Молодец. Значит заночуем в лесу. Свежий воздух, полезно, говорят.
Кирилл остановил машину на обочине. Открыл и закрыл сигаретную пачку и снова ругнулся.
– Может проехать дальше? – предложил Алексей, высунувшись из окна.
– Топлива нет, – коротко объяснил Кирилл, – очень неудачная машина у тебя, батюшка. Все время с ней что-то случается. Видимо придется и на этот раз оставить здесь.
– Мы же залили полный бак!
– Вот это и странно. А еще я понятия не имею, где мы. Тут вообще нет таких дорог. Ни указателей, ни поворотов. Я ехал по ней час и не встретил ни одной встречной машины. За это время я мог спокойно доехать до областного центра, но что-то мне подсказывает, что мы все еще недалеко от Глинеевки.
– А разве так бывает? – спросил Алексей и осекся. Вспомнил события прошлой ночи.
– Что делать будем? – спросил он.
– Оставим машину на обочине и пойдем пешком.
– А не опасно?
Кирилл усмехнулся.
– Оставлять машину? Я же говорю, за час ни одной встречной. Совершенно глухая дорога, но с очень хорошим покрытием, – он постучал ногой по действительно хорошему асфальту.
– Пешком идти, я имел в виду. И, в конце концов, можно же позвонить и попросить забрать нас отсюда.
– Отсюда – это откуда? – уточнил Кирилл.
Действительно, звучало глупо. Алексей забрал из машины ключи и пакет с купленными в Егоровке вещами. Осмотрел салон на предмет полезных в дороге вещей, но ничего подходящего не обнаружил. За это время Кирилл успел позвонить домой и коротко описать их ситуацию.
– Моей жене нужно поставить вольфрамовый памятник за терпение, – заключил Кирилл и махнул рукой. – Идем, пока волки и медведи в лесу окончательно не проснулись.
Определить, шутит ли Кирилл было нельзя, поэтому Алексей торопливо закрыл машину и последовал за ним.
Дорога была пустой в оба конца. В свете половинки луны поблескивали лужи. Справа и слева высокий темный лес. Алексей старался держаться середины шоссе и как можно ближе к Кириллу.
– А почему вольфрамовый? – уточнил он.
– Редкий и тугоплавкий металл. Дорогой будет памятник, – объяснил Кирилл. – Кстати, вот все хотел уточнить. Как у тебя с физикой, батюшка?
– В школе я учился как все, – осторожно ответил Алексей.
– Ясно. Я как-то задумался об интересной вещи. Вот вы, священники, говорите о свободе выбора человека. Что мы вольны поступать хорошо или плохо, праведно или не очень, брать это дурацкое яблоко из рук Евы или нет. А есть теория, что каждый наш поступок уже совершен и не совершен одновременно. То есть, ты поступил хорошо, а это значит, что ты в то же время поступил плохо в альтернативной реальности, поскольку их бесконечное множество.
– Я знаком с теорией квантовой неопределенности, – сказал Алексей слегка обиженно.
– Хорошо, хотя я и немного удивился вот прямо сейчас. Не значит ли это, что никакой свободы выбора нет? Просто мы следуем в течении вероятностей и не один из наших поступков не определен окончательно. Грешник грешен лишь тем, что находится в иной альтернативной плоскости измерения.
– Об этом я не думал никогда, – честно признался Алексей, – да и какая в том разница. Это никак не отрицает существования Всевышнего.
Кирилл кивнул.
– Подожди. Я еще не сказал главного. Если есть реальность, где Адам согрешил, значит есть и та, где он этого не делал. А значит, учитывая, что во всех реальностях бог один, человек – существо идеально нейтральное, а не греховное.
– Мне кажется, что ты совсем не понимаешь значение слова Вера, – сказал Алексей.
– Возможно и так. Но, теперь самое главное. Не зависимо от того, прав я или нет, теория квантовой неопределенности никак не помогает мне разобраться кое с чем.
– С чем?
– С той чертовщиной, которая тут происходит!
Кирилл в сердцах пнул подвернувшийся камень, и он стремительно умчался к близкому лесу, но характерного стука или шороха ветвей не последовало. На пустой дороге были слышны только их шаги.
– Разговоры о физике вселяют больше уверенности, чем о чертовщине, – сказал Кирилл. – Слишком много странного в последнее время. Нет, бывало и раньше. Таисия Нестеровна не одна такая, от каждой старушки в Глинеевке потусторонним холодом веет. Но чтобы столько странного за пару дней!
– Хорошо бы допросить Тимофея Сергеевича, о какой девушке он говорил все время, – сказал Алексей.
Кирилл улыбнулся.
– Обязательно.
В конце дороги вдруг появился свет и снова погас, словно ехавшая им навстречу машина вдруг передумала и развернулась.
– Становится холодно. Тебе нет?
– Подрясник – очень недооцененная одежда, – отозвался Алексей.
– Нет, благодарю. Предпочитаю свитер. Хотя, ты тоже мог бы изредка отступать от правил. Я ведь не хожу постоянно в кителе и при погонах, хотя был у нас как-то такой начальник, – Кирилл усмехнулся, – ходили все как на параде. Когда его перевели, я первым делом снял форму и повесил в его же бывший шкаф. Кстати, так там и висит.
– Мне и так удобно, – уклончиво ответил Алексей.
– Ну и дурак. Сознайся, что просто нет ничего другого, а купить негде, да и лень.
Они остановились у старого телеграфного столба. С него свисали обрывки проводов, но никаких других столбов в округе не было. Кирилл постучал по нему ногой, словно сомневаясь в его реальности.
