Крейсер туманного неба - Денис Куприянов

– Никогда не интересовался историями кораблей. Предпочитаю изучать их слабые места, дабы потом поставить внушительную точку в финал их биографии.

– А зря! Иногда попадаются крайне занятные вещи. – Роджер отошел от стола и сел в кресло. – Так, незадолго до отлета я озадачил нашу разведку сведениями о наличных силах в этом регионе. Хотелось узнать, с кем следует ожидать встречи в первую очередь. И кандидатом номер один, как ты понимаешь, оказался вот этот самый корабль.

– И какие именно деяния окутывают имя этого корабля? – Майор бросил еще один взгляд на фотографии, пытаясь мысленно представить, с кем именно ему доведется сражаться.

– Весьма зловещие. Началось все еще полгода назад, во время битвы за Кошачьи острова. В самый разгар сражения капитан дредноута внезапно сошел с ума. Ему показалось, что он со всех сторон окружен врагами, начал вопить о предательстве и приказал обстрелять свой же эсминец, вздумавший ненароком пройти мимо. Прежде чем команда поняла, что творится что-то не то, капитан успел отдать ряд довольно странных приказов, которые в итоге подвели корабль прямо на наши батареи. Там не преминули воспользоваться случаем и накидали с полдюжины увесистых гостинцев, после которых дредноут пришлось буксировать на ремонт вместе с обстрелянным им эсминцем.

– Печальная история, но это, я понимаю, еще не конец.

– Нет, история только начинается. Капитана сняли с его должности и поместили в соответствующее заведение. И пока корабль проходил ремонт, был назначен новый командир, но не прошло и двух недель, как он у всех на глазах пустил себе пулю в висок. Говорили, что там была несчастная любовь, хотя подобный повод вызывает сомнение. Возможно, таким образом его пытались обелить в глазах общественности. Все-таки не восемнадцать лет было ему, но официальная версия звучит именно так. Следующий командир продержался чуть дольше, около трех недель.

– И что с ним стало?

– Пропал. Ушел в город по своим делам, и больше его не видели. Даже тела не нашли. Ну а после этого начало доставаться самому кораблю. Вначале на нем стали возникать пожары. Говорили, что из-за сварки, но это крайне подозрительно. Я понимаю, один или два, но не двенадцать же случаев. Причем один из них закончился взрывом боеприпасов, которых по логике вещей на тот момент быть там не должно.

– Случаем, не наши там поработали? – Лицо Витгефта приняло скептическое выражение. – А то я слышал про создание диверсионных групп, им в задачу как раз и ставился саботаж на ремонтных работах.

– Все может быть. Мне, к сожалению, подробностей не раскрывали. В любом случае подобных событий было слишком много, чтобы говорить о случайностях. Но я продолжу. Чуть позже во время буксировки оборвался один из тросов, и корабль протаранил склад. Случился очередной пожар, который оттянул ремонт еще на пару недель. Затем во время проведения испытательных маневров со стрельбами разорвало стволы у пары орудий. На обратном пути опять возникли проблемы с управлением, и дредноут умудрился врезаться в проходивший мимо транспортник. А уже в порту внезапно выяснилось, что пара матросов непонятно почему повесились в трюме.

– Пугающая судьба, – немного подумав, согласился Дмитрий. – Но неужели именно это и заставляет держать такую махину в тылу?

– Мы, люди неба, суеверны, – ухмыльнулся Роджер. – Вам, пилотам, куда проще, ваши машины в среднем меняют каждые четыре месяца, а у нас все по-другому. Иные корабли живут куда дольше людей, и отношение к ним соответственное. Побывай как-нибудь на верфях Нового Токио. Там есть цеха, где старые корабли разрезают на металл. А сверху расположена обзорная площадка, откуда люди обычно смотрят на город. И обязательно найдется два-три пожилых человека, пришедших проститься со своим старым другом. Их обычно легко узнать по молчаливым слезам. Так что знай, для нас любой корабль, на котором проходишь службу, рано или поздно становится живым существом.

– Но не до такой же степени, – хмыкнул Витгефт, в мыслях, однако, признавая правоту собеседника. Что бы там ни говорил Роджер, но свое мистическое отношение к небу и полетам было и у простых пилотов. А уж про суеверия, ходившие среди летунов, можно было написать не одну книгу.

– Поверь мне, доходит и до такого. Люди, сидящие в адмиралтействе, должны понимать, что с такой репутацией первый же бой может оказаться роковым. И пусть они напрямую никогда в этом не признаются, но по возможности будут оттягивать его выход за счет разных мелочей. Не удивлюсь, что его команда сейчас наполовину пьяна, в то время как другая половина трясется над купленными у ближайшей ведьмы амулетами. – Роджер тяжело вздохнул и после паузы добавил: – Думаю, стоит добить беднягу, чтобы не мучился. Займетесь этим, господин майор?

