В радости и в горе - Кэрол Мэтьюс

— Такой добрый, что продинамил тебя, — фыркнула Марта.

— Мне он очень понравился, Марта! А мне уже очень-очень давно никто очень-очень не нравился!

— Понравился — это хорошо. На «понравился» и остановись. Если бы ты сказала, что в него влюбилась, я бы начала волноваться.

Джози почувствовала румянец на щеках:

— Любовь — очень сильное слово.

Марта помотала головой:

— Всего каких-то шесть ничего не значащих букв…

— Да, так же, как и в «зануде», «супруге» и «супружеском долге».

— Погоди, погоди, «супружеский долг» — это целых два слова!

— Иногда он исполняется вообще без слов.

— Какая скука!

Джози вздохнула:

— Я и говорю: скучнее английского мужчины может быть только мумия из него. Надеюсь, уж ты-то нашла себе стоящего американского парня.

Марта залпом допила кофе.

— Нам надо идти, — она помахала какой-то бумажкой перед носом у Джози. — План Приготовления К Свадьбе. Шаг вправо, шаг влево — считается попыткой к побегу. А стрелки часов уже указывают в сторону салона красоты Беатрис. Мои подруги наверняка нас заждались. Парижская маска для лица и французский маникюр. Я же подумываю еще о том, чтобы попробовать в преддверье медового месяца бикини-дизайн — оформить волосы на лобке как сердечко.

Да, следовало признать: Марта, из-за того что ее мать была из Ливерпуля, а отец из Сицилии, обладала очень своеобразным чувством юмора.

Глава 10

Headstrong с упоением крушили своими гитарами усилители. Работники студии стояли в стороне и снисходительно улыбались. Мэтту очень хотелось, чтобы кто-нибудь сказал им, что The Who это делали и раньше, причем в более изысканном стиле и со смаком. К концу дня «Твердолобые» просто позировали с гитарами для фотографов, причем ни один из них не смог бы выудить ни одной ноты из любого инструмента, даже если бы очень этого хотел. По полу перед ним прокатился малый барабан. «Какая скукотища», — подумал Мэтт. Хотелось побыстрее взять у них интервью и отправиться домой.

И тут откуда ни возьмись вынырнула Холли Бринкман.

— Привет.

Она точно была с приветом. И под кайфом. Во всяком случае, ей было настолько же хорошо, насколько Мэтту — плохо.

Если не кривить душой, нельзя было сказать, что он провел бессонную ночь, ворочаясь с боку на бок в тоске о Джози и раскаиваясь в том, что поломал все их планы. На самом деле в тот злополучный вечер он, пошатываясь, добрел до гостиницы, морально раздавленный тем фактом, что Джози не посчитала нужным подождать его каких-то полтора часа, и заснул мертвецким сном, как только его голова коснулась подушки.

Его разбудила горничная, ворвавшаяся в комнату в двенадцать дня с работающим на полную мощность пылесосом. И только стоя в ванной и бережно соскребая пыльную щетину с заплывшей физиономии, что вымученно глядела на него в зеркале, он всерьез отругал себя.

Он всегда считался Мистером Надежность. Это была одна из тех многих черт, которые ненавидела в нем его «бывшая»: он обычно делал именно то, что обещал, и это ее очень раздражало. Она заклеймила эту черту позором, навесив на нее ярлык «отсутствие спонтанности». Он звонил, когда обещал, приходил домой, как и договаривались, и не забывал посылать открытки по всем поводам, которых требовал бюрократический этикет.

— Славный добрый Мэтт, — шутливо говорили друзья, сердечно похлопывая его по плечу. — Никогда не подведет!

И тем не менее, не кто иной, как он, взял да и подвел единственного человека, который оказался ему небезразличен за долгие месяцы. Единственный раз он поддался «спонтанному порыву», и этот раз очень дорого ему обошелся. Джози была вправе оформить жалобу в Бюро Негодяев.

Мэтт вернулся мыслями к Headstrong и этому бестолковому разрушению, происходившему вокруг. Холли безучастно улыбалась. Он же хотел побыстрее убраться отсюда.

— Интервью сегодня не будет, я правильно понимаю? — Это скорее было завуалированное утверждение, нежели вопрос.

— Похоже, что да. Хочешь перенести на завтра?

Не особо.

— Да. Нормально.

— Хочешь затянуться? — она протянула ему косяк.

— Я не курю.

— Может, по пивку?

— У меня дела. — Мэтт точно знал, что не хотел делать ничего, связанного с алкоголем, наркотиками и музыкой. Он хотел пойти в отель, еще раз попробовать сделать что-нибудь, что вернуло бы ему человеческий вид, и попытаться сделать что угодно, лишь бы это вернуло Джози Флинн обратно в его жизнь.

