Бей. Беги. Замри - Валери Тонг Куонг

– Побыстрее, не задерживайтесь! – торопит надзиратель.

Пройдя по коридору, они попадают в другую, более просторную комнату, где стоят несколько стульев. Анна и Юго входят среди последних. Осталось только одно свободное место, но они не подходят к нему, обескураженные тем, с какой неприязнью прочие посетители смотрят на них. Ну и пусть, стоя жару терпеть легче, утешает себя Анна, и к ней возвращаются воспоминания о давно забытых ощущениях: пот, прикосновение дешевых тканей и искусственной кожи, липкие бедра.

Еще одна перекличка.

– Готье!

Сердце Анны трепещет. Она увидит сына, услышит его, прикоснется к нему! Ей кажется, что она чувствует его присутствие за перегородкой, но ошибается – он еще далеко, ждет за стальной дверью, сложив руки за спиной, расставив ноги, он словно врос в пол, пытаясь скрыть эмоции. Он знает, что за ним наблюдают. Не все еще пришли к однозначному выводу, кто он такой – гроза полицейских или сынок из богатой семьи. Лео страдает от головной боли и недосыпания и находится в постоянном напряжении – он только что попал сюда, но уже знает, как тут обращаются со слабаками. Он видел, как одного парня, тощего и хилого, послали за «парашютами» – пакетами, которые перебрасывают через ограждение; в них мясо, выпивка, трава, телефоны. Он видел, как парень чуть не выпотрошил сам себя, пытаясь залезть на ограждение с колючей проволокой, а его потом еще и избили, потому что у него ничего не получилось. Но об этом Лео не скажет ни охранникам, ни родителям, ни даже адвокату, он будет вести себя так, как будто ничего не знает, как будто его это не касается. Он старается выглядеть спокойным и сосредоточенным, он работает над своей репутацией и надеется, что весь его вид говорит о том, что не стоит его задирать, не то он может слететь с катушек.

* * *

Им назвали номер комнаты для свидания. В ней стол, четыре стула. Напротив – частично застекленная дверь. Юго и Анна с горечью переглядываются.

– Ему тут не место, – говорит Анна. – Ты должен сказать всем, кто его осуждает, кто нас осуждает… Напомни им, что приговор Лео еще не вынесен. И это не временное, а неправомерное задержание!

– Спустись на землю, – отвечает Юго. – Он ударил полицейского. Серьезно, мы что, учили его такому? Говорили, что можно ударить полицейского и это останется без последствий?

Юго в ярости. И Анна вдруг понимает, что она тоже. Как он смел так поступить с ними? С ней? Все разрушить, все уничтожить. И ради кого? Ради чего?

Вдруг за дверью мелькает тень, и вся ее ярость исчезает. Она вскакивает.

Лео здесь – с растрепанными волосами, со щеками, совсем недавно утратившими детскую пухлость, в джинсах, которые ему велики. Он заставляет себя улыбнуться родителям.

Проходит несколько секунд. Они стоят друг напротив друга, будто окаменев, затем бросаются в объятия друг друга. Лео зарывается лицом в волосы матери, утыкается в ее шею, чтобы сдержать слезы. И они долго стоят так, несмотря на удушающую жару.

– Скажи, – наконец говорит Анна и гладит руку сына, надеясь удержать этот момент, спрятать в уголке памяти, позже вернуться к нему. – Скажи, как у тебя дела, как ты ешь, как спишь, получил ли ты деньги, в безопасности ли ты. Кто еще в твоей камере. Расскажи нам все.

Лео лжет. Говорит, что все в порядке. Что кормят так себе, но вполне терпимо. Что в камеру попадает свежий воздух. Благодарит за чистое белье.

Он так виноват, что они вынуждены проходить через это. Снова и снова просит у них прощения. И повторяет все то же: он хотел защитить свою девушку и совсем не собирался причинять вред полицейскому.

– Кстати, о Ноэми: мы должны с ней поговорить, – замечает Юго. – Она наверняка сможет помочь тебе, если даст показания.