– Сбить я его могу, – с осторожностью начал пилот. – Но вот гарантию, что это выйдет с первого захода, дать не получится. Пару месяцев назад я атаковал однотипный дредноут, рассчитывая вызвать взрыв погребов, но все закончилось локальным пожаром.

– В таком случае следует найти возможность уничтожить «Адмирала Лайтера» одним ударом.

– Много машин за раз пустить не сможем. Две-три, не больше. Остальным придется отвлекать на себя ганботы прикрытия, – пробормотал Витгефт, проводя в уме расчеты. – Но этого хватит, на мой взгляд, чтобы вывести его из строя. Торпеды рассматривать не будем, то, что мы можем с собой взять, сработает еще хуже, чем бомбы. Решением могла бы стать полутонная фугаска, она уж точно уничтожит всю носовую часть вместе с турбаниевыми генераторами, но вот только «Десмоды» ее не особо любят. Скорость и маневренность сразу становятся как у пьяного угря.

– И фактор внезапности мы потеряли, – вздохнул Роджер. – Теперь они вряд ли пропустят внезапную атаку. Разве что будут считать, что это летит свой, но на такое они вряд ли купятся.

– Свой?! – Майор удовлетворенно хмыкнул. – Вот это как раз мы можем проверить.

Глава 11

Боги, небеса или загадочный Крылан явно благоволили им. Иначе как было объяснить тот факт, что за двадцать минут до вылета разведка сумела перехватить переговоры конфедератов. Очередной приказ сверху срочно отзывал большую часть ганботов сопровождения в сторону Шлосс Адлера. Похоже, что в результате поисков им удалось обнаружить что-то непонятное, ибо сложно было понять причину, по которой флотилия лишалась большей части своего прикрытия.

Это значительно облегчало изначальный план, внося в него новые коррективы. Поэтому, сидя в такой привычной кабине, Витгефт лишь недоуменно вздыхал. Он не любил, когда судьба вдруг начинала так явно благоволить ему. Это означало, что рано или поздно наступит расплата за все хорошее. А уж исходя из его опыта цена могла оказаться довольно высокой.

– Две минуты до цели, – спокойно произнес Максим. – Пора начинать представление?

Ганбот моментально окутался клубами дыма, создавая плотный шлейф за хвостом. Причем в данном случае дым выполнял сразу три роли. В первую очередь он должен был создавать иллюзию сильных повреждений. Кроме того, он скрывал подвешенную под брюхом тяжелую бомбу. Несмотря на то что техники неплохо потрудились, маскируя ее, тем не менее, внимательный взгляд мог подметить, что в данном случае это вовсе не дополнительный бак с горючим. Ну и напоследок дым скрывал символику войск альянса. Несмотря на свои пиратские замашки, Роджер довольно отрицательно отнесся к мысли перекрашивания машин в цвета конфедерации.

Ну и поскольку данных мер было недостаточно для поддержания иллюзии, специально для конфедератов пилоты подготовили неплохое воздушное шоу. Четверка ганботов, следующая за Витгефтом, периодически пускала в его сторону короткие пулеметные очереди, создавая для майора некое неудобство. Несмотря на то что за штурвалами сидели настоящие мастера, он опасался, что случайный воздушный вихрь может вытолкнуть машину прямо на линию огня.

Как он и предполагал, полутонная фугаска изрядно ухудшила аэродинамические характеристики. Машина с трудом слушалась управления, заставляя держать штурвал изо всех сил. Выпущенное шасси также весьма мешало, создавая помехи, но иначе было нельзя. Техники поработали достаточно, чтобы придать сходство «Десмода» со «Змеем», но все равно до полного совпадения было далеко. Шасси давало еще один элемент, который мог позволить принять штурмовик за обычный курьер, ненароком угодивший в засаду.

В то время как майор сражался с управлением, стремясь не угодить под дружеский огонь, его стрелок откровенно развлекался. Перед вылетом Роджер, как большой знаток диалектов конфедерации, наговорил на диктофон целую прочувствованную речь. Со стороны она, правда, больше напоминала набор экспрессивных слов и выражений, перемешанных с призывами о помощи, но запущенная по радио могла создать неплохую иллюзию терпящего бедствие экипажа. Чтобы усилить эффект, Максим периодически обеспечивал обрывы связи, заставляя конфедератов как можно быстрее принимать меры, не давая им времени на размышления.