— Увидимся завтра, — сказал он и исчез в нью-йоркском солнечном свете.

Мэтт решил прогуляться до отеля и не спеша побрел по Бродвею мимо магазинов с уцененными электрическими товарами и кулинариями, не имея особой цели и думая о том, как славно было бы разделить с кем-нибудь эту прогулку. Например, с Джози. Он остановился на подзарядку в забегаловке «Биджиз» с хромовой и пластиковой мебелью и с торчащими наружу внутренностями обивки. В «Биджиз» изумительно делали экзотические итальянские сэндвичи. И, проверяя теорию, по которой излишнее количество калорий может поглотить некоторые излишества вчерашнего вечера, после сэндвича с копченой говядиной и маринованным огурцом на ржаном хлебе он заказал ореховый пирог с мороженым и пенящуюся кружку горячего шоколада. Род человеческий, я возвращаюсь к тебе!

Интересно, что сейчас делает Джози? Она сказала, что приехала сюда на свадьбу кузины. Как зовут кузину? Мария? Маурин? Мэриэн? Мод? Марта! Точно. Свадьба Марты. Она приехала сюда на свадьбу Марты. Мэтт улыбнулся. Если бы итальянская мать семейства, стоящая за прилавком, не была такая толстая, беззубая и с усами похлеще, чем у Тома Селлека, он перегнулся бы через прилавок и поцеловал ее. Судя по всему, горячий шоколад, а возможно, что-либо еще способствовали восстановлению функции клеток его мозга, и у него родился хитроумный план. Все, что нужно сделать, это найти в Нью-Йорке место, где будут играть свадьбу девушки по имени Марта. Проще простого!

Подружек невесты было четыре: Фелисия, Бетти-Джо, Кэтлин и Джози. Казалось, они были подобраны для создания атмосферы «United Colors of Benetton» на свадьбе Марты. Фелисия была негритянкой, Бетти-Джо — итальянка, Кэтлин — китаянка, а Джози — дань английской розе.

Фелисия, лучшая школьная подруга Марты, сейчас работала режиссером-постановщиком на радио где-то на Среднем Западе. Она не могла с уверенностью утверждать, была ли по натуре лесбиянкой или просто настолько радикальной феминисткой, что не могла мириться с бесчетным количеством недостатков у мужчин, с которыми ей до сих пор приходилось встречаться. Она вступала в отношения с обоими полами, но ни тот ни другой не смог ее полностью удовлетворить, так что она купила собаку и была вполне счастлива.

Бетти-Джо работала в сфере недвижимости в Аризоне и зарабатывала колоссальные деньги, продавая места в домах для престарелых измученным бледным нью-йоркцам, да и вообще всем, кто хотел провести осеннюю пору своей жизни в каком-нибудь бесснежном месте, вальяжно расхаживая по площадке для гольфа и попивая мятный сироп в просторных квартирах в тщательно ухоженных жилищных комплексах, резонно запрещающих жить с детьми младше шестнадцати лет. В качестве компенсации она заводила себе мальчиков-любовников, которых, по ее словам, она меняла так же регулярно, как и колготки.

Кэтлин была красавица. Она удачно вышла замуж за интересного, спортивного и компьютерного кого-то там. Она работала финансовым консультантом в Бостоне и проводила выходные в своем доме на Марта Виньярд[32], коротая время до появления на свет своих, несомненно, умных, красивых и послушных будущих членов семьи.

Джози изо всех сил старалась придать работе учителя в Кэмдене романтический оттенок, но ей это не удалось. Всем было очевидно, что до девушки типа «то, что надо» ей куда как далеко. Она, скорее, была девушкой, которая могла бы быть девушкой-то-что-надо, если бы у нее было больше времени, денег, уверенности и т. п. Ее жизнь не впечатлила подружек Марты, хотя они и старались изображать интерес. Вместе с тем они восторженно ворковали по поводу ее акцента и несколько раз просили сказать «actually».

Все дружно лежали в ряд в розовой, как детская попка, комнате в салоне красоты Беатрис, откинувшись назад на раскладывающихся креслах; тела были завернуты в полотенца, а лица покрывала какая-то странно пахнущая бурда, которая должна была отшелушить мертвые клетки их кожи и восстановить верхние слои эпидермиса. Или что-то в этом роде. Джози ждала с нетерпением. Если после этого она будет выглядеть на десять лет моложе, она готова претерпеть все как примитивную форму пыток.

— Так что собой представляет этот молодчик, за которого ты выходишь?

— Джек?

— А что, у тебя есть еще кто-то на примете? Ты почти ничего про него не рассказывала, и это совсем на тебя не похоже.