* * *

Лео вздыхает. Если бы они только знали… Он влюблен в эту девушку, безумно влюблен. Он встретил ее на вечеринке, на дне рождения своего приятеля еще по теннисному клубу. Она старшая сестра друга его друга и оказалась там случайно – приехала забрать велосипед. Лео слышал, как она рассказывала другим о своих жизненных планах. На него она почти не смотрела, он был для нее никем. Она перешла на второй курс, хочет стать океанологом. Вот в это ее будущее он и влюбился, в ее опьянение глубиной, красками океана, чувством свободы – в девятнадцать лет она уже объездила весь земной шар. Он подошел ближе, налил выпить, протянул ей сигарету, они закурили. Он был упрямым, терпеливым и привыкшим к трудностям. Родители с детства заставляли его ходить в такие места, вводили в такие сообщества, где его всего лишь терпели, и, чтобы его там приняли, пахать приходилось в десять раз больше, чем другим. Родители верили, что они часть этого бомонда, а на самом деле были всего лишь гостями, мелкими сошками, допущенными в высший свет лишь потому, что отец Юго имел некоторый вес в местных кругах. Лео очень рано понял, что в этом обществе он на самых задворках. Он не был сыном важного босса, крупного землевладельца, потомком аристократов или рантье. Их семья считалась благополучной, вот только у них не было ничего, кроме нескольких долей в небольшой аптеке и надежды получить наследство. Поэтому ему постоянно приходилось доказывать, что он заслуживает право находиться среди избранных. И он научился побеждать: прикладывая усилия, убеждая, адаптируясь.

С Ноэми он сначала выжидал и в конце концов нашел правильный тон. На рассвете она положила голову ему на плечо. Он предложил ей оставить велосипед, они сели на его мотоцикл и без шлемов поехали к морю, петляя по прибрежной тропе через частные владения, в узкую каменистую бухту, где занялись любовью, встретили рассвет, а потом заснули. Для Лео все это было впервые. Поднимающееся в животе возбуждение, ослепительный взрыв, умопомрачение, наслаждение, ощущение, что стал мужчиной, что, наконец, не хуже других, а может, и лучше, ведь ему отдалась Ноэми, а не одна из тех кокетливых красоток со множеством колец на пальцах, красоток, выбирающих себе дружков по родословной. Это была высокая, веселая, яркая, полная адреналина девушка, которая двуногим сородичам предпочитала подводную фауну и могла, задержав дыхание, нырнуть на несколько десятков метров. Способность свободно находиться в чужой среде – вот что окончательно покорило Лео.

В порыве чувств он заявил: «Я всегда буду рядом с тобой, Ноэми». Никогда еще за всю свою жизнь он не был так серьезен. Она рассмеялась и ответила: «Не давай обещаний, которые не можешь сдержать».

* * *

Лео качает головой:

– Ноэми записала свои показания и отправила их мэтру Хамади. Вы не сможете с ней связаться. У нее стажировка по дайвингу в Мексике.

Когда он узнал, что она вот-вот уедет на другой континент, в другой часовой пояс, вместе с другими парнями, которые были старше, опытнее и разделяли ее страсть, его мир рухнул. Он ревновал. Она смеялась над ним. И кажется, не понимала, что речь идет не о подростковой любви, нет, это было нечто гораздо большее, это было огромное чувство. Они поссорились. Она бросила ему в лицо: «Окончи школу и повзрослей».

Лео чувствовал себя уничтоженным. Все это случилось незадолго до того, как они виделись в последний раз.

Ближе к вечеру Ноэми приехала повидаться с ним к Матису, они курили, она избегала поцелуев, была раздражена, Лео чувствовал, что все идет не так. Его разум и сердце разваливались на части, но он только этого и хотел – разлететься на тысячу кусков, исчезнуть, чтобы больше не нужно было терпеть эту боль.

* * *

– Лео, этого недостаточно.

– Поговорите с Тимом. Он все видел. Он меня поддержит.

– По словам Аликс, вы расстались задолго до инцидента. Когда взорвалась граната со слезоточивым газом, вы потеряли друг друга из виду.

– Потеряли из виду?

Земля уходит у Лео из-под ног.