Александр III. Заложник судьбы - Нина Павловна Бойко

Александр вышел от отца сам не свой: «О Боже, что за жизнь! Зачем я родился, зачем я не умер раньше!»

Единственное, что он теперь мог – это упросить, чтобы Марию не наказали. Императрица его успокоила: Мария поедет со своей теткой в Париж. И в этот же вечер он написал Марии Мещерской о том, что случилось.

Была последняя встреча. Прощальная.

XII

2 июня 1866 года на борту императорской яхты «Штандарт» Александр, Владимир и свита прибыли в Данию. К яхте пришвартовался катер с русским послом и датским адмиралом, назначенным сопровождать великих князей на берег, где их встречали король, королева, Дагмар и младшие дети королевской четы. После обмена любезностями, все поехали в Фреденсборг. Великим князьям отвели там те самые комнаты, где жил Николай два года назад; Александр спросил у Дагмар: могла бы она полюбить еще раз, и кого? Девушка честно ответила, что только его: побыв рядом с ним в Ницце, Германии, она привязалась к нему.

Утренний завтрак накрыт был в саду. Александр себя чувствовал скованно, – газету о связи его с Марией Мещерской здесь, безусловно, читали. Владимир, пытаясь рассеять натянутость, начал рассказывать что-то забавное, его через силу, но поддержали, стали шутить, – расслабились. Александр, подбиваемый братом, спел вместе с ним два куплета из «Прекрасной Елены». Поехали в Эльсинор, к замку датского принца Гамлета, посетили его могилу. В Копенгагене встретились с Андерсеном. Глядя, с какой отцовской любовью Ганс Христиан называет Дагмар малышкой (ее и в семье звали Минни, малышка), Александр тоже стал называть ее Минни.

5 июня встретили Алексея, прибывшего на корабле «Ослябя», где он проходил морскую практику. Впервые три брата встретились за пределами России. Старшему 21 год, среднему 19 лет, младшему – 16. Королевский двор повеселел. Алеша болтал обо всем подряд, Владимир рассказывал анекдоты, Александр трунил над тем и другим. Время летело быстро: совместные выезды, встречи… В эти же дни Австрия с Пруссией не поделили какую-то жирную кость, и Дания снова почуяла близость матерого хищника. Датский король, когда Александр начал с ним разговор о помолвке с Дагмар, сразу ответил согласием.

11 июня наследник русского трона предложил руку и сердце датской принцессе. Как это случилось, можно узнать из его дневника. «…Пока я смотрел альбомы, мои мысли были совсем не об них; я только и думал, как бы начать с Минни разговор. Но вот уже все альбомы пересмотрены, мои руки начинают дрожать, я чувствую страшное волнение. Минни мне предлагает прочесть письмо Никсы. Тогда я решаюсь начать: говорил ли с Вами король о моем предложении и о моем разговоре? Она меня спрашивает: о каком разговоре? И тогда я сказал, что прошу ее руки. Она бросилась ко мне обнимать меня. Я сидел на углу дивана, а она на ручке».

Первыми поздравили их король с королевой, едва скрывая счастливые слезы. В Петербург полетела шифрованная телеграмма: «Поздравьте и помолитесь за меня; сегодня утром мы с нею объяснились, и я счастлив». На берегу моря в шесть часов вечера состоялся праздничный обед, на котором присутствовали многочисленные гости, провозглашая тосты за жениха и невесту, за их родителей и близких. Алеша настолько был рад за старшего брата, что, перебрав на пиру, «не помнил, что говорил и что происходило».

На другой день все прибыли на фрегат «Ослябя», где уже были подняты флаги и накрыты столы. После каждого тоста – пушечный залп! 14 июня на королевской яхте жених и невеста вместе со свитой отплыли на север страны на сельскохозяйственную выставку. В портах – остановки, приветствия местных властей, толпы народа, чего Александр не любил, избегая, как мог, делегаций и всяких приемов.

После его отъезда королева Луиза отправила письмо Марии Александровне: «Я полагаюсь на Бога, который сделал так, что Минни ожидает счастливое будущее. Я не могу найти слов, чтобы описать, как невыразимо нежно и чутко великий князь Александр Александрович себя вел, какая мягкая деликатность проявлялась все время в его поступках, как нам понравился его прямодушный, открытый характер. Вообще всех нас друг с другом объединило несчастье, и память о Никсе скрепила эту связь. Это является самым лучшим благословением для юной супружеской пары».

В Кронштадте яхту «Штандарт» встречал император. Присутствующий при этом министр внутренних дел отметил: «Все в хорошем духе и довольны. Свита великих князей весьма довольна пребыванием в Дании. Много расспросов и рассказов. Кажется, ни в Европе, ни в России нет туч пред зарею будущей свадьбы».

Но высший свет Петербурга подметил иное: на лице Александра – апатия, он не любезен, угрюм, не говорит ничего о помолвке и с неприязнью относится к тем, кто расспрашивает. Наследник помолвлен насильно!

Александр заскучал: «Сегодня ровно неделя, что мы покинули милый Фреденсборг. Какая перемена в жизни! Из такого рая попасть в Петербург, в смертную скуку; решительно не знаю, что делать от тоски и грусти. Единственное утешение и большое – это быть с мама́, да и то не удается мне поговорить с нею один на один обо всем, что меня всего более интересует, а именно, когда будет свадьба и когда опять вернусь в милую Данию. Меня так и тянет туда!»

Он наконец в разговоре с родителями высказал мысль, что свадьбу, пожалуй, надо сыграть в конце октября. С ним согласились. Императрица взяла на себя переписку с королевским двором, а Александр снова впрягся в дела. Он в это время много читал Достоевского, с которым его познакомил Победоносцев, преподававший наследнику правоведение. Это был человек огромных знаний и ума, Александр впитывал каждое его слово, так же, как брат Николай, смерть которого была для Победоносцева страшным ударом: «О какое горе! Какое горькое и страшное горе! Какая тоска! Такая тьма напала на душу! Прожил в агонии, от одной телеграммы до другой».

Победоносцева интересовало всё: наука, литература, искусство, политика… Современник его, Поселянин, зайдя к нему в дом, поразился: «В огромном кабинете с письменным столом колоссального размера и другими столами, сплошь покрытыми бесчисленными книгами и брошюрами, становилось страшно от ощущения здесь мозговой работы».

В начале августа Константин Петрович был назначен в свиту наследника для путешествия по России.

Посетили Москву, Нижний Новгород, дальше поплыли к Саратову. «Самой интересною личностью нашего путешествия был флотский капитан 1-го ранга, впоследствии контр-адмирал Ивашинцов. Он